Украина в поисках ответа на возвращенные вызовы столетней давности

Все технологии дестабилизации, применяемые сегодня Кремлем против Украины стары как мир, и по этой причине абсолютно предсказуемы. Это как раз тот случай, когда знание истории становится превосходным прогностическим инструментом. Конечно, старые методы накладываются на новые технологии — но их суть остаётся всё той же.

Вот только успешные ответы на эти вызовы нам придется найти самим. История Украины способна снабдить нас в этом вопросе лишь отрицательным опытом.

Отбросов нет — есть кадры

«Нам не страшні московські воші, нам страшні українські гниди», — сказал когда-то Симон Петлюра — и был совершенно прав. Импортировать нестабильность со стороны в любую страну, включая и Украину — задача почти невозможная. Но можно успешно привить требуемые для развала страны идеологемы на уже имеющиеся корни: на актуальные проблемы, распространенную мифологию, укоренившиеся традиции. Особенно успешно это можно проделать, привлекая к сотрудничеству уже действующих политиков. Наилучшими же партнерами для участия в дестабилизирующих проектах являются политики-популисты, озабоченные только собой. Именно этот социальный типаж, паразитирующий на разного рода социальном мусоре, и привлекает иностранные спецслужбы, легко откликаясь на их предложения.

Популисты: от «до основания, а затем …» до » мы хотим сегодня…»

Вброс популистских лозунгов, основанных на безответственной критике и столь же безответственных обещаниях — общая методика политических авантюристов, не представляющих в действительности никого, кроме самих себя, желающих прорваться к власти любой ценой и озабоченных только собственными интересами. Такого рода пропаганда всегда адресована маргинальной аудитории с низким уровнем образования. В силу этого она апеллирует к животным инстинктам; в самом лучшем случае — к примитивным, одномерным и одномоментным эмоциям, но никак не к устойчивой морали и этике, и, уж тем более, не к разуму.

Человек образованный, и хоть сколь-нибудь разбирающийся в проблеме, увидит, насколько ограничены его знания, многогранна ситуация и сложен поиск её решения. Человек, с твердыми моральными принципами отвергнет неприемлемые для него средства. Но асоциальные невежды, всю жизнь озабоченные только собственным сиюминутным благополучием, ничем не ограничены в выборе средств, и, вместе с тем легко целеуправляемы. Они верят в истинность и полноту своих представлений о мире, и легко, не утруждая себя размышлениями, пойдут за теми, кто нарисует приятную им картину будущего.

Реакции охлоса в любых ситуациях, в силу их примитивности, легко прогнозируемы. Мифология темных масс, их инстинктивные реакции на расхожие штампы и ключевые слова, пределы, до которых они способны просчитывать последствия собственных действий и планы других — всё это легко изучается и просчитывается. Затем манипуляторы предлагают один, реже два-три радикальных и привлекательных лозунга в качестве универсального лекарства от всех проблем.

Чем невежественнее и беднее общество в целом, либо какая-то из его групп; чем хуже работают социальные лифты, позволяющих обменять образованность и независимость мышления на лучшее социальное и материальное положение; чем больший процент в обществе составляет инертная масса, не созвучная времени, но и не желающая изменяться, а желающая вернуть вчерашний день, когда она была востребована в своём неизменном виде, либо даже желающая перемен, но в силу невежества неспособная правильно оценить ситуацию, самоорганизоваться и выработать верную тактику действий — тем лучше работают в таком социуме популистские рецепты. Всё пространство бывшего СССР, не исключая, к сожалению, и Украину, чрезвычайно благоприятно для работы политиков-популистов.

Немного истории

Столетие Февральской революции и Октябрьского переворота располагает к историческим сопоставлениям и аналогиям. Тем более, что ситуация в Украине и в соседней России и сегодня, сто лет спустя, развивается по сходным сценариям.

Итак, приступим к сравнениям. По причинам, перечисленным выше, пространство Российской Империи было благоприятной средой для популизма, что привело её сначала к распаду, а затем к реставрации в виде СССР.

Все без исключения левые партии Российской Империи были популистскими проектами. Все предлагаемые ими реформы, от «черного передела» народников и эсеров до «прекращения эксплуатации человека человеком» путем «экспроприации экспроприаторов» предлагали путь в никуда, что, впоследствии, и подтвердилось на практике.

