Игорь Смешко:«Следующие за январскими президентские выборы состоятся значительно раньше, чем через пять лет»

Создатель и первый председатель СБУ генерал армии Евгений Марчук 18 декабря 2009 г. в Доме офицеров в Киеве на презентации книги воспоминаний своего бывшего начальника — генерала Н.М. Голушко «КГБ Украины. Последний председатель» в присутствии автора книги отметил: «Украине дважды очень повезло на переломных этапах ее истории — с руководителем ее главной спецслужбы… Первый раз с генералом Голушко, во времена путча ГКЧП в 1991 году, и второй раз с генералом Смешко в 2004 году — во время «оранжевой революции»… Ценой вопроса — была кровь и развал государства». 

Впрочем, я предполагал, что Игорь Петрович дипломатично уйдет от прямого ответа на такой вопрос. Он и ушел — но чувство тревоги осталось: 

— Я лучше отвечу на вопрос: «должен ли руководитель СБУ быть интегрирован в политическую структуру государства?» Не должен. Не имеет права, в соответствии с законом. В том числе и на стороне тех политических сил, которым он обязан своим назначением на должность. А вот защищать Конституцию и народ от каких бы то ни было противоправных и экстремальных форм политической борьбы в стране — обязан. 

Меня часто спрашивают, почему в 2004-м СБУ якобы пассивно себя вела. Одни обвиняют в том, что мы не вмешивались, когда в Северодонецке едва не объявили «независимую» республику. Другие возмущаются, что спецслужбы допустили «оранжевые» акции протеста. 

Я в этом вижу ностальгию по советской действительности, когда считалось, что спецслужбы все контролируют, все знают и на все могут влиять. Но тогда нам надо признать, что мы отказываемся от построения демократического государства и хотим возврата в прошлое. СБУ — мощная организация. Во все, во что нам в соответствии с законом было положено тогда вмешиваться, мы вмешивались. Главное же было достигнуто — развала страны, несмотря на ее раскол по политическим мотивам, не случилось. 

— Но ведь в 2004-м кое-кто утверждал, что СБУ вела переговоры с «оранжевой» оппозицией? 

— Это неправда. СБУ ни с кем переговоры тогда не вела. Потому что необходимости в подобных переговорах не было. Мы ведь были подчинены действующему президенту и остались верны ему до конца. Он не избирался на третий срок и остался гарантом соблюдения Конституции до момента передачи власти новому президенту. 

Вы можете спросить меня: а как же с Виктором Януковичем, кандидатом «от власти», как все его называли? Однако в руководстве СБУ того времени не было политических назначенцев от какой-либо партии, в том числе и поддерживающей Виктора Федоровича. Даже если президент Л. Д. Кучма политически поддерживал его, это не значит, что «власть» в его лице, а также и в лице руководства СБУ была готова платить разрушением государства за его победу на выборах… Нашей главной задачей было — не допустить крови, потому что за этим последовал бы развал государства и потеря территориальной целостности Украины. 

— Если гипотетически предположить, что СБУ сегодня все же будет участвовать в неких политических торгах, то чьи интересы решит представлять? Пример Турчинова, который, будучи главой СБУ, вел политические переговоры за спиной Верховного Главнокомандующего с его «оппозицией», наглядно демонстрирует утрату контроля над этой структурой со стороны президента. Кто сегодня контролирует спецслужбы? 

— По закону контроль возложен на президента. Он может осуществлять его лично, через аппарат Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) или через специально уполномоченные им госорганы и должностных лиц. Но это все на бумаге — на самом деле стройной системы контроля с выписанной его процедурой и глубиной, а также координации деятельности спецслужб и правоохранительных органов у нас пока попросту не существует. 

Даже украинский КГБ до 1991 года находился в более жесткой системе контроля как со стороны центра — Москвы, так и со стороны партийных органов. Скажем, если в КГБ Украины появлялись разовые случаи дел, которые находились в разработке, а потом закрывались с формулировкой «первичная информация в результате проверки не подтвердилась», — это было основанием для серьезной служебной проверки с обязательными оргвыводами. 

Из центра приезжала инспекторская группа. Каждый конкретный случай разбирался инспекцией центрального и украинского аппаратов КГБ.Иногда с участием представителей административного отдела ЦК партии. Была очень жесткая вертикаль внутреннего и внешнего контроля! 

— Что из этой вертикали сохранилось сегодня? 

