В тени кедра, под тяжестью истории: анализ выборов в Ливане

Очередные парламентские выборы в Ливане 15 мая проходили в крайне угрюмой, гнетущей атмосфере, под знаком социально-экономической катастрофы, поглотившей страну несколько лет назад.

Никто не связывал с голосованием никаких надежд и не питал радости по поводу избирательного процесса. Для большинства жителей Ливана выборы стали вынужденным шоу, которое они должны терпеть, очередной схваткой политических тяжеловесов за финансовые потоки и власть в Бейруте, в которой обычные люди не участвуют.

Официальные результаты выборов эту картину дополнили. Согласно официальным данным МВД, явка на парламентских выборах в Ливане, которые прошли 15 мая, составила 41%. Для сравнения: в 2018 году было 50%. А за 9 лет до этого — 58%. Другими словами, из 3,9 млн избирателей на участки пришли лишь 1,6 млн человек, которые выбирали 128-местный парламент.

Никто не удивился такому: все в той или иной степени ожидали снижения явки. Традиционные политические силы всем приелись, постоянные дрязги в правительстве и парламенте утомили избирателей, бойкот со стороны главной суннитской партии демотивировал огромное количество граждан, а тяготы экономического кризиса перевели многих в режим выживания, погрузив в чувства безысходности и депрессии.

Результаты выборов тоже никого не удивили. На макроуровне баланс сил не изменился. Однако некоторые интересные моменты всё-таки можно отметить. Они показывают скорее не нынешнюю реальность, в которой всё остается прежним, а контуры будущей трансформации системы, которая может вывести Ливан из затяжного кризиса, или же наоборот: погрузить в пучину очередного вооруженного конфликта, как когда-то в 1970-х.

Если анализировать ситуацию в целом, то результаты выборов были скромными. Политические партии, занимающие проиранские и просирийские позиции, потеряли парламентское большинство. Речь идёт о шиитских движениях «Хезболла» и «Амаль», а также о христианском «Свободном патриотическом движении» (СПД) президента Мишеля Ауна. После выборов 2018 года все три партии подписали коалиционное соглашение и сформировали правительство, естественно интегрировав туда представителей оппозиционных сил.

Нынешние выборы лишили их большинства. Вместо 65 депутатских мест все три партии выиграли 62 мандата, то есть «проседание» было совсем незначительным, а потому говорить о тотальном поражении антизападных сил в Ливане не приходится. Кроме того, судя по официальным результатам, ни одна политическая сила не сможет контролировать парламент, а значит, снова будут долгие переговоры при участии всех партий.

В большинстве округов выборы прошли довольно предсказуемо. Те или иные политики, которые годами переизбирались в своих родных городах и поселках, успешно сделали это снова. Есть несколько важных исключений, но они не массовые, и связаны с разными факторами. В целом, основные этно-конфессиональные группы сохранили свои позиции в тех регионах, где они были исторически сильны. Опять же: более глубокий анализ по округам с выявлением «отклонений от нормы» будет ниже по тексту.

Главной интригой этих выборов стал их бойкот со стороны главной мусульманской суннитской партии «Аль-Мустакбаль» во главе с кланом экс-премьер-министра Саада Харири. Многие обозреватели считали, что отказ мейнстримной партии суннитов участвовать в голосовании приведёт к усилению их оппонентов из шиитского лагеря — тех же «Хезболлы» или «Амаль». Но этого не произошло. Голоса суннитских политиков забрали либо их суннитские же коллеги из других политических сил, либо независимые кандидаты, либо местные олигархи и ставленники региональных кланово-общинных групп, либо молодые активисты, позиционировавшие себя как представители «протестного движения» 2019-2021 годов.

В парламент вошло рекордное количество «новых лиц», которые шли как независимые кандидаты. Их успех и есть главное отображение усталости большинства ливанцев от старых элит и возросшего спроса на аутсайдеров системы, которые не связаны с правящими кланами. Какие из этих независимых являются действительно «независимыми», а кто — скрытый ставленник того или иного клана, захотевшего провести ребрендинг и обновить кандидатов — ещё предстоит выяснить, когда депутаты начнут примыкать к той или иной политической фракции при формировании правительства.

Главным лузером выборов стала христианское СПД, которое потеряло 3 места, чем ослабило позиции нынешней коалиции. Вместо них теперь крупнейшей христианской партией в парламенте станут оппозиционные «Ливанские силы» во главе с одиозным Самиром Джааджаа, занимающим просаудовские, антииранские и антисирийские позиции.

Партия

Выборы-2018

Выборы-2022

Изменение мест

Свободное патриотическое движение (христиане)

18 мест

17 мест

-1

Хезболла (шииты)

12 мест

13 мест

+1

Амаль (шииты)

10 мест

14 мест

+4

Аль-Мустакбаль (сунниты)

13 мест

0 мест

-13

Ливанские силы (христиане)

12 мест

19 мест

+7

Прогрессивная социалистическая партия (друзы)

9 мест

8 мест

-1

Дашнакцутюн (армяне)

3 места

3 места

0

Катаиб (христиане)

3 места

4 места

+1

Марада (христиане)

3 места

2 места

-1

Независимые и другие мелкие партии

45 мест

48 мест

+3

Теперь пройдемся по округам, чтобы понять более глубинные процессы, свидетельствующие о микро-изменениях системы.