Попытки сойти с популистских позиций, предпринимаемые время от времени отдельными деятелями этих партий, не утратившими , уже окончательно, разума и совести, неизменно отвергались партийным большинством, и, в конечном итоге, вели к их изоляции и исключению. Это было неизбежным финалом, поскольку левые в Российской Империи не могли обратиться к социальным группам, на которые они опирались, ни с какими иными лозунгами, кроме популистских. И те, рядовые члены этих партий, и сочувствующие им просто не были готовы воспринять что-либо иное. Они просто отвернулись бы от реалистичных, но скучных и не сулящих немедленных перемен к лучшему лозунгов, и ушли бы к другим лидерам, предложившим им более приятные и более понятные им вещи.

В конечном итоге, победила партия, которая действовала наиболее беспринципно и аморально — партия большевиков. При этом, на начало 1917 года большевики были маловлиятельны и абсолютно маргинальны.

Характерно, что именно на политических маргиналов, играющих на эмоциях невежественной толпы, сделал когда-то ставку и Генштаб Германии, воевавшей с Россией. Правда, финансируя левых — кстати, не одних только большевиков, немецкие генштабисты не рассчитывал, что события выйдут из-под их контроля. Если бы Германия не исчерпала свои возможности, и не рухнула, обессилев, а продержалась ещё хотя бы год, ход истории мог бы пойти совсем иначе.

Российское самодержавие в феврале 1917 года также обрушилось вовсе не под натиском протестов, а просто потому, что у него не осталось сторонников внутри страны. Система сгнила настолько, что перестала устраивать сразу всех — и здесь, к слову, прослеживается полная аналогия с событиями зимы 2013-2014 года. Но на развалинах старой власти нужно было срочно выстроить новую — и вот тут начались проблемы.

Никакая новая власть не могла добиться быстрого улучшения положения в стране. Россия находилась в состоянии войны, часть её территории была оккупирована, фронт трещал по швам, а экономика балансировала на грани краха. Вместе с тем, было понятно и то, что коалиция Центральных держав уже проиграла, и продержавшись ещё год-полтора — просто не рухнув, и удержав фронт, можно будет дождаться окончания войны, войдя в число победителей. И, пережив войну, начать экономические реформы. Тоже, к слову, не сулившие быстрого улучшения, а позволявшие надеяться лишь на нескорый и нелегкий выход из тупика.

Но такая программа — реалистичная, и, в силу этого, суровая не была воспринята массами, желавшими немедленных позитивных перемен. Победу в конечном итоге одержали большевики, обещавшие всё, что угодно, и всем сразу: «землю крестьянам», «заводы рабочим» , в придачу ещё и «мир без аннексий и контрибуций» — что устраивало армию уставшую воевать, и несколько миллионов дезертиров, а также «право на самоопределение» для всех народов, загнанных в империю.

Правда, в итоге, большевики кинули всех, кого только смогли, и не сдержали ни одного из обещаний. Все, кто в итоге получил независимость от России, были вынуждены добывать её, воюя с Советами. Поверившие большевикам — а заодно с ними и те, кто большевикам не поверил, но и не смог воспрепятствовать им получить контроль над легковерными массами, взамен обещанных благ получили красный террор, гражданскую войну и 70-летнюю кровавую деспотию. Конкретно для Украины это обернулось утратой обретенной было независимости, Голодомором для миллионов крестьян, поголовным расстрелом, как минимум, двух поколений украинской интеллигенции и моральной гибелью тех, кто сумел приспособиться к людоедским порядкам, избежав физической гибели .

Наши дни

Популистским проектам в современной Украине, буквально, несть числа, причем, на смену утратившим популярность постоянно приходят новые: от изрядно поистершихся БЮТ и «Свободы» до относительно свежей Нади Савченко и фальшивых «добробатовцев». Этих персонажей стало там много, что в сумме они уже создают довольно убедительную картинку «широкого спектра общественных мнений». По сути же, всё политическое поле Украины поражено популизмом.

Тут уместно заметить, что основные методы работы с маргинальной массой одинаковы для всех без исключения популистов, во всех странах и во все времена. В частности, именно этим и обусловлено поразительное сходство приемов путинской пропаганды с Италией времен Муссолини и Германией времен Гитлера. Дело тут не в сознательном желании подражать покойным диктаторам, а в том, что только такие методы работы с охлосом по-настоящему эффективны, в то время как любые другие — заведомо провальны.

Было бы неверно утверждать, что все украинские политики — исключительно популисты, озабоченные только собственным благополучием и лишенные иных побудительных мотивов. Но можно утверждать, приём, с полным на то основанием, что среди профессиональных политиков Украины этот типаж составляет абсолютное большинство. А меньшинство, в свою очередь, вынуждено подстраиваться, играя по правилам большинства.