— Старая система внешнего контроля была разрушена в 1991 году. Ничего нового взамен нее с такой же глубиной и компетентностью контроля над СБУ до сих пор не создано. 

Помню, когда я принял должность председателя СБУ в 2003 г., то был крайне удивлен: большое количество дел закрывалось именно как «не подтвердившиеся в результате проверки первичной информации». Более того, за годы независимости были введены новые внутренние инструкции, которые позволяли уничтожать такие дела сразу же после их закрытия! 

— Звучит зловеще — так же можно похоронить весьма грязные следы? 

— Это значит, что стало возможным в лучшем случае делать брак, а потом следы этого брака уничтожать. В худшем — появилась возможность сбора информации за счет государства, уничтожения после этого следов такого сбора с последующей возможностью бесконтрольного использования полученной информации. Ведь после уничтожения дела в СБУ отсутствует документальное подтверждение того, что эта информация была собрана именно в этой структуре в результате оперативно-розыскных мероприятий, а значит — защищена от ее разглашения законом о гостайне. 

Это очень опасная вещь. Поэтому я последовательно выступал за то, чтобы в Украине была создана многоканальная система получения и перепроверки информации для высшего руководства страны, и в сфере безопасности не было бы бесконтрольных монополистов. 

— В этом плане ваше назначение в 2003 г. председателем СБУ было определенной революцией: впервые руководителем СБУ назначили представителя параллельной спецслужбы — военной разведки. 

— Насчет революции не знаю, но необходимость создания эффективной системы контроля над СБУ для меня была очевидной. Этому способствовала и моя предшествующая работа в аппарате СНБО под руководством его секретаря генерала Е. К. Марчука. Ведь именно он был инициатором введения специальной статьи 35 закона «О Службе безопасности Украины». Эта законодательная норма установила персональную ответственность сотрудников за свои действия и обязала их отказываться от выполнения приказов, противоречащих действующим законам Украины. 

Понимал это и президент Кучма. Вскоре после моего назначения историческим, как по мне, его указом от 18 февраля 2004 г. было предписано отозвать всех офицеров действующего резерва СБУ из состава тех высших органов государственной власти, которые сами в соответствии с законом должны контролировать деятельность СБУ. 

У нас ведь и такой феномен был: «контролеры могли быть под контролем контролируемых»! 

После 2005 г. процесс настоящего реформирования СБУ, начатый в 2003 г. президентом Л. Д. Кучмой, был свернут. Новый президент даже не выслушал доклада о состоянии дел в этом вопросе. 

— Может, он опасался услышать от вас просьбу, чтобы вы остались на прежней должности, и поэтому решил с вами не встречаться? 

— У меня еще до его инаугурации был заготовлен рапорт с просьбой об освобождении меня с должности председателя СБУ. Новый глава государства имеет право подбирать себе в команду тех профессионалов, которым он доверяет. В то же время в соответствии с мировой практикой новый президент, как правило, сначала заслушивает старого руководителя спецслужбы. 

— Вас сняли с должности без предупреждения? 

— Дело даже не в этом. Я уже говорил, что сам бы ушел с этой должности. В силу моей предыдущей служебной деятельности я был хорошо информирован, и у меня не было каких-либо иллюзий насчет ближайшего окружения нового главы государства… 

Просто все нужно делать по закону и не нарушать Конституцию. Иначе все разговоры о европейском выборе и верховенстве права — это блеф. «Революционной целесообразностью» и беззаконием демократию не строят, а разрушают. 

— Вы хотите сказать, что при снятии вас с должности президент Ющенко нарушил Конституцию? 

— Да, нарушение было. В указе президента Ющенко об освобождении меня с должности не было указано основание. Этим были нарушены мои права как военнослужащего, гарантированные мне ст. 65 Конституции. 

Но разве это касалось только меня! Десятки тысяч госслужащих были освобождены в то время с должностей с грубым нарушением закона… 

Конкуренция — двигатель разведки 

— Проблема, кажется, не только в Ющенко. Вы пытались построить систему многоканального информирования президента не только с 2003 г. С 1995-го по 1998 г. вы также возглавляли Комитет по вопросам разведки при Президенте Украины. В 1998 г. этот комитет был упразднен. Вас ведь и тогда не пожелали слушать? 

— К сожалению, на мой взгляд, это была также системная и роковая ошибка того времени. И что из этого вышло? В результате ликвидации Комитета по вопросам разведки в 1999 г. была развалена структура многоканальной системы получения информации для высшего руководства страны. А вскоре мы стали свидетелями катастрофического провала в контрразведывательной защите главы государства. СБУ восстановила свою монополию, но не справилась даже с задачей защиты служебного кабинета президента. 

