Когда созреет новый русский бунт

Предпосылки революционных перемен особо обостряются на фоне длительных и неудачных военных конфликтов, когда высокий уровень внутриполитического “ура-патриотизма” сменяется похмельным угаром глубокого социального кризиса. И объективно, нынешняя российско-украинская война распечатала глубокие эрозии внутренней поддержки путинского режима обнажив возможный маршрут к его замене в том числе через революцию, бунт или бескровный “дворцовый переворот”.

Хотят ли русские войны?

Хотят ли русские войны? Вопрос как известно риторический. Однако опрос, проведённый Всероссийским центром изучения общественного мнения и опубликованный 5 марта этого года показал, что 71% россиян поддерживают военную агрессию по отношению к Украине или проведение “специальной военной операции”, как её цинично, но официально обзывают в России. Согласно более позднего опроса этой же организации, опубликованного уже 8 апреля, с момента вторжения российских войск в Украину внутриполитическая поддержка Владимира Путина только выросла. При этом 81,6% россиян заявили, что доверяют своему президенту по сравнению с 67,2% его приверженцев до начала открытой российско-украинской войны.

И не взирая, что в России всё же присутствует разрозненное антивоенное движение, а приведённые цифры скорее всего несколько преувеличены, общая тенденция демонстрирует, что внутренний фронт страны-агрессора в настоящее время в целом безопасен для её руководства.

Как долго эта ситуация будет оставаться без изменений определить трудно. Российская история свидетельствует, что путь к переменам может занять некоторое время – революция в массовом сознании должна созреть, если цитировать некоторых знаменитых революционных классиков. Прошлый опыт внутренних политических репрессий в России на фоне внешней военной конфронтации в своей долгосрочной перспективе не смогли сохранить самодержавную власть государь-императора или защитить советский режим. Хотя эта формула, несмотря на её авторитарную и коррупционную неэффективность, часто давала российским лидерам возможности удержаться у власти и пережить многочисленные внутриполитические вызовы.

Трещина власти, если таковая появится и со временем уступит место более широкому политическому восстанию, может возникнуть только после серии ощутимых неудач коллективного Путина – и, возможно, всё больших жертв со стороны русского народа, когда тяжкий груз войны будет ощущаться во всём и повсюду.

Значимость внутреннего фронта

В длительных войнах внутренняя поддержка часто становится основным и решающим фактором при определении победителя. Военная мощь США или СССР никогда не дали бы им шансов проиграть войны во Вьетнаме или Афганистане. Но крах внутренней народной поддержки в конечном итоге вынудил как американскую, так и советскую армии покинуть поле безуспешной для них битвы. Если население собственной страны в своём подавляющем большинстве не уверенно в смысле продолжения борьбы, никакие хорошо вооружённые и даже высокомотивированные армии мало что смогут сделать, чтобы добиться победы.

С отступлением российской армии от Киева и в целом из северных регионов Украины Россия вступила в длительную военную кампанию, сдобренную хорошей порцией острых международных санкций, чего явно не предусматривалось изначально. При этом в некоторых аналитических кругах считают, что эта война уже распечатала глубокие эрозии социальной поддержки путинского режима обнажив возможный маршрут к его замене в том числе через революцию, бунт или относительно бескровный переворот.

Однако такой вариант развития ситуации предполагает, что россияне станут ценить собственное благосостояние выше националистических лозунгов или фантасмагорических идей путинского окружения, не захотят адаптироваться к увеличивающемуся числу похоронок и слёз горя, найдут внутренний потенциал на подготовку и организацию антипутинского выступления, возможно в сговоре с или во главе с элитами. И хотя сейчас достижение подобных условий кажется невероятным они могут достаточно быстро сформироваться если учесть скорость современных социально-политических процессов на фоне исторического опыта российской государственности.

Правление последнего русского монарха, императора Николая II, привело сразу к трём революциям, условия которых сформировались на фоне значительных военных поражений, громадных потерь и общественной усталости. И если первую русскую революцию 1905-го года власть смогла подавить, то уже февральские события 1917-го лишили императора власти, а октябрьский переворот стал предтечей гибели как всей старой России, так и её монаршего дома во главе с когда-то почитаемым и даже святым для народных масс государем.

И не удивительно, что период правления Иосифа Сталина, панически боявшегося даже тени возможного заговора, стал практически синонимом постоянных репрессий как соратников диктатора, так и широких слоёв советской интеллигенции. При этом время показало, что Сталин опасался не зря. После его смерти разгорелась нешуточная, к счастью для простых людей бескровная, дворцовая борьба за право на “красный трон”. А уже следующий советский лидер Никита Хрущёв также был смещён в результате “дворцового переворота”.

