Разыграет ли Могилев «экстремистскую карту» в Крыму?

В новости сообщается фактически следующее.

— в течении октября Управлением по борьбе с организованной преступностью ГУ МВД Украины в Крыму, а именно 3-го, 4-го и 17-го в селе Плотинное Бахчисарайского района, в Симферополе и Алуште были задержаны 3 гражданина, у каждого из которых было изъяты боеприпасы, в том числе тротиловые шашки и 2 гранаты «Ф-1» (в Плотинном), РГД-5 — в Симферополе, и целый арсенал из гранат, автоматов Калашникова и пистолетов — в Алуште,

— задержанный в Симферополе является гражданином России, «уроженец Чеченской республики», имеет связь в организованной преступностью,

— у другого гражданина, из Плотинного, наряду с боеприпасами изъята «пропагандистская литература экстремистская литература».

Так как никакой дополнительной информации со стороны милиции не поступало, а журналисты в своей массе этой темы не касались и от милиции ничего не добились (если и добивались), приходится иметь основой только перечисленные факты. Но попытаться интерпретировать и анализировать этот эпизод попросту необходимо — нужно же в конце концов знать, живем ли мы уже в стране с подпольем экстремистов или так могло показаться только после чтения сайта МВД.

Следует отметить, причем в первую очередь именно это, что в экспертной среде на новость о задержании «экстремистов» обратили внимание многие. Несмотря на то, что заявления, в большей степени безосновательные, о «крымских экстремистах» и таковых центрах регулярно всплывают в новостном потоке и их не очень-то воспринимают всерьез, вполне естественно размышлять, а нет ли таковых групп в самом деле. Террористы в наше время мобильны и почти неуловимы, предсказать их действия тяжело, экстремизм в том или ином виде симпатичен многим, в конце концов, борьба за таковые экстремистские ценности или против них — дело, где крутятся огромные деньги. В общем говоря, экстремисты и террористы, воображаемые и действительные могут объявится в любой момент где угодно, в том числе и в Крыму. И тут появляется новость из официальных источников, где на одной странице текста фигурируют понятия «боеприпасы», «наркотические вещества», «чеченец», «экстремистская литература».

Между тем, анализируя это сообщение, совсем неясно, являются ли приведенные эпизоды связанными с собой или нет, есть ли между задержанными владельцами складов с оружием связь или они незнакомы. В милиции вполне могут сказать, что нет, связи нет, что новость составлена тематически, а не, так сказать, сюжетно, и таким образом лишить оснований тех читателей, что уже представили себе вооруженную подпольную сеть. Но вместе с тем, все аресты были проведены в течении месяца, — тогда как обычно новость от милиции об изъятии оружия сводилась к задержанию браконьера или тому подобному, — и создается впечатление будто, начав раскручивать один конец подполья, милиция добралась и до других его ответвлений.

Кроме того, кто этот чеченец, «гражданин России»? После поразительных неудач милиции в истории в бандой Дагаева к сообщениям о «вооруженных чеченцах» во всей стране стали относиться, скажем так, тревожно. Почему бы праздному уму читателя интернета не сгенерировать еще одну, если не сеть, то цепочку: «чеченские киллеры» — «бахчисарайский чеченец» — «крымское исламское подполье», представление о котором в той или иной степени уже сформировано в украинском обществе. И тут еще упоминание об «экстремистской литературе». Какой? Радикальной исламской или российской газеты «Лимонка»? Или львовских антисемистких брошюр?

{advert=4}

Неясно, в общем, ничего. Но известно, что именно дефицит информации рождает гипотезы, предположения и версии самые причудливые и тревожные. Это в милиции должны знать, что бы потом пользователи их сайта не были вынуждены давать простейших разъяснений о том, как прореагирует их читатель как экспертного, так и бытового уровня компетенции.