Ливан делится на 15 избирательных округов, в каждом из которых разыгрывается определённое количество депутатских мандатов.

При этом, эти мандаты разделены по этно-конфессиональным квотам. То есть, например, в каком-то округе разыгрываются 6 мандатов. Из них на 2 могут претендовать исключительно мусульмане-сунниты, ещё на 2 — мусульмане-шииты, и по одному приходится на католиков-маронитов и греко-православных. В связи с этим, основные политические партии, сформированные на базе этно-конфессиональных кланов, претендуя на свои квоты, также стараются найти кандидатов и в других общинах, которые будут бороться за места в парламенте.

Таким образом, в разных округах партии формируют списки, объединяясь между собой на тех участках, где их интересы совпадают.

Далее даю описание каждого округа и его особенностей, а также детали, которые объясняют вышеизложенные результаты выборов и изменения мест в парламенте. А кто не хочет читать все эти детали, можете сразу переходить к выводам внизу.

Округ Бейрут-1.

Преимущественно христианский округ, охватывающий восточные районы Бейрута (Ашрафийе, Медавар, Сайфи и Рамиль). Разыгрываются 8 мест:

• 3 для армянских православных;

• 1 для армянских католиков;

• 1 для маронитов;

• 1 для греко-православных;

• 1 для греко-католиков;

• 1 для христианских меньшинств (Ассирийская, Халдейская церкви).

Эти районы расположены очень близко к порту Бейрута, и сильно пострадали во время взрыва в августе 2020 года. Это ещё больше отдалило местных жителей от властей, и усилило анти-элитные настроения в этих кварталах, результатом чего стал очередной триумф независимых кандидатов, не связанных с традиционными партиями. Также традиционно сильные позиции здесь всегда имели просаудовские и антисирийские фалангистские партии «Ливанские силы» и «Катаиб», а также армяне различных политических убеждений.

На этих выборах снижение популярности христианского СПД по сути вернуло привычную картину в этот округ — победили в основном кандидаты, поддерживаемые «Ливанскими силами», а также кандидаты от армянской общины, которых было много, но результат стал ожидаемым и соответствовал весу выдвигающихся политиков.

Два из трёх мандатов, разыгрывавшихся между армянскими православными, забрали политики, связанные с двумя сильнейшими здесь христианскими антииранскими партиями «Ливанские силы» и «Катаиб». В частности, от армянских партнеров «Ливанских сил» тут ожидаемо победил Джихад Пакрадуни — старший сын 77-летнего Карима Пакрадуни, одного из высокопоставленных функционеров фалангистской партии «Катаиб» и близким соратником основных лидеров право-христианских фалангистов в 1970-1990-х годах, а позднее — министр в правительстве Рафика Харири. Пакрадунян — влиятельная армянская семья, которая осела в Ливане после геноцида армян в Османской империи, и с тех пор хорошо закрепилась в армянских кварталах восточного Бейрута. Джихад Пакрадуни сейчас представляет свой дом на политическом уровне, и особых проблем избраться у него в этот раз не было. Ещё один мандат забрала уже известная журналистка, близкая к просаудовским силам, Пола Якубян, которая позиционировала себя как независимый кандидат от протестного движения. Третий армянский православный мандат достался армянским националистам из «Дашнакцутюн».

Мандат армянских католиков забрал кандидат от «Ливанских сил» Жан Талузьян, который уже избирался в парламент по округу в 2018 году. Его связывают также с местным олигархом Антуаном Сехнауи, являющимся одним из влиятельных банкиров, владеющим группой SGBL, которая имеет бизнес в Ливане, Франции и Монако. Сам он потомок политической династии эмиров Шехаб, которые правили Ливаном в XIX веке.

В борьбе за маронитское место тут конкурентов особо не было. Ожидаемо победил Надим Жмайель, один из лидеров партии «Катаиб», сын бывшего президента Башира Жмайеля. Его двоюродный брат Сами Жмайель ныне возглавляет их клан и является лидером партии.

Греко-католический мандат получил кандидат от уже правящей христианской СПД Николя Сехнауи, в основном из-за своей популярности во время пребывания на посту министра телекоммуникаций в 2011-2014 годах. А греко-православный получил кандидат от «Ливанских сил» Гассан Хасбани.

Оставшийся мандат для христианских меньшинств получила менее известная активистка Синтия Фади Сарасир, которая шла как представительница протестного движения.

Округ Бейрут-2.

Преимущественно суннитский округ Бейрута, который с 1990-х был оплотом клана Харири. Охватывает западные районы Бейрута Мазраа, Мусайтиба, Марфа, Башура, Мина аль-Хосн, Рас Бейрут, Зукак аль-Балят и Айн аль-Мариси. Разыгрываются 11 мандатов:

• 6 для суннитов;

• 2 для шиитов;

• 1 для друзов;

• 1 для греко-православных;

• 1 для евангелистов-протестантов.

В 2018 году 4 из 6 суннитских мандатов забрала себе главная суннитская партия, просаудовская «Аль-Мустакбаль» экс-премьер-министра Саада Харири, выступив тогда в партнерстве с друзским кланом Джумблаттов (Прогрессивная социалистическая партия) и местными греко-православными. В этот раз «Аль-Мустакбаль» и сам Саад Харири отказались участвовать в выборах, и главной интригой стала судьба этих депутатских мест.