— Историю с пленками Мельниченко имеете в виду? 

— Ну конечно. Практика — критерий истины. Кто отвечал за контрразведывательную защиту президента и его кабинета? СБУ. Именно ее глава Леонид Деркач в 1999 г. настоял на том, чтобы Комитет по вопросам разведки был ликвидирован. А это была единственная структура, в которой обобщалась информация из разных источников — криминальной разведки МВС и органов внешней разведки. Перепроверялась, очищалась от недостоверной, тенденциозной, ведомственно заангажированной и докладывалась высшему руководству страны. 

До этого, начиная с 1995 г., имелся хоть какой-то объективный контроль над качеством работы СБУ хотя бы по линии разведки. После ликвидации комитета контроля вообще не стало. А любая неконтролируемая монополия ведет к застою, потере профессионализма, упадку… 

— Но ведь была же еще другая спецслужба в стране — военная разведка? 

— Это долгая история. В 1991 г. генерал Евгений Марчук успешно подготовил и обеспечил принятие в начале 1992 г. Верховной Радой закона «О Службе безопасности Украины». Благодаря этому закону СБУ стала монопольной и главной спецслужбой в Украине, деятельность которой сразу же была поставлена на регламентируемое законом основание. 

Становление военной разведки как органа внешней разведки страны происходило более драматично. Первое руководство военной разведки не сумело своевременно обеспечить законодательную базу ее деятельности. В конце 1992 г. президентом Л. М. Кравчуком был подписан лишь закрытый указ о ее создании. 

Данный указ не давал военной разведке возможности сосуществовать на равных с СБУ. Почти 10 лет деятельность военной разведки не регламентировалась ни одним украинским законом! 

Закон «О разведывательных органах Украины» был принят в первом чтении только в 2000 г. Этому предшествовала напряженная и бескомпромиссная борьба руководства Комитета по вопросам разведки и военной разведки с одной стороны — с руководством СБУ с другой, особенно на протяжении 1998—2000 гг. 

Тот же Леонид Деркач открыто выступал в прессе против принятия этого закона, утверждая, что он «лишний в правовом поле нашего государства». 

До принятия этого закона военная разведка находилась под тотальным контролем контрразведки СБУ, которая рассматривала ее как обычное воинское формирование, что, согласитесь, абсурдно. СБУ долго и, надо признать, успешно сражалась за свою монополию. 

— И чем же все это закончилось? 

— Было потрачено несколько лет на борьбу за закон о разведке. Первые две попытки его принятия в Верховной Раде — в качестве законодательных инициатив отдельных ее депутатов — были заблокированы. 

Только в начале 2001 г. с большим трудом, благодаря личному мужеству боевого генерала Адама Васильевича Чикала, который в очередной раз подал его на рассмотрение Верховной Рады, зная об открытом противостоянии этому со стороны действующего председателя СБУ, а также благодаря поддержке Виктора Медведчука — в то время первого заместителя председателя ВР — закон удалось принять в целом… 

Решающую роль, конечно, сыграло то, что принятие этого закона было окончательно поддержано президентом Кучмой. 

— Выходит, в этом законе были заинтересованы только военные разведчики? 

— К сожалению, большую часть времени, особенно начиная с 1998 г., высшее руководство СБУ практически всегда было в большей степени оппонентом военной разведки, нежели ее партнером, заинтересованным в ее становлении. 

Например, когда в декабре 1999 г. Леонид Кучма похвалил на открытой коллегии Минобороны работу военных разведчиков, заметив, что получает от них обобщенную и ценную информацию, которая существенно отличается (и есть даже альтернативной) от других источников, это привело к кампании по дискредитации руководства военной разведки со стороны тогдашнего руководства СБУ. 

— Так ведь это классическая ситуация, когда спецслужбы конкурируют друг с другом, на пользу государству. Только как же получилось, что в Украине эта схема не сработала — противостояние оказалось отнюдь не во благо государству, а равновесие так и не было достигнуто? 

— Вы правы. Даже в государствах с авторитарной формой правления их руководители не полагаются только на один канал получения информации. Сталин, например, сохранял автономность Разведуправления Красной армии от НКВД Берии. Более того, он даже военную контрразведку СМЕРШ во время войны держал автономной и подчиненной лично ему как Верховному Главнокомандующему, а не подчинил ее напрямую Берии. 