Было бы также неверным и утверждение о том, что все украинские популисты — российские «запроданцы». России просто нет смысла скупать их всех сразу — но любой из них, в любой момент времени, может оказаться на российском финансировании, напрямую или «втемную».

Во многих случаях это финансирование даже можно проследить. Но, во-первых, всё-таки не всегда такое возможно. Во-вторых, цепочка финансирования в любом случае будет длинной, а доказательства, как минимум, небесспорными и достаточно сложными для восприятия неподготовленным читателем, а, следовательно — не очень убедительными. О том, чтобы довести такое обвинение до официального следствия, и, тем более, до суда — вообще нет речи. И, наконец, этих проектов слишком много, чтобы их можно было качественно мониторить все подряд. Тем более, что и определение, кто перед нами: популист — или всё-таки нет, в каждом конкретном случае тоже непростое дело. Такая оценка всегда будет довольно субъективна и небесспорна.

С другой стороны, столь подробный мониторинг и не нужен. Дело ведь не в политиках-популистах. Популисты возникают там, где на них и на их обещания имеется социальный спрос. А спрос этот возникает тогда, когда большая часть электората, во-первых, неспособна к самоорганизации, и не может выдвинуть из своей среды собственных представителей — пусть, для начала, хотя бы на региональном уровне, а, выдвинув их, и проведя во власть, заставить отчитываться о проделанной работе. А, во-вторых, когда эта же, большая, часть электората невежественна, и, по этой причине, легко ведется на популистские обещания.

Таким образом, на практике невозможно ни отследить, ни, тем более — доказать, каждый конкретный элемент операции по дестабилизации Украины. Можно лишь увидеть её общие контуры и ближайшие цели — но и этого достаточно для выработки программы противодействия им.

В настоящее время такими целями являются максимальная дискредитация действующей власти и культивирование ненависти к любой государственной власти, как априори «антинародной», в сочетании с игрой на усталости от войны и вбросом призывов к «миру любой ценой». В сложившейся ситуации реализация всёго этого, вместе взятого, означает для Украины капитуляцию и последующую оккупацию Россией, с утратой, вероятно, поэтапной, но неизбежной, украинской государственности.

Иными словами, Москва готовит нам повторение трагичного сценария 1918-20 г.г. При этом, как и сто лет назад, Россия, в обмен на капитуляцию Украины, может пойти даже на формальную — разумеется, временную — поддержку некоторой украинизации покоренной территории. Конечно, только такой, из которой будет вытравлен малейший намек на реальную украинскую независимость, а взамен сделан акцент на чисто внешний национальный колорит. И, разумеется — это обязательное условие — с последующей зачисткой выявленных в ходе такой провокационной акции «украинских националистов». Всё это в истории Украины, уже, к сожалению, было.

Другие инструменты дестабилизации

Прочие меры по дестабилизации Украины носят вспомогательный характер по отношению к главному российскому инструменту — к работе с политиками-популистами, и с их электоратом. Все они достаточно очевидны: это вложения в СМИ, в терроризм и в криминальные структуры. Тем не менее, их тоже стоит обсудить подробнее.

Масштабы информационной войны, которую Россия ведет сегодня по всему миру, в том числе и в Украине, беспрецедентны в мировой истории, и никакие исторические аналогии полноценно тут не сработают. Российские информационные операции за рубежом идут на двух уровнях: во-первых, это прямая поддержка России, а, во-вторых, создание информационного фона и общего уровня подачи материалов, способствующих примитивизации сознания их читателей и зрителей.

Конечной целью здесь является подсаживание существенной части общества на нигилистически-примитивное восприятие реальности, когда любые трудности и дискомфорт сублимируются в недовольство властью, по известной формуле «а куда же смотрит президент?». В свою очередь, такое восприятие реальности укрепляет позиции политиков-популистов как таковых, а господство на политическом поле политиков этого типа создаёт для российских дестабилизирующих операций наиболее благоприятную среду.

В том случае, если пространство страны, подвергаемой информационной агрессии, позволяет оперировать на нём русскоязычным СМИ — а именно так обстоят дела в Украине, российские пропагандисты получают дополнительные бонусы.

Они подтягивают на это пространство внутреннюю российскую пропаганду, получая существенные дополнительные ресурсы при минимальных затратах. Они также играют на ностальгических настроениях популистского электората, который, в силу своей социальной и профессиональной ничтожности, и порождаемой этим невостребованности, всегда недоволен своим настоящим; он также не видит и своего будущего, по тем же причинам, и из-за неумения и нежелания изменяться.