Их соперники из альянса христианского СПД и шиитского дуо «Хезболла-Амаль» 4 года назад забрали тут 4 мандата — 1 суннитский, оба шиитских и 1 протестантский. В этом году все также следили за тем, удастся ли им сохранить позиции и усилить их, пользуясь бойкотом выборов со стороны суннитской «Аль-Мустакбаль».

Решение Саада Харири и части руководства «Аль-Мустакбаль» не участвовать в выборах расколола суннитскую общину. Часть вняли призывам Харири и не выставлялись в округе, а другие наоборот: посчитали, что это неправильно, и дабы избежать победы их соперников, сформировали собственные, отдельные списки кандидатов, в связи с чем на этом округе боролись сразу 11 разных списков. Например, своим списком выставлялся родной брат Саада Харири — Багаа Харири, который также является его конкурентом в борьбе за лидерство в клане. Однако он проиграл.

В итоге, суннитам, близким к «Аль-Мустакбаль», всё же удалось забрать часть мандатов по своей квоте. Это бывший инженер родом из Саудовской Аравии Ибрагим аль-Мунаймина и владелец IT-компании, работавший в телеканалах семьи Харири, Ваддах Садек. Они шли либо в составе других списков и партий, либо как независимые кандидаты, иногда солидаризирующиеся с протестным движением, чтобы набрать больше политических баллов.

Ещё три суннитских мандата, в условиях бойкота со стороны мейнстримной «Аль-Мустакбаль», достались альтернативным суннитским политическим силам и более мелким организациям, а также независимым кандидатам — Имаду аль-Хуту и Мухаммеду аль-Бадру из списка «Это Бейрут», который некоторые связывают с местными исламистами «Братьев-мусульман», а также Аднану Тараблуси, который баллотировался при поддержке суфийской исламской организации «Аль-Ахбаш».

Последний суннитский мандат достался местному олигарху, миллиардеру Фуаду Махзуми, который возглавляет собственную Партию национального диалога, и имеет неплохие связи на Западе. В 2018 году он также легко избирался на этом округе как самовыдвиженец.

Греко-православный мандат получил представитель независимых, бывший глава Ассоциации адвокатов Ливана, известный среди правозащитников и активистов Мальхам Эмиль Халяф. Организация и он сам стали известны не только после начала протестов в 2019 году, но и когда начали защищать интересы родственников погибших во время взрыва в порту Бейрута в 2020 году. Тем более, один из кварталов западного Бейрута, входящий в данный округ — его родной.

Единственное место для друзов ожидаемо забрал кандидат от семьи Джумблаттов из ПСП Фейсал Афиф Сайег — местный политик, которого также поддержала часть суннитов из клана экс-премьер-министра Фуада Синьоры.

Правящие политические силы — шиитские «Амаль» и «Хезболла», а также христианское СПД — удержали свои оба шиитских и один протестантский мандаты. Получается, что даже несмотря на бойкот со стороны партии «Аль-Мустакбаль», им не удалось усилить свои позиции, а суннитский мандат они даже потеряли.

Округ Горный Ливан-1.

Охватывает подокруга Кесеруан и Джубайль на западе Ливана — это города Джуния и Библ с окрестностями, в основном христианские. Разыгрываются 8 мандатов:

• 7 для маронитов;

• 1 для шиитов.

Это главное поле битвы между двумя конкурирующими христианскими партиями - «Свободным патриотическим движением» нынешнего президента Мишеля Ауна и «Ливанскими силами» Самира Джааджаа. Именно в таком ключе тут всё и происходило. Результаты выборов в 2018 году зафиксировали баланс между партиями 50 на 50, по 4 мандата у каждой из сторон.

В этот раз христиане из СПД потеряли два маронитских мандата, но благодаря договорённостям с местной «Хезболлой» заполучили шиитскую квоту. «Ливанским силам» не удалось получить больше, чем в прошлый раз — у них снова два маронистких мандата. Однако им удалось перетянуть на свою сторону часть местных политиков и бизнесменов, с которыми у СПД за эти 4 года испортились отношения.

Во-первых, это касается бывшего бригадного генерала Шамеля Рукуза, у которого вышел конфликт с лидером СПД Джебраном Бассилем. Оба являются зятьями президента Ливана Мишеля Ауна, но на этих выборах стали соперниками. В связи с этим, Рукуз поддержал в округе своего ставленника Фарида Хазена, который шел как независимый кандидат.

Во-вторых, это касается христианского предпринимателя, главу транснациональной компании IVDECO Наамата Афрама, который избрался по одной из маронитских квот как самовыдвиженец при поддержке партии «Катаиб», член которой, экс-министр социальной политики Салим Сайег, также победил в округе.

Таким образом, потенциально, у «Ливанских сил» в этом округе может набраться 5 из 8 голосов в парламенте, тогда как у СПД — всего 3 места.

Округ Горный Ливан-2.

Охватывает регион Матн в западной части Ливана с центром в городе Аль-Джудейда, преимущественно христианский район. Разыгрываются 8 мандатов:

• 4 для маронитов;

• 2 для греко-православных;

• 1 для греко-католиков;

• 1 для православных армян.

Здесь расположен оплот сторонников президента Мишеля Ауна и его СПД. Также сильны тут позиции армян из «Дашнакцутюн», партии «Катаиб» и политической семьи Аль-Мирр.