Это же аксиома: если у руководителя государства нет хотя бы двух независимых каналов информации, есть обоснованная опасность того, что спецслужба-монополист рано или поздно начнет свою собственную игру за абсолютную власть в стране. И попробует манипулировать даже главой государства. А если еще и не создана система контроля над этой спецслужбой со стороны парламента, прежде всего со стороны оппозиции, — то любая монополия спецслужбы приведет к тому, что ведомственные интересы ее высшего руководства постепенно станут выше государственных. 

— Вы считаете, что президент Кучма стал это снова понимать в 2003 г.? 

— Думаю, что да. Ведь именно при его поддержке нам удалось, начиная с 2003 г., создать новую модель многоканальности и системного контроля над спецслужбами Украины. 

В апреле 2003 г. был воссоздан Комитет по вопросам разведки при президенте. В октябре 2004 г. от СБУ была отделена разведка и создана Служба внешней разведки Украины. 

В связи с тем что СБУ теряла свой ведомственный разведывательный компонент, с целью неослабления ее основных контрразведывательных возможностей было предложено пакетное решение. Отныне председатель СБУ должен был стать и председателем Комитета по вопросам разведки при президенте. 

Таким образом он смог бы координировать и контролировать работу всех разведывательных органов Украины, в том числе и с учетом контрразведывательных функций самой СБУ. Однако не делая этого за спиной руководителей разведывательных органов, имеющих автономный выход на президента, и не имея больше возможности перекрытия нежелательной для СБУ многоканальной разведывательной информации. 

Как я уже говорил, в феврале 2004 г. СБУ отозвала своих оперативных сотрудников из высших органов государственной власти. В парламенте лежали наши предложения о дальнейшем совершенствовании системы гражданского контроля за всеми спецслужбами Украины. Было подготовлено предложение о передаче органов военной контрразведки в Минобороны, как это принято во всех цивилизованных странах. 

Но в 2005 г. произошло то, что произошло. Не завершив процесс создания системы эффективного контроля над спецслужбами, прежде всего со стороны парламента, новое руководство страны, не понимая, очевидно, ни механизмов, ни принципов работы спецслужб, стало назначать их руководителями гражданских политических лиц. 

— Но на Западе эта модель работает и позволяет избежать корпоративной клановости. 

— На Западе эта практика готовилась и отрабатывалась десятилетиями! Предварительно тщательно подготавливалась законодательная база контроля и взаимных сдержек между теми политическими силами, которые назначают, и теми, кто этих назначенцев в силовых структурах контролирует. Особенно — со стороны парламентской оппозиции. 

На Западе политический назначенец в должности гражданского руководителя силового ведомства отвечает только за узкий набор ограниченных законом функций: разработка доктринальной политики ведомства, формирование и практическое наполнение его бюджета, финансы, закупки нового вооружения, внешнеполитический вектор деятельности… 

Но он не присваивает воинские звания, непосредственно не влияет на кадровую политику по отношению к карьерным профессионалам. На 90% в своей работе он сам обязан опираться на внепартийных профессионалов, которым категорически запрещена какая-либо политическая или партийная деятельность. 

Те же никогда не позволят ему использовать его должность в узкопартийных целях и контролируют соблюдение закона подобными политическими назначенцами. 

В Германии, например, министр внутренних дел не станет вмешиваться в оперативную деятельность своих подчиненных. В США гражданский министр обороны не будет командовать военными. Для этого есть профессиональный председатель Объединенного комитета начальников штабов Вооруженных сил США! 

На Западе профильный комитет парламента, курирующий работу спецслужб, как правило, возглавляется представителем оппозиции. Все процедуры контроля прописаны в законе. Скажем, в ЦРУ есть такая должность, как генеральный инспектор. Он подчинен директору ЦРУ. Но параллельно имеет право выхода и на президента, и на руководителя профильного парламентского комитета. Если, к примеру, президент-демократ назначит нового директора ЦРУ, то председателем или сопредседателем профильного парламентского комитета по разведке станет республиканец. 

У нас же без разработки законодательной базы стали назначать гражданских функционеров, оставив им весь комплекс прав и полномочий карьерных профессионалов. И не создали при этом работающую систему контроля над ними со стороны оппозиции в Верховной Раде. 

— Но у нас же в законах прописан контроль со стороны Верховной Рады над СБУ и разведывательными органами! 

