Facebook умер? Да здравствует Facebook!

Как отечественные, так и зарубежные спецслужбы не раз признавались, что используют социальные сети для сбора информации об интересующих их персонах, а также для влияния на общественное мнение и регулирования социальной активности. С другой стороны, события уходящего года не раз демонстрировали возможность использования виртуальных сообществ для достижения политических целей, зачастую весьма радикальных. И воспользоваться этим инструментом могут игроки, вовсе не испытывающие нежных чувств к представителям государственного аппарата. Для властей, позволяющих себе роскошь откровенно «забить» на свой народ — а к таковым, похоже, можно смело отнести большинство современных правящих режимов — потенциальные угрозы могут перевесить пользу от использования подобных инструментов. Поэтому возможность того, что дыма без огня не бывает, и многие власть имущие всерьез рассматривают вариант закрытия социальных сетей — не исключена, и подобные слухи могут быть первыми ласточками активности в этой области.

Однако, даже если предположить, что все у них получится, вряд ли это поможет загнать обратно в бутылку джинна «коллективного сознания», выпущенного на волю с созданием виртуальных сообществ, интегрирующих индивидуальные сознания в нечто большее, что придает существованию многих людей совершенно особенный, новый смысл. Запрос такого масштаба просто не может существовать без удовлетворения, и на месте поверженных монстров обязательно возникнет что-то. Но что это может быть, в каком контексте оно может развиваться, и как будет взаимосвязано с «реальным» миром, миром оффлайна?

Для начала необходимо определить существующие тренды в этой области, которые будут формировать повестку дня в ближайшем будущем. Среди них можно отметить:

— Постоянно растущую потребность элит в контроле активности в Сети. Этот тренд является частным случаем конфронтационного пути развития общества, по которому идет большинство стран мира — иначе попросту невозможно обеспечить управляемость в этом контексте. В связи с пока еще сохраняющимся определенным уровнем анонимности пользователей, Сеть осталась, пожалуй, единственным местом, где возможен относительно свободный обмен информацией и ее публичное распространение, а следовательно, и влияние на общественное мнение источников, не прошедших цензуру системы. Не говоря уже о возможности организации нежелательной для элит деятельности. Поэтому, очевидно, неоднократно имевшие место прецеденты ограничения доступа к неугодным ресурсам, силовое давление, выведение из строя, а также развитие и внедрение инструментов мониторинга и идентификации пользователей будут только расширяться. Пока для этого существуют технологические ограничения, но, боюсь, они не непреодолимы. Впрочем, к этому вопросу я вернусь немного позже.

— Перенос все большего количества социальных и экономических процессов в Сеть, рост капитализации интернет-ресурсов, создание замкнутых (не выходящих в оффлайн) бизнес-процессов, электронной коммерции, организация управленческих цепочек, систем «электронного государства», обратной связи, взаимоотношений между людьми в конце концов. Здесь комментировать, в общем, ничего не нужно, рост количества сервисов и сфер жизни общества, так или иначе использующих Сеть, бросается в глаза.

— Назревающий инфраструктурный кризис. Ресурсы Интернета не безграничны, и экспоненциальный рост трафика и количества хостов уже давно требует принципиально новых технологических решений. Таковые, безусловно, имеются, однако возникает вопрос, кто и за какие средства будет их внедрять. В условиях экономического кризиса, думаю, вряд ли владельцы средств будут направлять их на модернизацию инфраструктуры Сети, не получая от этого сиюминутной выгоды, что, в принципе, может привести к проблемам с отказоустойчивостью уже в наступающем году. Кроме того, есть еще один принципиальный тренд, связанный с попытками национальных правительств и корпораций контролировать свои сегменты Сети. Свои — подразумевается сегменты, до инфраструктурных объектов которых они в состоянии дотянуться. Фактически, уже существуют обширные сегменты Сети, где трафик серьезно фильтруется, и активность пользователей подвергается постоянному мониторингу. Можно уверенно предположить, что по мере роста напряженности в отношениях между субъектами контроля эти сегменты будут отличаться все больше и больше. В совсем недалеком будущем мы можем вместо глобальной Сети получить набор разделенных сегментов, обмен трафиком между которыми в лучшем случае затруднен, а доступ к тем или иным ресурсам зависит от политической целесообразности, или просто настроения цензора. Таким образом, открыто функционирующие сетевые проекты могут оказаться в ситуации, когда целые регионы будут лишены возможности участвовать в их деятельности.

{advert=4}

Первые два тренда создают и мотивацию, и возможность взять под контроль либо ограничить доступ к социальным сетям, и успех таких попыток — вопрос времени. Благодаря централизованной структуре популярные социальные сервисы вполне уязвимы для таких действий, наличие узлов, хранящих и обрабатывающих данные всех пользователей, а также обеспечивающих коммуникации в системе имеет один существенный недостаток — контролируя эти узлы, можно контролировать активность всех пользователей системы в режиме реального времени. Таким образом, вопрос контроля над социальными сетями сводится к сугубо организационным вопросам, и правящие режимы демонстрировали не раз, что решать их могут достаточно легко. Добавив сюда вероятные проблемы с доступом к серверам, которые, вполне вероятно, вскоре ощутят многие пользователи социальных сетей, можно предположить, что удовлетворенность существующими сервисами будет снижаться, даже если владельцам удастся избежать прямых конфликтов с властями. Запрос на появление неподконтрольных официальным властям сервисов, обладающих альтернативными системами доступа, будет расти.