Из 4 маронистких мандатов СПД смогли взять только 1: избрался один из партийных «тяжеловесов» и близких соратников президента Ибрагим Канаан. Остальные 3 места получили кандидаты от антииранских антишиитских христианских «Катаиб» и «Ливанских сил».

Последние также забрали себе греко-католическую квоту, обеспечив победу своему кандидату Мальхаму Рияши — бывшему министру информации.

Два греко-православных мандата заполучили кандидат от СПД, бывший министр обороны и советник президента Ильяс Бу Сааб, и нынешний глава могущественной христианской семьи Аль-Мурр — 27-летний Мишель Мурр-младший, шедший как независимый кандидат.

Эта семья выстроила в регионе целую клиентелистскую сетку, благодаря которой они стали одними из крупнейших региональных игроков. Практически все члены этой династии вовлечены в ливанскую политику. Сам Мишель Мурр-младший является директором крупного медийного конгломерата Al-Joumhouriya News. Его отец Элиас Мурр — бывший мэр города Батагрин, экс-вице-премьер, министр обороны и министр внутренних дел, который 20 лет был главой семейного холдинга Group Murr, объединяющего 25 компаний в сферах недвижимости, строительства, туризма, инженерии, авиауслуг, потребительских товаров. Его дед Мишель Мурр, скончавшийся от коронавируса в возрасте в 89 лет в прошлом году, за свои 54 года политической карьеры успел побывать вице-спикером, вице-премьером, министром ЖКХ и телекоммуникаций, был одним из видных христианских политиков в годы гражданской войны. Короче говоря, ничего удивительного в его победе нет — регион Матн приносит победу семье Мурр вот уже более 60 лет.

Округ Горный Ливан-3.

Охватывает ещё один христианско-шиитский район Баабда, соседствующий с регионом Матн. Он охватывает юго-восточные христианские и южные шиитские пригороды Бейрута, а также горные районы Матн, где проживают друзы и христиане. Здесь разыгрываются 6 мандатов:

• 3 для маронитов

• 2 для шиитов

• 1 для друзов

В 2018 году сторонники президента из СПД получили тут 2 маронистких мандата, а дуо «Хезболла» и «Амаль» с легкостью забрали шиитские места. В этот раз из-за снижения популярности СПД сразу два маронитских места забрали их оппоненты из «Ливанских сил». Последнее место СПД сохранили за счет победы в округе племянника президента Алейна Жозефа Ауна, который избирается тут с 2009 года. Он, кстати, тоже не в восторге от нынешнего лидера СПД и зятя президента Джебрана Бассиля, что также могло повлиять на настрой христианского электората в этом округе. В то же время, оба шиитских мандата легко заполучили «Хезболла» и «Амаль». А друзскую квоту забрал представитель ПСП, которого поддержали «Ливанские силы».

Округ Горный Ливан-4.

Охватывает два района — Шуф и Алей, в которых проживают преимущественно друзы, а также христиане. Ещё треть электората составляют сунниты. Округ дает 13 мандатов:

• 5 для маронитов

• 1 для греко-православных

• 1 для греко-католиков

• 4 для друзов

• 2 для суннитов

Здесь всегда были сильны позиции основных друзских кланов — семьи Джублаттов (занимающей просаудовские и антииранские позиции) и клана эмира Талала Арслана (который много лет является ситуативным партнером шиитов).

Обе семьи являются соперниками, хотя дом Джумблаттов намного больше и могущественнее. Они «вмонтированы» в местную политику со второй половины XVIII века, их родовое поместье как раз расположено в районе Шуф. Поэтому неудивительно, что кандидаты Джумблаттов в этом регионе спокойно переизбрались много лет подряд. Например, в 2018 году именно союз Джумблаттов, суннитов из партии «Аль-Мустакбаль» Саада Харири и христианских «Ливанских сил» заполучил 9 из 13 мандатов. Правда, три маронистких тогда отошли христианам из СПД, и 1 друзское место традиционно без боя выиграл Талал Арслан.

Однако в этом году неожиданностью стало поражение Талала Арслана на выборах в его родном округе. Удивил многих и проигрыш ещё одного видного друзского политика — союзника шиитов с сильными просирийскими взглядами, экс-министра экологии Виама Ваххаба. Впрочем, его поражение скорее связано с особенностями избирательной системы. Обычно, он избирался самостоятельно, но в этот раз пошел в составе списка с СПД, из-за чего получил меньше голосов.

В конечном счёте, друзы из орбиты Джумблаттов забрали 3 из 4 мандатов по своей квоте. Одним из победивших стал Теймур Джумблатт, сын лидера клана Валида Джумблатта. Им также удалось забрать один суннитский мандат. Их союзники из христианских «Ливанских сил» заполучили 2 из 5 маронитских места и 1 греко-православное.

Их оппоненты из числа сторонников «Хезболлы», «Амаль» и СПД сумели получить 3 мандата: 2 маронитских и 1 греко-католический.

Настоящим триумфом стала победа независимых кандидатов, которые позиционировали себя либо как представители протестного движения, либо как ставленники местных олигархических династий. Их подъему в этом округе способствовало неучастие в выборах суннитской «Аль-Мустакбаль». В итоге, они получили 3 мандата: греко-православный, маронитский и друзский.

Округ Юг-1.