Как следствие, такой электорат тоскует о прошлом. Здесь уже работает целый комплекс причин — тут и воспоминания об ушедшем детстве или молодости, и свойство человеческой психики запоминать скорее хорошее, чем скверное — и, опять-таки, отсутствие вариантов: ни в настоящем ни в будущем перед этими людьми не просматривается никаких перспектив. Это позволяет пропагандистам эффективно создавать мифы об ушедшем «Золотом веке».

На роль такого мифа российская пропаганда уже давно и прочно облюбовала СССР, а в последнее время — подтянула к мифостроительству также и досоветскую Российскую Империю. Это даёт российским пропагандистам возможность выстраивать систему доводов, оспаривающих ценность и легитимность украинской государственности.

Борьба с такими информационными атаками напрямую, путем одних только запретов и ограничения доступа к нежелательной информации, в век Интернета не просто крайне неэффективна, а, скорее, контрпродуктивна.

До тех пор, пока у такого сорта СМИ есть своя аудитория, они будут этой аудиторией востребованы. Эффективно бороться с ними можно только одним способом: быстро заполняя каждую свободную нишу, кратковременно «отбитую» с помощь запрета, эффективного лишь короткий промежуток времени, а затем неизбежно размываемого, собственной продукцией, притом, именно того уровня и типа, который востребован примитивной и темной аудиторией — но, вместе с тем, направляющий вечное недовольство потребителей такого ресурса на подходящие объекты.

На несколько блоков решаемых задач нацелен и терроризм, с которым Украина столкнулась в последнее время, и, масштабы которого, по всем признакам, будут расти. Тут исторические аналогии вполне очевидны.

Эсеровский индивидуальный террор преследовал две цели. Во-первых, запугать наиболее активных и непреклонных государственных чиновников — а самых неудобных, активных и профессиональных попросту уничтожить. Во-вторых, создать в обществе терпимость к террору, сделав убийство чиновников частью привычного быта и создав вокруг террористов ореол героев и жертв.

Несомненно, современный российский терроризм в Украине будет развиваться в этом же направлении. Основное отличие будет состоять в том, что помимо государственных служащих целями террористов станут патриотически настроенные журналисты, гражданские активисты и политики.

Впрочем, жертвами российского террора будут становиться и пророссийские актеры, с одной стороны — достаточно раскрученные публично, с другой — уже ставшие отработанным материалом. Убийство Бузины с большой долей вероятности было операцией такого рода, направленной на общее обострение градуса противостояния в обществе, создания идейной остовы для оправдания антиукраинских террористических актов и формирования групп их поддержки.

Кроме того, современный российский террор нацелен и на подрыв международного авторитета Украины. Впрочем, на это нацелены вообще все дестабилизационные мероприятия Кремля, который всеми силами пытается и будет пытаться убедить мировое сообщество в том, что Украина не может состояться как полноценное, стабильное государство, а может существовать лишь в виде Дикого поля, раздираемого внутренними конфликтами, то и дело переходящими в гражданскую войну.

Полицейские и контрразведывательные методы борьбы с террором находятся за рамками нашей темы. Но и тут приходится признать, что они всегда и везде малоэффективны до тех пор, пока в обществе существует среда, способная сначала «с пониманием» относиться к террору, а затем и прямо поддерживать террористов. На недопущение создания такой среды, и пресечение, притом самыми жесткими методами, любых попыток сформировать группы поддержки террора, и должны быть брошены основные ресурсы.

Любые действия постфактум тут крайне затратны, и не слишком эффективны. Бороться с уже сформировавшимися в обществе группами, терпимо относящимися к террористам, тем более, поддерживающими их, и обеспечивающими им тылы и приток людского ресурса, очень сложно. Куда проще не допустить их возникновения изначально, заранее оценив масштаб угрозы. Но превентивные меры, в свою очередь, неизбежно упрутся в наличие маргинального электората, падкого на популистские лозунги. Именно такого сорта электорат и является почвой, на которой легко укореняется поддержка всякого рода радикализма, в том числе — и терроризма.

Наконец, третье важнейшее направление дестабилизации: поддержка криминала. Поддерживая украинский криминал — а, точнее, усиливая его за счет организации притока в Украину международного криминала, Россия решает сразу несколько задач.