Попробуем предположить, какой могла бы быть социальная сеть будущего. Объективно, стоящие перед ней архитектурные задачи будут включать в себя:

— Распределенность, что необходимо для противодействия взятию сети под контроль;

— Отказоустойчивость, что, в условиях растущего значения сетевых сервисов, может иметь жизненно важное значение;

— Защита данных, поскольку вероятность получения несанкционированного доступа существует всегда;

— Функционал и масштабируемость, безусловно, должны быть не хуже существующих систем, а в идеале — превосходить, поскольку потенциал использования сетевых сервисов в жизни общества только начинает раскрываться, и даже пределы его роста пока не обозначены.

Для решения вышеуказанных задач, очевидно, необходимо объединить управляемость и функционал централизованных систем с гибкостью и масштабируемостью распределенных. Прецеденты подобных решений существуют уже давно — тот же Скайп, например, центральный сервер которого обеспечивает лишь авторизацию пользователей, а коммуникации реализуются посредством прямых соединений между клиентами. Развив эту концепцию, можно использовать гибридную архитектуру, которая позволит разделить пространство пользователей сети на ячейки, контролируемые промежуточными узлами, в свою очередь авторизуемые и контролируемые корневыми узлами, каждый из которых резервирует друг друга, что обеспечивает как альтернативную маршрутизацию, так и отказоустойчивость. Впрочем, технические подробности выходят за рамки этой статьи, поэтому ограничусь упрощенной схемой взаимодействия:

Подобная структура далеко не нова и успешно используется по сей день, в частности, в системе DNS, которой мы пользуемся при отправке любого запроса в Интернет.

{advert=6}

Однако, для полноценной среды социальной сети одних коммуникаций мало. На мой взгляд, функциональные задачи должны будут включать в себя, но не исчерпываться:

— Созданием единого коммуникационного пространства, использующего различные каналы доступа. Существующие варианты подразумевают использование мобильного телефона, например, Твиттер, мобильные клиенты для доступа к контенту социальных сетей. Однако, на мой взгляд, этого недостаточно. Обмен информацией, и даже совершение финансовых транзакций между пользователями вполне возможны без использования Интернета, а архитектура открытых ключей позволяет сделать такие операции безопасными. Поэтому, чем больше каналов будет в распоряжении пользователей, тем меньше вероятность отказа системы в условиях негарантированного подключения к Сети. Это могут быть и любые локальные сети, WiFi-соединения и прочие средства установления P2P каналов, система должна лишь обеспечить протокол связи и реализующие его клиентские приложения.

— Созданием полноценной бизнес-среды, которая позволит пользователям системы вступать в экономические взаимоотношения, полностью автономные и мало зависящие от стабильности внешних факторов вроде государств, валют, мировых войн и пр. По сути, речь идет о постепенном замещении функций государства для экономических процессов, проходящих преимущественно внутри системы. Думаю, по мере нарастания кризисных явлений и связанного с ними хаоса в государственном управлении (или наоборот — установлении тоталитарных порядков) такая функция будет более чем востребована.

— Более тесной интеграцией с оффлайновыми процессами, вплоть до формирования управленческих цепочек, что мы, в общем, и наблюдаем в последнее время, когда организация акций протеста и даже вооруженных выступлений производится именно с использованием социальных сетей. Я думаю, этот тренд будет только усиливаться, разумеется, при условии наличия адекватных ситуации сетевых сообществ.

В заключение, хотелось бы отметить следующее. Сетевые сообщества, как таковые, не являются самостоятельным феноменом. На мой взгляд, они реализуют запрос на адекватную социальную среду, которой не хватает в оффлайне, и чем сильнее «закручивают гайки» правящие элиты, тем более востребованной будет эта сфера взаимоотношений. Развитие социальных сетей, на какой бы платформе они не базировались, вероятнее всего будет идти двумя возможными путями. В одном случае это вписывание в парадигму правящего режима, подконтрольность профильным спецслужбам, коммерциализация, и, очевидно, прекращение существования как социальной сети, поскольку реальность такого проекта ничем не будет отличаться от реальности оффлайна, и никакие запросы удовлетворять он не сможет. В другом случае — противостояние попыткам контроля, переход к формам работы, затрудняющим вмешательство, и, очевидно, «выпадение» из каких-либо форм легального функционирования. Т.е. либо вырождение в модерируемый форум клуба по интересам, либо уход в подполье. Так или иначе, но существующие формы относительно легального существования социальных сетей, вероятнее всего, уходят в прошлое. Сможет ли какой-либо из существующих проектов создать новую «реальную виртуальность» и стать прообразом электронного общества будущего, или это будет что-то совершенно новое — сейчас сказать сложно. Но в любом случае, социальные сети будут и дальше вбирать в себя энергию людей, уставших от тупости серых будней и безысходности, уготованных нам элитами, и нереализованной эта энергия не останется.