Этногенез: мифы и правда о рождении народов

У Украины нет никакой сакральной сущности. У неё нет единой культуры, общей истории, единой религии, этнической общности, изначальной и неизменной территории, идеологического единства или единственного языка. Нет даже общности интересов разных её частей (её ещё предстоит создать). Кстати, и Украиной она тоже не всегда называлась. Но она есть, и этот факт на сегодняшний день не нуждается в дополнительном подтверждении.

Для начала этой большой и важной темы в качестве основы, от которой мы будем вести наши дальнейшие рассуждения, процитируем отрывок из учебника этнографии.

«Этногенез является сложным процессом и ни один из элементов не является самодостаточным». Давайте вместе расшифруем это утверждение, и приведём подтверждающие его примеры.

Для начала возьмём такой «животрепещущий» для Украины фактор, как язык. Язык никогда не был основой объединения людей в народы и государства.

Например, для евреев язык не являлся и не является определяющим фактором консолидации (они в разное время использовали иврит, арамейский и идиш). Более того, они и сейчас не говорят на одном языке, а используют два.

Современный английский является результатом слияния двух языков – норманнского (старогерманского) и саксонского. Причём один из них был языком норманнских завоевателей (хотя и саксов, если подходить справедливо, нельзя назвать автохтонами в полном смысле этого слова).

Другой пример – современный Иран и его соседи. Они сменили свою письменность на арабскую вязь, оставив прежний язык Персии – фарси. И сейчас там активно происходит процесс взаимного проникновения, когда арабские понятия входят в фарси, а персидские слова активно используются арабами.

Точно также многие страны сменили латиницу на кириллицу или наоборот – это не сказалось на их осознании себя единым народом, как и не способствовало формированию государственности.

Японцы для взаимодействия с англичанами создали отдельное направление в каллиграфии – «катакана», 26 иероглифов, соответствующих буквам английского алфавита. Это никак не сказалось на их идентичности.

Многие страны используют по два, три, четыре языка. Очевидно, что для этих стран язык не является государствообразующим фактором.

Отдельно замечу, что аргумент, будто наличие украинского языка в качестве единственного государственного в Украине на основании одной только созвучности слов «Украина» и «украинский» – силлогизм, нонсенс. По такой «логике», в Канаде государственным языком должен быть канадский, в Иране – иранский (а не фарси), а в Великобритании – британский, а не английский. В случае США это вообще невозможно выговорить: как будет, «соединённоштатовскоамериканский»? Ну, вы поняли…

Многие страны мира вообще не имеют своего отдельного языка, говоря на английском, французском, испанском, арабском (все, между прочим, языки империй-завоевателей). Но это не мешает им иметь свою культуру (или даже несколько) и государственность.

Кстати, те же США говорят на языке империи, против которой им пришлось вести войну за независимость, не? И не комплексуют по этому поводу. «Меншовартисть», она, как и разруха, в головах…

Поэтому когда кто-то вам говорит, что язык является основой государственности – он или заблуждается, или сознательно врёт, чтобы получить политические дивиденды на языковых спекуляциях.

Единство или постоянство названия или самоназвания (этнонима) также не является обязательным фактором для образования народа и обретения государственности.

Многие страны имеют по несколько этнонимов, как внешних, так и внутренних. Японцы называют себя Ниппон, Китай по-английски «China», Финляндия – Суоми, эстонцы до середины 19-го столетия называли себя «маарахвас», и так далее.

Некоторые народы брали себе названия других народов, когда те меняли свои названия или прекращали своё существование. Например, современная Монголия не имеет никакого отношения к тем монголам, которые завоевали полмира. Кстати, государства «тех» монголов назывались Орда (Белая, Серая, Синяя, Золотая), а не «Монголия», и никто не истерил по этому поводу. В Китае, кстати, тоже не этнические китайцы живут, а хань. Китаец – это гражданство, а не этническая принадлежность.

Точно также современные египтяне не являются потомками строителей пирамид, а греки не ведут свой род от Аристотеля и Сократа. Новые народы пришли на место старых, и получили их этнонимы «в наследство».

Многие народы и страны по ходу своего существования меняли свои названия. Иран свыше двух тысяч лет был Персией, а одно время назывался Парфянским царством. Турция долгое время была Оттоманской империей. Российская Федерация была Российской Империей, а до этого – Московским княжеством.