Охватывает город Сайда (Сидон) на юге Ливана, а также соседний регион Джиззин. Здесь преимущественно проживают сунниты, но также имеется сильное шиитское меньшинство и небольшое количество христиан. Разыгрываются 5 мандатов:

• 2 для маронитов

• 2 для суннитов

• 1 для греко-католиков

Поскольку главная суннитская партия «Аль-Мустакбаль» отказалась участвовать в выборах, возник вопрос: кто заполнит вакуум в этом маленьком, но важном для суннитов округе. Ожидаемого усиления оппонентов «Аль-Мустакбаль» из просирийского и проиранского лагеря не произошло: поддерживаемые «Хезболлой» силы проиграли, и не получили ни одного места. Даже депутат-маронит Ибрагим Азар, который был ставленником шиитского движения «Амаль» с 2018 года, не смог здесь переизбраться.

Два мандата — маронитский и греко-католический — получили кандидаты, которых поддержали люди, связанные с партией «Аль-Мустакбаль» Саада Харири: представительница «Ливанских сил» Гада Халиль Айюб и маронит-независимый Саад Сулейман Асмар. Оба новички в ливанской политике.

Остальные три места заполучил список, который был поддержан местным олигархом-суннитом Усамой Саадом. Он происходит из местной сидонской семьи мусульман-суннитов. Его отец Мааруф Саад был мэром города. Его убийство в 1975 году считается началом гражданской войны в Ливане в 1975-1990 годах. Усама Саад имеет собственную партию левого толка — Народную насеристскую организацию, которую он унаследовал от отца. Долгое время Саад был партнером шиитского движения «Амаль», но в последние годы стал отдаляться от них, видимо, чтобы строить собственный политический проект. И ему это удалось, судя по выборам 2022 года.

Округ Юг-2.

Охватывает юго-западный Ливан — район р. Заграни и город Сур, где проживают преимущественно шииты. Разыгрываются 7 мандатов:

• 6 для шиитов;

• 1 для греко-католиков.

Это традиционный бастион шиитского движения «Амаль» и их союзников из «Хезболлы». Здесь расположено родовое гнездо спикера парламента Набиха Берри, возглавляющего движение «Амаль». Как и в прошлый раз, в этом году шииты забрали все мандаты себе.

Округ Юг-3.

Один из крупнейших округов, охватывающий два преимущественно друзских района Марджаюн и Хасбайя, а также округа Бинт-Джубайль, Баальбек-Хермель и Рашая-Западный Бекаа с огромной долей шиитского населения. Тут разыгрывают 11 мандатов:

• 9 для шиитов;

• 1 для друзов;

• 1 для суннитов;

• 1 для греко-православных.

Обычно этот округ — один из традиционных оплотов шиитского дуумвирата «Хезболла-Амаль». Этот год не стал исключением из правил. Список кандидатов от «Хезболлы» и «Амаль» забрал все 9 шиитских мест и 1 суннитский мандат. В парламент прошли в основном тяжеловесы, известные в регионе и пользующиеся поддержкой партии и населения. Например, 67-летний Мухаммед Раад — ключевой посредник между «Хезболлой» и Ираном, избиравшийся от этого округа в парламент с 1992 года. Или 62-летний Касем Хашим — баасист, союзник «Хезболлы», имеющий связи с Сирией, уже четвёртый раз избирается по этому округу. Переизбрался по шиитской квоте и скандальный экс-министр финансов Али Хасан Халиль, которого в прошлом году пытались привлечь за взрыв в порту Бейрута.

По другим квотам этот округ преподнес сюрпризы. Впервые за 30 лет греко-православный мандат проиграл Асаад Хардан, которого поддерживали «Хезболла» и «Амаль». Его одолел менее известный активист, позиционирующий себя как представитель протестного движения Ильяс Джаради. Скорее всего, сыграл внутрипартийный конфликт, расколовший Сирийскую национал-социалистическую партию, от которой избирался Хардан, из-за чего часть избирателей были демотивированы идти на участки. Похожая ситуация возникла с друзским мандатом: известный, но всем надоевший на фоне финансового кризиса, банкир Маруан Хейр Ад-Дин проиграл ещё одному протестному активисту и адвокату Фирасу Хамдану.

Округ Бекаа-1.

Это важный район с миксованным населением, но значительной христианско-шиитской долей. Центр — христианский город Захля, админцентр провинции Бекаа, оплот Ливанской греко-католической мелькитской церкви. Это третий по величине город в Ливане после Бейрута и Триполи. Тут разыгрываются 7 мандатов:

• 2 для греко-католиков;

• 1 для греко-православных;

• 1 для шиитов;

• 1 для маронитов;

• 1 для суннитов;

• 1 для православных армян.

В этом округе традиционными тяжеловесами являются христианские партии, яростно сражающиеся сразу за три вида христианских квот. Как в 2018 году, так и в этом году основная борьба происходит между СПД, которых поддерживают шииты из «Амаль» и «Хезболлы», и «Ливанскими силами», которые пытались заручиться поддержкой местных суннитов и церкви.

В этом году оппозиционные силы выступили в этом округе неплохо. Им удалось забрать суннитский мандат, 2 греко-католических и 1 греко-православный. Оставшиеся три заполучили христиане СПД и их союзники из армянской «Дашнакцутюн» и шиитской «Хезболлы». Один из греко-католических мандатов достался местному олигарху Мишелю Дагеру, тогда как местная влиятельная семья Скаф уже во второй раз не смогла получить достаточно голосов.