Августовский путч 1991-го года тоже стал “дворцовым переворотом” – тщетной попыткой старой коммунистической верхушки навести каркас на разлагающееся тело СССР. И как ни удивительно этот переворот остановил народный бунт, революция, когда солдаты отказались открывать огонь по выступившим на борьбу с реакцией массам. Чуть позже, в октябре 1993-го года была ещё одна попытка переворота в России, с танками на улицах и расстрелом здания парламента, где победителем вышел тогдашний российский лидер – Борис Ельцин. Его самого в конце 1999-го года (в новогоднюю ночь) также подтолкнули к добровольной передаче власти уже нынешнему президенту РФ, тогда ещё начинающему политику Владимиру Путину. И если бы Ельцин не согласился – передача власти всё равно бы состоялась, но уже вероятно силовым способом.

Другими словами, в России, как в принципе и в любом тоталитарной системе, сложилась крепкая традиция революционного способа передачи власти, иногда путём восстания и мятежа или менее кровавого “дворцового переворота”. Предпосылки таких революционных перемен особо обостряются на фоне длительных и тем более неудачных военных конфликтов, когда высокий уровень внутриполитического “ура-патриотизма” сменяется похмельным угаром глубокого социального кризиса.

Факты сегодняшнего дня наглядно демонстрируют способность Украины не просто противостоять российской агрессии, а эффективно воевать и побеждать, нанося противнику существенные потери, которые даже пресс секретарь Кремля Дмитрий Песков вынужденно признал, как “болезненные”. И несмотря на то, что руководство российской армии отчаянно пытается скрыть число убитых, часто бросает тела своих солдат на поле боя, активно применяет мобильные крематории, семьи русских солдат всё чаще получают тысячи уведомлений о пропавших без вести, которые в своём большинстве должны быть оформлены как “похоронки”. Это та ситуация, где число перерастает в качество – даже когда государственные медиа твёрдо следуют темникам военной риторики и пропаганды, такие потери просто невозможно скрыть от широкой общественности.

Между тем, уровень и качество жизни в России со скорым временем снизится, в том числе благодаря усилению западных санкций и международной изоляции. Конечно, до голодных бунтов в России ещё далеко, но по некоторым экспертным оценкам российского ВВП уже в этом году может сократиться на 20%. Между тем, многие современные товары как компьютерные комплектующие или даже качественную трикотажную продукцию становится найти всё труднее, а высокая волатильность российского рубля побуждает всё больше стран к разрыву деловых связей с Москвой.

Но трансформация российских социально-экономических реалий в предреволюционные требует проецирования ситуации во времени. Михаил Ходорковский в своём недавнем интервью для ВВС называет срок в 3 – 5 лет. Однако, если Европа (или, по крайней мере, большая её часть) решится ускорить этот процесс и дерзнёт сократить экспорт российских энергоносителей, это спровоцирует крупный кризис, который даже российская пропаганда не сможет скрыть.

Такое резкое и очевидное ухудшение внутренней стабильности повысит вероятность условного сплочения российской бизнес-олигархии, силовиков и широкой общественности вокруг идей радикальных перемен, и смены власти через мирный переворот или всё же кровавую революцию.

Экономический контекст народной поддержки

Но, к сожалению, и вероятно, потребуется больше времени, а также больших просчётов со стороны российских властей и лично Владимира Путина, чтобы такая революция созрела на бескрайних просторах России. Продолжая сравнение с историческими примерами, важно отметить, что скажем Николай II во время своего правления совершил ряд крупных ошибок – от сокрушительного поражения в русско-японской войне до уродства реформ после первой русской революции 1905 года. И эти неудачи следовали за предшествующими веками царского произвола и были решающими, но не единственными факторами, подтолкнувшими российское общество к восстанию.

Для сравнения Владимир Путин не имеет такого негативного послужного списка. И хотя исход российского вторжения в Украину с самого начала складывается неудачно, каждая из предыдущих военных авантюр Путина была успешной: Чечня, Грузия, Сирия, оккупация Крыма и Донбасса были широко поддержаны российской общественностью и достигли стратегических целей Москвы. Нынешняя война ещё не стала огромным испытанием для России и пока не дискредитировала Путина в глазах российской общественности, у него остаётся шанс выйти з неё с относительно позитивным имиджем. При этом, до введения недавних санкций, Путин имел позитивный список социальных достижений, который казался особенно показательным на фоне российской экономической стагнации 1990-х годов. Российский подъём начала нынешнего века, основанный на росте цен на энергетику, предусматривал постепенно растущий уровень жизни россиян после шока экономического падения последовавшего вслед за развалом СССР.