Украина, кстати, тоже в своё время была и Русью, и Малой Русью, и Малороссией, а до того и Скифией, и даже Тартаром. А те русофобы, которые нервно реагируют на слово «Русь», ассоциируя его с северным соседом, ничем не отличаются от Януковича, который путает Словакию со Словенией.

Да и украинцы, как этнос, назывались и русскими, и русичами (что некоторыми историками оспаривается), и русинами, и литвинами, не говоря уже о более раннем разделении на различные племена и племенные союзы, каждое с собственным этнонимом (или даже несколькими).

Из этого мы делаем однозначный вывод, что название не определяет существование и благополучие народа.

Общая (единая) культура тоже не нужна, чтобы образовать единый народ или цельное государство.

Скорее наоборот, большинство самых развитых и сильных стран мира многонациональны и мультикультурны (даже если не брать «свежих» переселенцев и мигрантов).

В США, текущем мировом гегемоне, англосаксы составляют около половины населения. В Великобритании, предыдущем гегемоне, живёт сразу четыре народа. В Голландии живут нидерландцы и фризы, в Бельгии – фламандцы и валлоны. В Германии и Австрии много славян. В Японии живут потомки ниппон и айнов. В Иране, кроме персов, полно арабов и курдов. И так далее.

Не говоря уже про наличие меньшинств, которые есть фактически везде. В Китае числится 72 национальности, в России число малых народов превышает сотню. Чем больше страна, тем больше её этническое и культурное многообразие (самые моноэтничные страны – это всякие мелкие анклавы типа Исландии, но и там есть норвежцы, датчане, шведы и даже поляки).

Смешение этносов происходит тоже практически повсеместно. Испанцы и итальянцы до Реконкисты смешивались с маврами и арабами (особенно в Сицилии и других островах). Креолы во многих странах Латинской Америки составляют большинство, или являют из себя существенное меньшинство.

Из этого выплывает, что «этническая чистота» для успешного построения государственности или осознания себя единым народом не нужна.

И наоборот, этническое единство и общность происхождения ещё не означают, что все части одного этноса образуют единое государство. Сплошь и рядом родственники живут отдельно, иногда стремясь к объединению, а иногда и нет.

В Германии и Австрии большинство составляют этнические немцы (дойчи), но после Гитлера никто не пытается их объединить. Англосаксы живут в Великобритании, Австралии, Новой Зеландии, Канаде и США (не считая других стран). Русские живут в России, Украине, Белоруссии, Прибалтике и других странах. Арабы живут в целой куче стран, как и турки, персы, курды. Корейцы живут в двух абсолютно разных странах.

Так что даже признание гражданами Украины своей этнической принадлежности к русским никого ни к чему не обязывает (русофобы могут спать спокойно). Гражданство у них всё равно украинское.

Культурного единства в большинстве стран тоже не наблюдается. Шотландцы разительно отличаются от англичан, валлийцев и ирландцев – не только внешне, но и в одежде, музыке, кулинарии и других отраслях. Тирольцы выделяются из всех остальных немцев (и не факт, что их песни нравятся всем остальным). В России традиционные наряды, песни, архитектура, обычаи очень разнятся от региона к региону.

Да и Украину нельзя назвать монокультурной страной. Если сравнить традиционный наряд, к примеру, гуцула и запорожца, то видно, что они отличаются разительно. Эти же различия отслеживаются и в музыке, песнях, фольклоре, кухне, говоре, менталитете и даже в историческом комплексе вооружений. Да и на трембитах за пределами Карпат никто не играет.

Как видим, отнюдь не культура формирует государственность.

Кстати, по Гумилёву пассионарный скачок происходит всегда на стыке двух этносов, на стыке двух культур. Монотонные этносы Великими не становятся.

Что говорить о культуре, если даже единая религия не является обязательной. Более того, религия вообще не является государствообразующим фактором – это осознанное введение в заблуждение, утверждать обратное.

Да, было время, когда в некоторых странах была единственная государственная религия. Но это отнюдь не общее правило. Начиная ещё с Древнего Рима, где перемешивались пантеоны разных народов, если не раньше. В настоящее время это уже тем более давно не так.