— Разрушает моральные барьеры в обществе, способствуя криминализации сознания граждан — то есть, вырабатывая у всё большего их числа постоянную внутреннюю готовность совершить уголовное преступление той или иной степени тяжести, в любой момент, когда это сулит выгоду, а риск попасться представляется приемлемо низким;

— Создаёт кадровый, финансовый и организационный ресурс для террористических операций;

— Создаёт материальные ресурсы и кадровый резерв для поддержки популистских политических проектов, начиная от проталкивания криминальных креатур на выборные должности разного уровня и заканчивая формированием отрядов титушек;

— Создаёт, помимо уже перечисленных, также ряд дополнительных инструментов для дестабилизации Украины. В сфере экономики — за счет расширения разного рода криминального бизнеса, а также рейдерства, что отрицательно сказывается и на легальном бизнесе, и на собираемости налогов. В сфере социальной — расширяя торговлю наркотиками, оружием, людьми. В сфере информационной — осуществляя криминальное давление на неугодные СМИ и журналистов, совершая киберпреступления — и так далее, примеров тут возможно великое множество.

Исторические аналогии здесь очевидны: партия большевиков всегда и на всех этапах своей эволюции была теснейшим образом связана с криминальными структурами, эффективно и взаимовыгодно сотрудничая с ними.

О масштабах нынешних российских спецопераций по «накачиванию» Украины криминалом свидетельствует множество фактов. Вот лишь один пример такого рода: как сообщил на днях глава Национальной полиции Украины Сергей Князев за последние 7 месяцев в Украину пытались проникнуть для развертывания тут постоянной деятельности, как минимум 29 российских «воров в законе». Князев подчеркнул, что масштабная инфильтрация криминальных лидеров в Украину проходит в тесном взаимодействии с российскими спецслужбами, и по прямому указанию Кремля.

Надо отметить, что и в этом случае условием успешного развертывания криминальных структур является наличие в Украине достаточно большого маргинального сегмента, настроенного, в целом, антигосударственно, и, в силу этого, являющегося потенциальным кадровым резервом для криминальных сообществ.

Как этому противодействовать?

Здесь мы подходим к очень неприятной и сложной теме: что можно предпринять, чтобы не потерять страну, в ситуации, когда избирательное право носит всеобщий характер, а степень социальной ответственности значительной части — да, чего уж там, будем говорить прямо — едва ли не большинства тех, кто наделен правом голоса, как и их способность адекватно оценить политическую ситуацию — запредельно низкие, что делает их крайне уязвимыми к популистской пропаганде?

Исторические примеры ясно говорят о том, что выход из такой ситуации есть только один: изоляция маргиналов, осуществленная тем или иным способом, при формальном сохранении за ними всего набора гражданских прав. Либо изоляция от политиков-популистов, готовых сотрудничать с антигосударственными силами, либо изоляция от избирательной урны.

Изоляция от избирательной урны, когда между темной массой, податливой на популистские манипуляции, и непосредственным участием в голосовании создается барьер из вменяемых и ответственных, по крайней мере, в большинстве своём, посредников-выборщиков, была реализована отцами-основателями США. В целом, несмотря на отдельные провалы, такая система работает неплохо. Но, увы, повторить её нам не удастся. Уж очень специфичными были условия, в которых её удалось выстроить и закрепить законодательно. Остаётся другой путь — изоляция податливого на популистские лозунги избирателя от политиков -популистов. Если бы такую изоляцию удалось реализовать, то все перечисленные выше способы дестабилизации Украины просто-напросто повисли бы в воздухе, лишившись человеческого ресурса.

Попробуем оценить масштабы задачи, степень её сложности и подходы к её решению предлагаемые сегодня в Европе, столкнувшейся со сходной проблемой. Забегая чуть вперед, замечу, что европейские предложения на сей счет — заведомо провальны, а средства, выделенные на их реализацию, расходуются впустую, а чаще — сознательно расхищаются. И, наконец, попробуем увидеть возможные пути реального решения этой проблемы.

Как исторические примеры, так и просто здравая логика говорят о том, что апелляция к разуму невежд, падких на безответственный популизм, априори бесполезна. Очень трудно найти что-либо разумно-рациональное в головах, не обремененных ни умением самостоятельно мыслить, ни минимально необходимым для верных выводов образованием. Прежде всего, по той причине, что ничего подобного там, собственно, и нет. Таким образом, продвигаемые в ЕС — а из ЕС в сопредельные с Россией страны, в том числе и в Украину, проекты по разоблачению дезинформации и лжи, содержащихся в российской пропаганде — не более чем бесполезная трата времени и средств.