Однако кроме информации от милиции, небольшая ее часть циркулирует и в связанной с арестами среде. По «российскому чеченцу» известно лишь то, что милиция занята сейчас выяснением, связан ли он с Дагаевым. Относительно арестованного из Плотинного говорят, что это этнический русский, в прошлом женатый на крымской татарке, тщательно соблюдающий исламские предписания житель Севастополя. Непонятно, почему он находился на месте ареста, т. е. в Плотинном, с гранатами и все той же «экстремистской литературой». Жители Плотинного это объяснить себе не могут, многие арестованного знают и, по их словам, это не тот человек, чтобы хранить у себя или в их селе оружие. Известно еще, что близкие этого человека готовятся подать заявление в прокуратуру, чтобы та проверила законность и соблюдение процедуры сотрудниками милиции, произведших этот арест.

Между тем, в прошлом году мы уже слышали об угрозе общественному спокойствию в Крыму со стороны «исламских радикалов». Два года назад, тоже в ноябре, Мустафа Джемилев собрал пресс-конференцию и заявил, что в его адрес направлены угрозы от неких лиц, которых он считает опасными религиозными экстремистами, и связывает их с Хизб ут-Тахрир. Тогда же м нескольких крымских городах прошел ряд арестов, в изъятием гранат и «экстремистской литературы», однако в сообщениях по этому делу арестованные связывались не с Хизб ут-Тахрир, а с Ат-Такфир валь-Хиджра — и новость о существовании в Крыму ячейки этой малоизвестной, в ряде стран запрещенной организации, причем ячейки столь агрессивной, вызвало, скажем так, удивление в экспертных и журналистских кругах.

После описанных эпизодов никаких новостей об арестованных или неарестованных членах Ат-Такфир валь-Хиджра не было, но общим итогом всей истории можно считать признание существования исламских экстремистов в Крыму Меджлисом и его авторитетным лидером. Я писал в те дни, что намечаться нехорошая тенденция — в глазах украинского и мирового сообщества крымские татары могут лишится образа «народа — жертвы сталинизма» и «народа — борца за свое возвращение» и восприниматься в дальнейшем как «анклав исламских террористов». Обозначенные термины берутся в кавычки, чтобы подчеркнуть свойственное массовому и некомпетентному взгляду упрощение понятий — именно так, очень просто и однозначно, мы мыслим о далеких и малоизвестных явлениях; ярлык и простое понятие позволяет, как нам кажется, справляться с окружающей нас массой сложных и неясных явлений. Заложенные в 2009 году опасения украинца, европейского политика и российского туриста насчет обобщенной фигуры «исламского радикала-мусульманина-крымского татарина» сейчас могут быть подтверждены, если бы какой-нибудь бойкий журналист в развернутом виде преподнес бы им октябрьский пресс-релиз крымской милиции.

Важным моментом является то, что во время арестов владельцев подпольных арсеналов министром внутренних дел был Могилев, фигура в Крыму известная и хорошо знакомая. Проиграв в интригах окружения президента, он в начале ноября был уволен со своего поста и направлен в Крым — решение, которому, как говорят, он очень сопротивлялся. Запуганный президент Янукович, готовый увидеть вооруженных повстанцев в пенсионерах, обвинил именно главу МВД в неспособности защитить его, и потому уволил, совместив это с потрясающе неудачным новым назначением — премьер-министром Крыма. Настроившись конспирологически, можно предположить, что Могилев, находясь еще в процессе борьбы за свое кресло, желал серией арестов «крымских исламских радикалов» показать и свою эффективность, и опасность ситуации, назревшей в Крыму: мол, там исламское подполье, у них склады с оружием, там есть непокорный Меджлис, и я, как специалист по Крыму и крымским татарам лучше других отведу эту ужасную угрозу, — может быть, именно такой текст готовил экс-министр президенту, давая своим подчиненным команду обнаружить «крымских экстремистов»? «Исламский террорист» — образ посильнее обиженных пенсионеров, но похоже, не он напугал Януковича.

