Россия добивается навязывания своей версии пост-холодной войны: на ее взгляд, возникает мультиполярный мир, в котором она отвоевала свое звание влияющей стороны.
Об этом пишет журналистка Le Monde Сильвия Кауфман, передает InoPressa.
«Не обманывайтесь: изображения в соцсетях российского авианосца «Адмирал Кузнецов», который с треском и с перебоями, в клубах черного дыма продвигался к военно-морской базе в Сирии и потерял два своих самолета, не отражают реальности», — говорится в статье.
«Реальность совсем другая. Реальность — это зенитные ракетные комплексы S-400, размешенные в прошлом году, которые обеспечивают России контроль над сирийским воздушным пространством. Реальность — это отправка чеченского спецназа с миссией военной полиции в Сирию. По словам некоторых экспертов, этим предусматривается «модель Грозного» в Алеппо: все стереть с лица земли, затем выстроить заново «усмиренный» город», — передает Кауфман.
«Реальность — это российский министр иностранных дел Сергей Лавров, который объявляет в четверг, 8 декабря, о прекращении бомбежек Алеппо сирийской армией — да, сирийской — словно уже достигнуто положение, при котором Сирия находится под российским мандатом», — продолжает журналистка. «В конце 2016 года Россия принимает решения в одиночку, не обременяя себя мультилатерализмом», — говорится в статье.
«Реальность — это то, что все россияне, более или менее близкие к Кремлю, после голосования по «Брекзиту» и выдвижения Дональда Трампа республиканцами, объясняют, что «международный либеральный порядок умер». — отмечает Кауфман.
«Мировой порядок устарел», — заявил один российский исследователь в области международных отношений. В глазах Москвы наконец возникает тот мультиполярный мир, к которому постсоветская Россия уже давно стремится. Мир, в котором она отвоевала свое звание влияющей стороны. Мир, где западный блок раскололся на США, которые сами снимают осаду, и Европу, ослабленную популистским восстанием», — рассуждает автор.
«Надо отдать должное Владимиру Путину: многие западные руководители были поражены волной протестных голосований в 2016 году, но только не он. Несколько экспертов по России напоминают его предостерегающую речь в декабре 2013 года: говоря о состоянии различных народов, он позиционировал себя как лидера мирового консерватизма, превознося прочность «традиционных ценностей» в России перед лицом распущенности стран Запада в сфере нравов и иммиграции. Именно на этом фундаменте его режим развивал тесные отношения с европейскими популистскими и крайне правыми партиями», — пишет Кауфман.
«Да, — признает один российский ответственный работник, — мы думаем, что мультикультурализм ведет Европу к гибели. И в настоящее время сами европейцы думают так же».
«Этот образ сильного человека, который восстановил порядок в российской республике Чечня (где, кстати, соблюдается шариат) и который защищает христианские традиционные ценности, несомненно, объясняет его популярность в некоторых европейских кругах», — пишет автор статьи.
По мнению Петра Померанцева, автора книги «Ничто не истинно и все возможно» (2015), где раскрывается суть сегодняшней России, Путин становится «Че Геварой правых», говорится далее. «Для правого антиистеблишмента, — пишет Померанцев на сайте Politico, — выражать свое восхищение Путиным стало равносильно тому, что долгое время означало для левых носить футболку с изображением Че».
«Вот еще в чем обманчив образ «Адмирала Кузнецова», годного на металлолом, — пишет журналистка. — Помимо военных развертываний на Украине и в Сирии, путинская Россия ведет идеологическое наступление, которое уже сегодня приносит свои плоды, выходя за пределы сферы влияния антиистеблишмента. Когда Франсуа Фийон, кандидат от французских правых на президентских выборах, в своей книге «Делать» (2015) или Доминик де Вильпен, бывший премьер-министр, в интервью, данном на этой неделе российскому RT, повторяют российские выкладки об унижении Западом России после холодной войны и о «продвижении НАТО на восток», и один ни слова не говорит о восстании Майдана, а другой — об аннексии Крыма и намеренных бомбежках больниц в Сирии, оба они демонстрируют отметины, оставленные Россией», — считает Кауфман.