— Мы сегодня имеем лишь задекларированную возможность подобного контроля. Но ни в одном нормативно-правовом акте не расписано главное — процедура, глубина и обязательность выполнения процедуры контроля. А также ответственность за уклонение от нее. 

В соответствии с законом народный депутат имеет право делать запрос в СБУ и спрашивать в нем о чем угодно. Из СБУ могут давать ему любые ответы на любые его вопросы — с любой степенью откровенности или совсем без таковой. И никто никогда не проверит, был ли ответ правдивым. Нет механизма проверки. 

— Когда одного заместителя председателя СБУ (Тиберия Дурдинца) Интерпол объявляет в международный розыск, второй (Андрей Кислинский) руководит офицерами спецслужб, имея в кармане фальшивые документы, — это уже даже не удар по имиджу, это похоже на катастрофу в сфере национальной безопасности. 

— В том-то и дело, что раньше занять подобные руководящие должности можно было только посредством карьерного роста внутри системы. С лейтенантских лет вы под пристальным наблюдением, о вас знают все. А вот если вы назначены «сверху», по политическим, а не профессиональным мотивам, и до этого никогда не имели отношения ни к спецслужбам, ни к другим силовым ведомствам, — какая может быть предварительная проверка? 

Да, спецслужба в таком случае может и не сработать, у нее нет даже функции самозащиты для этого. 

— А глубоко ли затрагивает этот процесс «тело» спецслужбы? Или пока проблема ограничивается «гнилой головой»? 

— Глубоко, ведь каждый политназначенец выстраивает собственную кадровую вертикаль из «верных» ему людей. При смене верхов в спецслужбе следуют изменения по всей вертикали ее управления. В результате получаем хаос и потерю многих профессионалов. 

Кроме того, у нас законодательно не определено, какие должности могут занимать политические назначенцы, а какие — только карьерные профессионалы. 

В США, например, кандидатуры гражданских руководителей силовых ведомств сначала обсуждаются в профильных сенатских комитетах. При этом кандидат знакомится со своим досье, подготовленным ФБР. В этом досье собрана информация даже не о преступлениях (в таком случае кандидатура и не рассматривается, это уже дело судебных инстанций), а информация, которая ставит вопросы о морально-этических характеристиках человека. И знаете, многие претенденты, только ознакомившись с подобным досье, снимают свою кандидатуру! У нас же нет никакой предварительной проверки кандидатов. 

— Но подобная ситуация, когда руководство страны как бы «не хотело» знать неудобных вещей, сложилась не сегодня. Взять важнейший вопрос национальной безопасности — газ. Конечно, это анекдот, когда глава государства целый год уверяет, что не знает, кто владеет «РосУкрЭнерго». Так ведь и раньше с газом ситуация была не прозрачнее — говорят, вы свой пост главы комитета по разведке в 1999 г. потеряли именно потому, что имя «газового дьявола» Могилевича слишком громко в высоких кабинетах произносили? 

— Вы задаете непростой вопрос… В военной разведке мы действительно сделали многое, отслеживая в свое время международную преступную группировку, лидер которой занимал вторую строку в списке самых разыскиваемых ФБР преступников. Но нас интересовали не его американские дела, а степень его влияния на многие внутренние процессы в нашей стране… 

Нам было сложно тогда понять, почему председатель СБУ открыто рекламирует этого человека в СМИ и поддерживает с ним прямые контакты, тогда как рядовые сотрудники СБУ честно боролись с его организацией. Став руководителем СБУ в 2003 г., я узнал также и то, что этот человек даже участвовал в создании в 1999 г. Ситуационного центра СБУ, в который по плану должна была быть заведена вся оперативная информация СБУ — «для анализа и обработки»… 

Что же касается газовых контрактов, то тут не все так просто. Факт остается фактом. До 2005 г. Украина получала самый дешевый в Европе газ. После 2005-го ситуация кардинальным образом изменилась. Мы получаем теперь газ уже по рыночным ценам, а транзит и его хранение в наших хранилищах нам продолжают оплачивать по ценам ниже рыночных. 

— Вам не кажется, что проблема эта системная, — прямо как по учебнику? Власть, само собой, выражает у нас интересы крупного капитала. А у капитала нет сегодня интересов, совпадающих с теми, которые принято называть национальными. Отсюда и отношение к спецслужбам. 