{advert=1}

И вот теперь Могилев — премьер Крыма, заступив на эту должность в кране неудачный для этого момент. Покойный экс-премьер, фигура, как сейчас стало понятно, почти историческая для Крыма, задал такой уровень управления, поддержать который смог бы далеко не каждый украинский политик и министр, и справится с его наследием предстоит Могилеву, еще несколько лет назад начальнику городского управления милиции небольшого шахтерского города. Если Джарты как политик был на голову выше «крымских», то Могилев на голову ниже их — что уже успел показать.

Вехи деятельности Могилева в Крыму: в качестве главы крымской милиции он допустил (или руководил) массовым столкновениями своих подчиненных с крымскими татарами на улице Балаклавской в Симферополе и на плато Ай-Петри, а после увольнения выступил с статьей в газете «Крымская правда», в которой уровень ненависти к крымским татарам высок даже для нее — поросту говоря, он оправдывает депортацию крымских татар, в ходе которой, напомним, погибли десятки тысяч стариков, женщин и детей. Относительно использования милиции против крымских татар мотивация Могилева неясна, говорят, например, об активности неких сил, заинтересованных в очистке земельных участков — как в Симферополе, так и на Ай-Петри, а второй случай, идеологический демарш теперь уже нового крымского премьера, похоже, был попросту его оплошностью, замешанной на глубокой неприязни к крымским татарам — и он поверил каким-то советникам, что, выступив с неосталинистскими размышлениями, он сможет занять уважаемое место в крымской политике. Как бы там ни было, такого в Крыму еще не было — «премьер-сталинист».

Своеобразная ирония состоит в том, что среди прочих, масштабных и почти революционных начинаний Джарты было налаживание связей крымского правиительства с Меджлисом, планы сотрудничества и наполнение их конкретным содержанием — речь идет о программе ликвидации самозахватов (и по нескольким из них в окрестностях Симферополя уже были достигнуты реальные результаты), выделении земли крымским татарам и строительстве Соборной мечети — и продолжать эти проекты придется не кому нибудь, а именно Могилеву. Уже говорилось, что более неудачной фигуры на роль крымского премьера трудно было бы найти, и неприятие Могилева крымскими татарами и Меджлисом является пусть не единственной, но стержневой его проблемой на посту премьера. Могилеву следовало бы продолжать политику Джарты и его проекты сотрудничества с Меджлисом, это единственный вариант исправления кризиса отношений, но трудно поверить, что Могилев решится на такое.

Что мы имеем в итоге, так сказать, в «сухом остатке», описанных, не совсем ясных процессов? Милиция не против искать и находить «исламское подполье в Крыму», пусть даже это будет русский из Севастополя с гранатами и «экстремистской литературой», задержание которого вызывает подозрения в злоупотреблениях, новый премьер Крыма не скрывал своих симпатий к Сталину в крымскотатарском вопросе и направлял на них отряды «Беркута», борьба с Меджлисом традиционно является той картой, к которой прибегают слабые крымские премьеры, чтобы заявить о своей нужности как Киеву, так и антикрымскотатарской части крымчан.

Так может быть, Могилев именно на этом и будет строить свои дальнейшие действия, объявив программы Джарты по крымским татарам ошибкой, а крымских татар назначив экстремистами — во что, вероятно, с легкостью поверят в окружении президента, где, похоже, заинтересованы в наделении любой оппозиции всеми возможными опасными чертами. Что может помешать Могилеву двигаться в таком направлении, так это отсутствие у него в новом качестве собственно силовых рычагов — на крымскую милицию он попросту не может сильно влиять — как и на нового министра внутренних дел.

Могилев сможет быть нужен, даже необходим Банковой в том случае, если там решать «поставить крымских татар на место», как обошлись с Тимошенко, и трудно представить намерений более, мягко говоря, ошибочных и деструктивных.