В Индии традиционный индуизм соседствует с исламом. В исламском Египте свыше тысячи лет живут христиане-копты. В Китае философия конфуцианства соседствует с буддизмом и даосизмом. В Японии к этому добавляется синтоизм и новая религия омото-кё.

И везде проникло вездесущее христианство, которое уже не является монолитной религией. Впрочем, оно никогда таковой и не было. Просто кроме раннего деления на ортодоксов, католиков и ариан, добавились англиканская церковь, многочисленные протестантские и евангелистские секты, и вообще непонятные чучела типа мормонов и «свидетелей Иеговы».

Полирелигиозные страны существуют отнюдь не хуже, чем монорелигиозные. А зачастую и наоборот.

Просто как украинские бездари и мракобесы заявляют, что «мова» является государствообразующей, так и российские бездари и мракобесы заявляют, что РПЦ является государствообразующей. Националисты такие националисты. «Свидомые» и «фофудьеносцы» являются пародиями друг на друга, и именно поэтому между ними такая взаимная ненависть.

Но если, к примеру, Россия примет ислам, или Украина сделает английский государственным языком, то ни первая, ни вторая не потеряют своей государственности или идентичности, а, возможно, и приобретут бонусы.

Ну и, само собой, государства и народы не формируются общностью и принадлежностью территории.

Во-первых, множество народов в своей истории мигрировало, зачастую кардинально меняя ареал обитания.

Во-вторых, трудно найти что-то более непостоянное, чем государственные границы.

Четыреста лет назад не было никаких США. Двести лет назад не было никакой Германии (была кучка княжеств, имеющих собственные названия и историю). Сто лет назад не было никакого Израиля. Несколько лет назад не было Южного Судана. Государства возникают из ниоткуда и исчезают в никуда – на них не распространяется закон сохранения энергии, поскольку они являются «организованной абстракцией».

Та же Украина в сегодняшних границах ранее никогда не существовала. Части её в разное время входили в Русь, Речь Посполитую и Польшу, Австро-Венгрию, Московское княжество и Российскую Империю, Тмутараканское княжество, Румынию, Оттоманскую Империю и Турцию, Крымское ханство и так далее. И в нынешних границах она не потому, что это обусловлено некой «сакральной идеей украинства», а стечением исторических внутренних и внешних обстоятельств и случайностей.

И, наконец, сейчас мы покажем, что общая история также не обязательна для формирования народа или создания государственности.

Нидерланды были образованы из семи разных провинций, которые до этого не имели общей истории. Бельгия также была сформирована из двух соседних провинций. Германия до 1850 года состояла из нескольких десятков разрозненных княжеств. СССР, кстати, тоже состоял из республик, которые до того никогда не были вместе. США присоединили к себе Техасскую Республику, южную Конфедерацию и российскую Аляску. Австрия и Венгрия долгое время существовали в качестве единой страны, как и республики бывшей Югославии (кстати, тоже этнически и культурно очень неоднородные). Чехия и Словакия были одной страной.

Израиль был создан искусственно. Афганистан и Пакистан были выделены в отдельные страны из состава Персии тоже не совсем естественным способом. Гонконг был выделен из состава Китая англичанами (и теперь вернулся обратно). И так далее, можно долго перечислять.

В результате мы приходим к выводу, что чаще всего государства формируются скорее политической волей отдельных заинтересованных групп (самой разнообразной направленности, от военной и управленческой до клерикальной или финансовой), а их существование обеспечивается способностью осуществить эту волю в физическом пространстве.

У Украины нет никакой сакральной сущности. У неё нет единой культуры, общей истории, единой религии, этнической общности, изначальной и неизменной территории, идеологического единства или единственного языка. Нет даже общности интересов разных её частей (её ещё предстоит создать). Кстати, и Украиной она тоже не всегда называлась. Но она есть, и этот факт на сегодняшний день не нуждается в дополнительном подтверждении.

Впрочем, чтобы Украина из совокупности случайностей типа Южного Судана превратилась в некую долгосрочную сущность, ей необходим формирующий Проект (которого на сегодня объективно ещё нет). И необходимы люди, которые этот Проект не только задумают, но и будут целенаправленно воплощать.

Вот такой постмодерн, и никакой мистики.