Также невозможно в эпоху всеобщего распространения Интернета перекрыть доступ к любой информационной помойке тем, кто на эту помойку эмоционально подсел. Запрет, как уже было сказано, даст только кратковременный эффект, после чего отлученная от привычного информационного наркотика аудитория либо найдет ему замену — либо изыщет обходные пути для доступа к нему. Именно в этот момент поиска вариантов в изменившейся обстановке и возможен единственный ход, способный привести к успеху: масса, отлученная от старой информационной жвачки, должна получить новую, оказывающую сходный эмоциональный эффект, но лишенную деструктивной, по отношению к Украине, составляющей. Грубо говоря, в этот момент становится возможно подменить информационный героин — информационным метадоном.

Никаких других способов контрпропаганды, способных воздействовать на аудиторию с низким уровнем образования — а большая часть аудитории, находящейся под российским информационным влиянием именно такова — не существует вовсе.

Совершенно аналогично, и только таким способом, может быть решена и проблема политиков-популистов. Успех популиста, как уже было сказано, порождается вовсе не его выдающимися качествами. Напротив, большинство популистов являют собой серые посредственности. Успех всякого популиста обусловлен исключительно существующим социальным спросом на него. Конкурировать с популистом, работающим в интересах России, может только другой популист, находящийся под контролем и на содержании структур, непоколебимо стоящих на проукраинских позициях.

Вопрос только в том, откуда взяться таким структурам.

Лишь тот кто мыслит — тот народ. Всё остальное — населенье

Первый ответ, который приходит в голову — «этим должно заняться государство». Ответ неверный. Государство не является чем-то определенно-однородным.

Государство — это всегда очень сложная сумма векторов интересов совершенно разных игроков. Профессиональных политиков — включая, увы, и запроданцев-популистов. Олигархов, мало интересующихся судьбой украинской государственностьи в силу космополитичности своего бизнеса. Гражданских активистов, разной степени вменяемости и с очень разными представлениями о желаемом будущем Украины. Карьерных госслужащих, заинтересованных в сохранении вскормивших их бюрократических структур. Различных политических партий, заинтересованных в максимальном представительстве в выборных органах власти. И так далее, этот список можно продолжать почти до бесконечности.

Кроме того, разработка симулякров, способных воздвигнуть надежный барьер между неустойчивой массой и кремлевскими могильщиками, пытающимися похоронить Украину, и даже обсуждение такой проблематики, требует некоторой подготовки. Едва ли число людей, способных — нет, не разрабатывать такие конструкты, а хотя бы проникнуться пониманием необходимости их разработки, и понять в популярном пересказе её общие принципы, превышает в нашем обществе 5-6%, и это ещё очень оптимистичная оценка.

Столетие назад украинские патриоты не смогли найти ответа на этот вызов — и проиграли, с самыми трагичными для Украины последствиями. Зато партия большевиков смогла решить эту задачу — и выиграла на семь десятилетий. Да, верхушка этой партии состояла из уголовников и негодяев, не останавливавшихся ни перед чем, совершавших бесчисленные преступления и озабоченных только личной властью. Но речь сейчас не об этом. Речь — о методологии, позволившей им, хотя и не без труда, овладеть ситуацией и взять неустойчивые, легко внушаемые, не имеющие ни твердых моральных устоев, ни политических убеждений, ни адекватных знаний об окружающем мире массы под свой контроль.

Именно разработкой такой методологии, предельно прагматичной и свободной от прекраснодушных рассуждений о «правдивой информации» и «разоблачении лжи» стоило бы вплотную заняться украинской интеллектуальной элите. Вероятно — и тут опять можно обратиться к опыту большевиков — объединившись для этого в элитарную политическую партию, способную генерировать понятные массам, то есть популистские, проекты.

Предвидя возмущенные крики о том, что предложение сознательно вырабатывать способы манипуляции избирателем, является аморальным, я могу лишь процитировать Марка Твена, с его «никогда не говори правды тем, кто её недостоин».

Маргинальная масса неизбежно будет объектом манипуляций и обмана — просто потому, что правда — неподъёмна для неё. Разумеется, в долгосрочной перспективе необходимо заниматься её просвещением и привитием ей социальной ответственности. Но если мы уже сегодня, сейчас, немедленно не научимся в интересах сохранения Украины манипулировать этой массой более успешно, чем это делает российская агентура в интересах уничтожения украинской независимости и самого украинского народа, то никакой долгосрочной перспективы у нас не будет вообще.