Округ Бекаа-2.

Охватывает западную часть долины Бекаа и район Рашая с миксованным населением. Разыгрываются 6 мандатов:

• 2 для суннитов;

• 1 для шиитов;

• 1 для друзов;

• 1 для маронитов;

• 1 для греко-православных.

Традиционно, этот округ — арена классического противостояния проиранских и просирийских христиан СПД в союзе с шиитским дуо «Хезболла-Амаль» и антииранских и антисирийских христиан «Ливанских сил» в союзе с суннитами из «Аль-Мустакбаль» и друзской ПСП (семья Джумблаттов). Здесь всегда были сильны позиции суннитского клана Харири. В 2018 году обе стороны получили по 3 мандата, хотя Харири проиграл по количеству голосов.

В этом году партия «Аль-Мустакбаль» не участвует в выборах, тем самым ослабляя позиции своих партнеров. «Хезболла» и «Амаль» ожидали, что в союзе с СПД и местными просирийскими суннитами смогут одержать верх и улучшить результат 2018 года.

Согласно результатам выборов, друзскую квоту ожидаемо забрали Джумблатты, выставив одного из своих, популярного в регионе экс-министра здравоохранения Ваэля Абу Фаура. Им также удалось победить в битве за греко-православный мандат, одолев многолетнего политика, вице-спикера парламента Эли Ферцли, который к удивлению многих проиграл менее известному кандидату от друзов, который позиционировал себя как независимый.

Единственные маронисткий и шиитский мандаты заполучили союзники «Амаль» и СПД, а оставшийся суннитский вообще достался третьей стороне — представителю протестного движения Яссину Яссину.

Округ Бекаа-3.

Охватывает регион Баальбек-Хермель с преимущественно шиитским населением. Тут разыгрываются 10 мандатов:

• 6 для шиитов;

• 2 для суннитов;

• 1 для маронитов;

• 1 для греко-католиков.

Это электоральная твердыня «Хезболлы», и всегда такой была. В 2018 году, благодаря изменению в избирательном законодательстве, шииты получили тут 8 из 10 мандатов, а не все: два забрали себе их оппоненты из суннитской партии «Аль-Мустакбаль» и христианских «Ливанские силы».

В этом году ничего фундаментально не изменилось. «Хезболле» удалось с легкостью забрать даже 9 из 10 мандатов. Из-за того, что «Аль-Мустакбаль» не участвовали в выборах, их суннитскую квоту без труда заполучили кандидаты-сунниты, связанные с «Хезболлой». Оппозиция смогла удержать 1 маронитский мандат — переизбрался депутат от «Ливанских сил» Антуан Хабши.

Округ Север-1.

Самый северный регион Ливана — Аккар, населённый преимущественно суннитами со значительной долей христиан. Тут разыгрываются 7 мандатов:

• 3 для суннитов;

• 2 для греко-православных;

• 1 для маронитов;

• 1 для алавитов.

Это один из оплотов суннитской партии «Аль-Мустакбаль», которая в 2018 году вместе с союзниками из «Ливанских сил» легко взяла 6 из 7 мандатов. В этот раз они в выборах не участвуют, в связи с чем многие обозреватели ожидали тут радикального изменения результатов. Кроме того, в последнее время этот округ активно «засевали» шииты из «Хезболлы», пытаясь наладить контакты с местными, чтобы выжать максимум из этой ситуации. Тут им также помогал фактор соседней Сирии, которая имеет влияние на эту периферийную ливанскую провинцию.

Эти ожидания, впрочем, не оправдались. Несмотря на бойкот со стороны «Аль-Мустакбаль», немало политиков, связанных с партией и кланом Харири всё равно балотировались в разных списках, и шли как независимые кандидаты. В итоге, им удалось получить 4 из 7 мандатов округа: 2 суннитских, 1 греко-православный и 1 алавитский. Их оппоненты забрали оставшиеся 3 мандата: маронитский, суннитский и греко-православный, что тоже неплохо, но совсем не тот триумф, на который все рассчитывали.

Округ Север-2.

Охватывает сразу два подокруга — второй по величине суннитский город Триполи, и район Миннийя-Диннийя. Тут разыгрываются 11 мандатов:

• 8 для суннитов;

• 1 для алавитов;

• 1 для маронитов;

• 1 для греко-православных.

Это один из центров суннитской ливанской политики. Из этого города родом премьер-министр Ливана, миллиардер Наджиб Микати. Здесь живут ключевые суннитские политики ливанского истеблишмента. В условиях бойкота выборов со стороны партии «Аль-Мустакбаль» борьба между суннитами разных мастей тут получилась сумасшедшая.

1 мандат от суннитов заполучил застройщик и активист Игаб Матар независимый кандидат, солидаризирующийся с протестным движением, тем более, что город Триполи был одним из эпицентров антиправительственных волнений в 2018-2021 годах. Тем не менее, его связывают с партией «Аль-Мустакбаль» Саада Харири.

Ещё 1 суннитский мандат получил независимый кандидат Саадалла Фандж. Он не связан с традиционными партиями (по крайней мере, явно), и вышел на волне анти-элитарных настроений, усилившихся в последние годы в жизни обычных триполийцев.