— К сожалению, вы правы. У нас эта проблема присутствует. Процесс перехода от общественной собственности к частной имел у нас подобный характер… Не всегда высшее руководство страны было заинтересовано в том, чтобы ее спецслужбы знали все и все видели… 

— Разве ситуация не тупиковая? Капитал в современном мире имеет глобальный характер и глобальные интересы и в силу своей сущности уже не сможет стать сугубо национальным. Таким образом, власть, получается, просто по своей природе не сможет представлять национальные интересы? Вы видите это противоречие? 

— Не только вижу, я жил и работал среди таких противоречий. Кстати, они характерны не только для нашей страны. Но мы обязаны их преодолеть. 

Для этого нужно, чтобы мы избирали на высшие государственные должности людей, в которых уверены. Людей — патриотов и профессионалов, которые будут защищать национальные интересы, а не узкопартийные или клановые. Другого выхода нет. 

Если мы видим, что люди, которые идут к высшей власти, нечестны, — им нельзя уступать дорогу. Получая в руки колоссальный ресурс тех же спецслужб, они их разваливают, чтобы последние не могли называть вещи своими именами. 

Зачем нам украинское ФБР 

— В свое время вы были известным сторонником реформирования не только системы контроля над спецслужбами, но и самих спецслужб. Одна из озвученных вами инициатив — забрать у СБУ функции правоохранительного органа… 

— Не все. Правоохранительные функции у нее должны остаться, но исключительно в плане борьбы со шпионажем, диверсиями, международной организованной преступностью, подрывающей основы государственности, и международным терроризмом. А также угрозами насильственного свержения конституционного строя и территориальной целостности государства. Однако СБУ нужно избавиться от мелких и несвойственных ей сугубо полицейских функций. Например, главное управление «К» должно было бы сосредоточиться исключительно на случаях коррупции в высших эшелонах власти… Дела же по контрабанде, кроме оружия и высоких технологий, лучше отдать! 

СБУ, по моему мнению, на 99% должна быть именно элитной спецслужбой, которая все знает — и умеет действовать так, чтобы не попадать на передовицы политической хроники. Профилактика и негласный удар на упреждение — вот стиль ее работы. 

Здесь уместна следующая аналогия. Спецслужба отличается от правоохранительного органа тем, что она сама не разминирует каждую мину, на которую ей укажет руководство. Если она получает подобную задачу, то в ответ должна положить на стол руководства карту всего минного поля, где показаны все связи и описание всех мин, находящихся на этом поле. И если есть подтверждение того, что именно эту мину нужно демонтировать, спецслужба должна передать описание ее правоохранительному органу — причем так, чтобы в этом органе никто не узнал источников информации спецслужбы. 

— Другая ваша идея — создание структуры, напоминающей американское ФБР. 

— Это была не моя идея, но весной 1998 г. я действительно выступил на СНБО с поддержкой предложения о создании Национального бюро расследований. По моему мнению, оно могло бы быть создано на базе Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД, Главного управления «К» СБУ, а также соответствующих следственных подразделений Генеральной прокуратуры. Лишь в этом случае получилась бы структура, способная по-настоящему вести борьбу с коррупцией и организованной преступностью, которые связаны с высшими эшелонами власти. 

Тогда против этой идеи ревниво выступило руководство и СБУ, и МВД. Больше этот вопрос на серьезном уровне при мне не поднимался. 

— В последнее время спецслужбы не то что не могут похвастаться успехами — не способны скрыть провалы. Чего стоит, скажем, фиаско в споре с Румынией по поводу шельфа — с такими откровенными «пощечинами», как высылка военных дипломатов в начале этого года. Но даже сегодня без труда можно припомнить ряд громких дел, которые при вас СБУ успешно закончила: было раскрыто похищение Ивана Рыбкина, которого собирались убить на Украине, обезврежена попытка контрабанды оружия и вербовки наемников в Ирак (срежиссированная на Западе), задержаны исполнители неудавшегося теракта у штаба «Нашей Украины»… При всем уважении к вам, ведь не вы же единолично раскрывали эти дела, ведь не от одного же руководителя зависят успехи целой спецслужбы! 

— Вы абсолютно правы. Если в чем-то и есть моя заслуга, так это в том, что я не мешал работать моим подчиненным. Обеспечил поддержку их работы со стороны президента. По возможности прикрывал их от ненужного и вредного влияния со стороны заинтересованных политиков. 