Для нивелирование этого запаса прочности потребуется достаточно времени, чтобы санкционное давление достигло глубинных российских масс и народ решил, что в причинах материальных жертв лежит вина лично президента России. Однако нынешний авторитет Владимира Путина внутри страны и степень его влияния на силовиков навряд ли допускают возможность военного переворота и уж тем более не позволят либеральным настроениям взобраться на броню российских танков в центре Москвы, как это уже было в 1991-м году.

Системные сложности общественных изменений

Но даже если силовики или общественность начнут испытывать недовольство Владимиром Путиным, в России на текущий момент объективно не просматриваются заслуживающих доверия вариантов политических перемен. Там не бывает свободных выборов, на которых русской народ мог бы демократическим путём выбрать новое правительство. Кроме того, за последние два года радикализация российского репрессивного аппарата не оставила возможностей для инакомыслия и уж тем более для организованной или подпольной оппозиции.

При этом сотни тысяч потенциальных российских диссидентов уже бежали из страны, и ещё больше вполне могут последовать вслед за ними поскольку ситуация в России становится ещё более неустойчивой и авторитарной. Многие из оппозиционеров, остающихся в России на сегодняшний день находятся за решёткой. Среди них и лидер условно возможных демократических сил – Алексей Навальный, переживший покушение российских спецслужб в августе 2020 года, и арестованный несколько месяцев спустя. Произошедшие на этом фоне массовые задержания оппозиционеров и с момента начала российско-украинской войны некоторых силовиков усиливают социальную пассивность российского общества, демонстрируя всё большую маргинализацию возможных народных мятежников.

Однако более существенное значение для сохранения контрреволюционного спокойствия в России имеет фактор того, что российская элита в целом пребывает в целостном мире и относительном с государственной системой. А ещё революционеры прошлого писали, что созревание идей революции подразумевает расслоение и разложение правящих элит.

Генералы и старшие офицеры, ставка на которых могла бы стать удачной в случае военного переворота, знают об ответственности за совершённые военные преступления в Украине или других места, и логично осознают, что свержение системы подвергнет их справедливым преследованиям. В свою очередь олигархи сумели сколотить состояния в исключительных условиях государственного покровительства и коррупции. И восстание против Кремля поставит легитимность этих богатств под сомнение, особенно если конечным результатом трансформации власти станет демократическое правительство или тем более гражданская война.

Тем не менее обе указанные группы российской элиты взращены в условиях постоянного соперничества и возможно сейчас они почувствовали необходимость демонстрации своей преданной бдительности, когда лояльность лидера становится весомым призом. В этой конкуренции за “ласку хозяина” они будут изображать оппонентов усомнившимися в правоте и авторитете Владимира Путина, стремясь их отодвинуть подальше от президента. В условиях тотальной подозрительности и общей закрытости системы такое “обличение предателей” может стать вполне эффективным способом восхождения к пьедесталу власти.

Однако, для того чтобы подтолкнуть российскую элиту к “рубикону” потенциального восстания социально-экономическая ситуация и военно-политическая обстановка должны обостриться до такой крайней степени, которая бы угрожала существенными имущественными потерями, а возможно ограничениями свободы или даже лишением жизни.

Проверка временем

На данный момент российская система имеет позитивные показатели сдерживания внутреннего политического фронта. Но как долго такой статус-кво будет оставаться без изменений? Неясно, готово ли российское общество к ещё одной затяжной холодной войне с Западом, особенно осознавая, что предыдущую Россия проиграла. Или каковыми будут социальные реакции на унизительный выход из войны с Украиной? Также непонятен контекст и основные нарративные направления оправдания власти в глазах общественности.

Уже сейчас, невзирая на огромные информационные ограничения, россияне активно используют разные способы обхода запрета доступа к правдивой информации. И, наконец, напрашивается вопрос о долговечности нынешнего стиля государственного правления в России основанного на личностной политике одного человека – Владимира Путина. Он может быть всё же сумеет пересилить себя и отказаться от власти в пользу допустимого преемника, который по мнению Путина будет способен справиться с внутренним фронтом. Но если он не сможет самостоятельно отстраниться от государственного управления, вероятное развитие ситуации со временем наверняка приведёт к вызреванию нового русского бунта.