Ещё 1 суннитский мандат заполучил местный тяжеловес, экс-министр юстиции Ашраф Рифи, которого поддержали христианские «Ливанские силы» и местные функционеры партии «Аль-Мустакбаль». Он позиционирует себя как один из противников «Хезболлы» и даже соперник Саада Харири в борьбе за лидерство в суннитской общине. Учитывая, что Харири и его партия не выставлялись на выборах, ему не составило труда собрать голоса наиболее ярых их сторонников.

Ещё 2 суннитских места достались политикам, близким к «Хезболле» и к просирийским суннитским силам. В частности, это многолетний депутат парламента Джихад ас-Самад (уже 20+ лет избирается) и представитель местного исламского суфийского сообщества «Аль-Ахбаш» Тага Наджи. А вот третьему союзнику «Хезболлы» неожиданным образом не удалось переизбраться. Речь идет об одном из влиятельных местных просирийских суннитов Фейсале Карами — члене потомственной триполитанской политической династии. Его дед стоял у истоков антиколониальной борьбы в Триполи, дядя 8 раз был премьер-министром, а отец — всего два раза.

Последний суннитский мандат получил Мухаммед Каббара, кандидат из списка нынешнего премьер-министра Наджиба Микати. Он стал единственным из команды премьера, сумевший избраться. Остальные члены фракции Микати проиграли в округе. Сам премьер-министр не баллотировался в парламент.

Алавитскую квоту забрал независимый кандидат Фирас Саллюм, который, впрочем, по некоторым данным, может быть связан с христианской просирийской партией «Марада».

Две христианские квоты — греко-православную и маронисткую — забрали оппозиционные «Ливанские силы», что было ожидаемо в округе, где не пользуются особой популярностью ни СПД президента Мишеля Ауна.

Округ Север-3.

Охватывает преимущественно христианские районы Батрун (южнее Триполи), Бшарри с долиной Кадиша, греко-православный район Кура (центр производства оливкового масла) и город Згарта с окрестностями. Тут разыгрываются 10 мандатов:

• 7 для маронитов;

• 3 для греко-православных.

Это главная арена борьбы ливанских христиан, как для суннитов — Триполи. Здесь сражаются главные две мейнстримные партии христианской общины — правящее СПД и оппозиционные «Ливанские силы». Во многом, именно от результатов этого округа зависят президентские амбиции лидеров двух партий — Джебрана Бассиля и Самира Джааджаа соответственно. Для последнего этот округ — родной, его домашний фронт, где он чувствует себя уверенно. Тут же проживает ещё один потенциальный кандидат в президенты — лидер просирийской христианской партии «Марада» Тони Сулейман Франжье. В 2018 году все три христианских лидера забрали по 3 мандата, а последний достался кандидату от Сирийской социал-националистической партии, которая в тот момент была союзником «Марады».

В этот раз позиции СПД были слабее. Кроме того, что популярность их лидера Джебрана Бассиля существенно упала, как и поддержка самого движения, так и ещё и ряд местных ситуативных союзников решили идти на выборы отдельно от них. В частности, местный бизнесмен Мухаммед Муаввад откололся от СПД и баллотировался как независимый кандидат, сходу заполучив 1 маронисткий мандат из 3, которые были у СПД с 2018 года. При этом, к нему присоединились более мелкие партнеры — христианские фалангисты из «Катаиб» и Маджид Харб — выходец из ещё одной местной олигархической династии, сын Бутроса Харба, потомственного парламентария. Несмотря на это, СПД удалось сохранить остальные два мандата, которые они получили 4 года назад.

«Ливанские силы» по сути повторили свой предыдущий результат, завоевав 3 мандата. В числе победивших и жена лидера партии Самира Джааджаа — Сетрида Джааджаа Таук, которая избирается по району Бшарри с 2005 года.

Ещё один христианский мандат забрал кандидат от Мухаммед Муаввада. Оставшиеся два мандата получил список просирийских политических сил во главе с Тони Сулейманом Франжье.

Общие выводы

Итого, лишь две партии улучшили свой результат на этих выборах по сравнению с 2018 годом: шиитская "Хезболла" (+19%) и их оппоненты "Ливанские силы" (+18%). Остальные - христианские "Катаиб", СПД и "Марада", шиитское движение "Амаль", друзская ПСП и другие просели. Другими словами, выиграли в основном полярные политические силы.

Проанализировав результаты выборов в Ливане, я пришел к нескольким важным выводам и трендам, которые они показали:

1. Усилилось влияние «улицы» на результаты выборов. Анти-элитарные народные выступления на фоне острого кризиса в 2018-2021 годах реально повлияли на падение популярности мейнстримных традиционных политических партий, хотя и не привели к их коллапсу. Патронажные сетки и клиентелистский подход к управлению государством всё ещё играют свою роль на выборах, особенно в условиях всеобщей апатии, бойкота и усталости. Как снежный ком, эти настроения будут увеличиваться, что и показали выборы-2018 и выборы-2022, тем самым поляризуя общественное мнение ещё больше.

2. Существенно подрос бренд «независимых». В большинстве своем, «независимые» на этих выборах — это либо потомственные депутаты, вовремя проведшие ребрендинг, либо менее известные кандидаты, но связанные с основными партиями, либо региональные олигархические династии, которые держат целые районы или города. Лишь небольшая часть по-настоящему независимых кандидатов прошла в парламент, хотя по количеству их стало больше — с 2 до 13 человек. Несмотря на то, что эти выборы не стали неким триумфом гражданского общества, на который надеялись на Западе, тенденция показывает, что традиционные партии будут ослабляться в пользу внесистемных игроков и новых лиц.