Все же остальное сделали рядовые сотрудники СБУ. Я очень горжусь тем, что мне довелось работать с 2003-го по 2005 г. в СБУ — рядом с настоящими профессионалами. Все, о чем вы говорите, это в первую очередь заслуга рядовых оперативных сотрудников СБУ того времени. И моих замов — генералов Герасимова, Шереметы, Обихода, Туза… 

Кстати, даже сейчас, по моему мнению, профессионалы остались в правоохранительных органах страны. Нет только политической воли и профессионализма в постановке им задач, контроле и координации их взаимодействия. 

В политику — без олигархов? 

— Ни одна политическая сила из тех, что сегодня реально претендуют на власть, не поднимала вопрос о необходимости перестройки системы безопасности. Но как вы думаете, будет ли кто-нибудь из нынешних кандидатов в президенты заниматься этим важнейшим делом в случае своей победы? 

— Пока мы этого не видим. Поэтому ветераны силовых структур, правоохранительных органов и спецслужб (а их в нашей стране более 700 тысяч человек) создали летом этого года общественную организацию «Сила и честь» («СИЧ»), которую мне предложили возглавить. Недавно эта организация приняла решение не поддерживать официально на предстоящих выборах ни одного из кандидатов в президенты. Мы пока не видим ни у кого из них ясной концепции реформирования сектора национальной безопасности и обороны Украины. 

В связи с этим мы решили начать новое для нас дело — самим идти во власть. 

— Каким же образом? Откуда деньги возьмете? Вопрос реформирования спецслужб — отнюдь не самый важный для политических спонсоров. 

— Мы ставим задачи шире, чем просто реформировать сферу национальной безопасности и обороны. У Украины сегодня нет прямых внешних угроз, сопоставимых с внутренними. Главная угроза для нашей государственности — разбалансирование всей системы государственного управления, потеря к ней доверия со стороны рядовых граждан, борьба между кланами за абсолютную власть — без формирования национальной идеи, способной объединить страну. 

Украина все еще состоит из двух разных половинок. Нас разделяет исторический опыт, нация еще не сформирована. Заигрывание политических сил исключительно со «своим» электоратом (при том, что ни у одной из них избиратель не является общенациональным), разыгрывание карты, разъединяющей нас, — это канкан на минном поле. 

И это самая большая угроза национальной безопасности и территориальной целостности страны. 

А опираться мы будем не на олигархов, а на малый и средний бизнес. Сначала соберем каркас — с очень жестким отбором патриотических и профессиональных кадров. Мы берем только тех, кто обладает незапятнанной репутацией, настоящих офицеров. К этому «силовому» каркасу будем привлекать творческую и научную интеллигенцию, активное студенчество, госслужащих (40 тысяч их оказались за бортом после 2005 г.), региональные элиты, которые уже родились в нашей стране. 

— Честно признаюсь: о вашей попытке идти в политику узнал случайным и косвенным образом — заметил, что в интернете начали активно размещаться материалы эпохи вашего противостояния с руководством СБУ. Те же обвинения в туманных грехах: Смешко сионизму продался, Родину ЦРУ продал… Я только одного не пойму — кому сегодня мешает ваша деятельность и пока еще очень небольшая организация? Вы же высоких постов больше не занимаете, в битвах за высокие кресла не участвуете? 

— Никто из той политической элиты, которая сейчас находится при власти, не заинтересован в появлении в Украине «третьей политической силы», способной объединить настоящих патриотов и профессионалов… 

Да, оппонентов у нас достаточно. И мы этим даже гордимся. Мы же не имитировали перед этим нашу службу в силовых структурах, а служили. И приобрели в связи с этим немало оппонентов… 

Вы упомянули одну фамилию — главы международной организованной преступной группировки. Но ведь он имел серьезные связи в лице высших руководителей украинских спецслужб — а мы с этим боролись… 

Без профессиональной работы генерала Николая Обихода (в бытность его заместителем Генпрокурора) не было бы дела и бывшего премьера Лазаренко. Появились у Николая Сергеевича в связи с этим серьезные оппоненты? Конечно! 

В 2004 г. СБУ раскрыла самую масштабную контрабанду оружия за всю нашу историю. В 2000 г. наши стратегические крылатые ракеты Х-55, потенциальные носители ядерного оружия с дальностью пуска 3,5 тыс. км, оказались — в нарушение двух международных договоров, подписанных Украиной, — в Иране и Китае. 

Если бы СБУ в 2004 г. сама же не расследовала это преступление и упреждающе не уведомила об этом наших западных партнеров, то не исключено, что после окончания кампании в Ираке мы могли бы быть свидетелями нового удара, но уже по Ирану — с заголовками в газетах «Украина — крестник войны, поставившая в Иран средства доставки ядерного оружия». 

Следствие СБУ за 2004 г. довело до суда дело только по одному обвиняемому, бывшему старшему офицеру СБУ. Другой обвиняемый был экстрадирован по нашему запросу из Чехии только после «оранжевой революции», но был вскоре после этого убит в Лукьяновском СИЗО. Как вы думаете, раскрытие этого дела добавило нам оппонентов? И подобный перечень можно продолжать… 

— Но есть ли у вас достаточный набор рецептов для эффективного управления всем государственным механизмом? Например, как вы собираетесь бороться с коррупцией в силовых структурах? Все знают, как зарабатываются «Лексусы» в отделах по борьбе с распространением наркотиков. Все знают, какая структура «крышует» контрабанду иномарок. Коррупцию оправдывают традиционно: «государство мало платит». Государство же уверяет, что больше платить не в состоянии. Это замкнутый круг? Может ли бедная страна найти достаточно денег, чтобы профессионал вашего уровня, скажем, не «интересовался» схемами перепродажи конфиската? 

— Когда в 1997 г. я пришел руководить Главным управлением разведки Минобороны, там была задолженность по зарплате до 7 месяцев. Когда я уходил оттуда в 2000 г., майор военной разведки получал едва ли не больше, чем начальник Генштаба. 

В СБУ мне с трудом, но удалось в 2004 г. поднять оклады сотрудникам почти в два раза — они стали на то время самыми высокими среди ставок силовых структур Украины. 

Где найти деньги? В том числе за счет разумного сокращения штатов! Мы имеем чудовищно раздутые штаты. В СБУ на одного оперативного сотрудника в 2003 г. приходилось пять — семь обеспечивающих. Мало какая европейская страна имеет армию, которая сравнится по численности с нашим МВД. Мы за счет количества пытаемся получить качество, а это невозможно в принципе. Может, пора подумать о создании национальной полиции и муниципальной милиции. При сокращении штатов все средства направить на достойную оплату работы профессионалов. Поднять оплату и требования к профессионализму до европейского уровня — иного выхода у нас нет и не будет. 

— Хорошо, и все же войти в большую политику без денег олигархов пока не удалось практически никому. Или вы знаете черный ход? 

— Путь в политику начнем с регионального уровня. Возрождаться все должно снизу вверх, а не наоборот. А вот когда мы докажем в регионах, что наши люди достойны доверия, — пойдем и на парламентские выборы. 

Сейчас наши организации в областях заняты паспортизацией регионов. К 1 января мы получим паспорта всех регионов, где будут перечислены реальные проблемы конкретных областей и районов, причины их возникновения — местного уровня и национального. Реальные пути решения этих проблем — не популистские лозунги, а по-военному четко прописанные алгоритмы действия. Учтем кадровый резерв по каждому региону — будем искать настоящих патриотов и профессионалов для разных отраслей. 

Наша «фишка» — это информация. Как никто другой, мы умеем работать с ней. Думаю, нет другой общественной организации, которая могла бы так же, как мы, получить достоверные сведения о нужных стране людях, об источниках и путях решения проблем регионов. 

Мы политики молодые. Мы были кадровыми офицерами. Уже доказали то, что мы информированные, законопослушные и дисциплинированные. Сейчас же мы поднимем на свое знамя новое для старых политиков слово — «ответственность». Нашим кредо станет: если ты пообещал что-то и не выполнил — на этом твоя политическая деятельность должна быть закончена. 

Пора уже прекратить доверять тем, кто неоднократно обманывал и продолжает обманывать. Пора понять, что демократия — это не только радость выбора. Но это — и ответственность за неправильный выбор. Причем расплачиваемся мы в случае ошибки самым дорогим — временем жизни своим и своих детей. 

— Знаете, почему местные выборы до сих пор, за редким исключением, остаются малоинтересны большинству политических сил? Система выстроена так, что внизу мало денег, все решения принимаются в Киеве. Не кажется ли вам, что путь к власти снизу может оказаться слишком долгим? 

— Мы только начнем с местных выборов в мае. Потом пойдем на выборы в Верховную Раду. А затем и выставим достойного кандидата в президенты. Положение экономики государства таково, что следующие президентские выборы могут состояться значительно раньше, чем через пять лет.

Интервью взял Иван НЕЧАЕВ

Источник: 2000