3. Раскол суннитской общины и падение клана Харири. Бойкот со стороны Харири и партии «Аль-Мустакбаль» привел к ожесточенной борьбе за лидерство между разными суннитскими политическими фракциями. Кризис, начавшийся после 2019 года в связи с ослаблением позиций Харири и его семьи, на этих выборах подтвердил то, что знали многие — семья Харири теряет контроль над партией и общиной, а другие суннитские тяжеловесы и потомственные политические династии из Триполи и Бейрута не могут создать внятную альтернативу, уступая место либо молодым лидерам, либо более радикальным, либо независимым кандидатам. Целый ряд известных суннитских политиков и олигархов не смогли победить на этих выборах, среди них бывший вице-президент Ливана Мустафа Аллюш (округ Север-2), экс-министр Халед Каббани (округ Бейрут-2), представитель одной из крупнейших триполитанских семей Фейсал Карами (округ Север-2), а также фракции премьер-министра Наджиба Микати и экс-премьера Фуада Синьоры.

4. Проиранские шиитские партии сохранили позиции и немного подросли. Хотя выпадение из выборов суннитской «Аль-Мустакбаль» не подарило шиитскому дуо легкую победу, и «Хезболла», и «Амаль» сохранили свои позиции. «Хезболла» даже улучшила свой результат по сравнению с 2018-м годом за счет «Амаль». Таким образом, шииты сохранили стабильность в своей общине, не позволив ни своим врагам, ни независимым кандидатам нанести им электоральный удар. Однако из-за не самого лучшего результата у движения «Амаль», у шиитов может не хватить голосов для продвижения в кресло спикера лидера «Амаль» Набиха Берри, который бессменно возглавлял парламент с 1992 года.

5. В христианском лагере побеждают «Ливанские силы», что окажет влияние на выборы президента Ливана. Правохристианские «Ливанские силы» набрали неплохой результат на выборах, обойдя в нескольких округах своих соперников из СПД. «Ливанские силы» станут крупнейшей христианской партией в парламенте, и это даст их лидеру Самиру Джааджаа возможность претендовать на пост президента страны вместо уходящего в отставку этим летом 88-летнего Мишеля Ауна.

6. Ливан ждут долгие переговоры и очередной кризис. Так как ни одна партия не получила большинство, в Ливане снова будут длительные переговоры о формировании правительства, которые обычно занимают несколько месяцев, а бывает и целый год. Другими словами, существенно ничего не изменится: после социально-экономического кризиса, коллапса ливанской экономики и банковской системы, взрыва в порту Бейрута и других потрясений глубинный кризис ливанских элит и государственности никуда не делся, и похоже, снова будет преследовать новый состав парламента.

Парламентские выборы в Ливане не стали тем самым моментом, который запустит трансформацию этноконфессиональной политической системы в стране. Так как ни одна партия не получила преимущество, нас ждут тяжелые и, возможно, длинные компромиссные баталии за ключевые позиции - спикера парламента, премьер-министра и президента.

Читайте также:

• Навстречу шторму: Ливан в зеркале мирового кризиса.
• Взрыв в Бейруте: анализ и последствия.
• Отставка правительства Ливана: к чему всё движется?
• За кулисами провального гамбита Эммануэля Макрона в Бейруте.

Выборы показали, что ливанцы в целом устали от традиционных политиков, но предложить что-то по настоящему прорывное пока что не могут. Попытка самоорганизации общества дала лишь скромные результаты, соответственно веры в новый парламент у населения не будет, и оно всё больше будет склоняться к выражению своего недовольствия сложившейся обстановкой через улицу.

Впрочем, небольшое смещение баланса сил в христианском и суннитском лагерях приведёт к дальнейшему обострению политической ситуации и может нанести ещё один удар по казавшейся стабильной системе.

Во-первых, основные ливанские лидеры, патриархи политических династий, стоявшие у истоков современной послевоенной системы Ливана, стареют и постепенно сходят со сцены. Смена поколений приведёт к изменению баланса и переформатированию договорённостей между общинами. Например, усиление "Ливанских сил" неизбежно приведёт к их попытке сместить с поста главы Центрального банка маронита Рияда Саламе, чтобы поставить лояльного Западу человека.

Во-вторых, социально-экономический кризис в Ливане поляризовал общество, и довел до опасной черты, когда все политические игры кажутся игрой с нулевой суммой, и любые победы и поражения будут восприниматься как неизбежное падение, соблазняя разные фракции браться за оружие. За последний год было несколько крупных инцидентов межобщинного насилия с применением оружия.

В-третьих, поскольку ни шиитско-христианские, ни суннитско-друзско-христианские силы не набрали большинства, борьба внешних игроков усилится с новой силой. На фоне войны в Украине и роста автономистских и суверенных настроений на Ближнем Востоке, все захотят забрать Ливан себе. Особенно Ирану, который сейчас рассматривает ослабление РФ как возможность усилиться в Сирии, или Саудовской Аравии, для которой продовольственный и энергетический кризис создает возможности для увеличения влияния на Европу, в том числе через Левант.