Фесенко объяснил цели Путина в новой эскалации на Донбассе

Россия пытается договариваться, и в первую очередь — с американцами.

Об этом пишет на портале НВ политолог, директор Центра политических исследований «Пента» Владимир Фесенко.

Нельзя давать никаких гарантий относительно того, как будет действовать Путин: его поступки не всегда поддаются рациональным оценкам и логическим инструментам. Но с учетом того, как Россия действовала в течение последнего года, я не думаю, что она решится разрушить все очередной масштабной войной. Зачем тогда было прилагать столько усилий для участия в переговорном процессе и налаживания отношений с Западом?

Разумеется, полностью восстановить отношения невозможно, но Россия пытается договариваться, и в первую очередь — с американцами, как бы кремлевские медиа ни обвиняли их во всех грехах. Также Москва постоянно говорит о том, что хочет наладить отношения и с Европой. Цель, разумеется, проста: добиться смягчения санкций.

Так что рушить эти призрачные достижения войной было бы не очень логично. Кроме того, мы не видим достаточной концентрации военных сил и ресурсов, необходимых для масштабной эскалации по всей линии фронта.

Поэтому более вероятный сценарий – локальная эскалация конфликта, нечто вроде нового Дебальцево. Вопрос в том, где это может произойти, и насколько серьезным будет новое наступление. Мы должны не допустить прорыва линии фронта.

Такое локальное наступление может иметь под собой две цели: во-первых, вынудить Украину пойти на уступки. Очевидно, что минский переговорный процесс зашел в тупик, завис. Теперь Россия хочет сдвинуть его с мертвой точки (разумеется, в своих интересах). Это классическая тактика гибридной войны и принуждения к миру на своих условиях.

В 2008 году то же происходило в Грузии. За время боевых действий на Востоке Россия также не раз непосредственно вмешивалась в боевые действия, чтобы принудить и Украину, и Запад к переговорам. Запад пугают большой войной. Именно пугают, поскольку, по моему мнению, Россия сейчас не готова ни к полноценной войне с Украиной ни, тем более, к масштабному противостоянию с Западом. А вот пугать – да, военно-психологическое давление является любимой тактикой Путина.

Но есть и еще одна цель: если наступление будет достаточно сильным, и не дай бог, ситуация будет складываться не в пользу украинских военных, Путин попытается нанести нашим войскам серьезное поражение, чтобы спровоцировать в Украине политический кризис. Если бы удалось подтолкнуть украинских радикалов к силовому захвату власти, для Путина это был бы наилучший сценарий. Третий Майдан вследствие военного поражения в Донбассе – мечта Путина, и это, к сожалению, также может быть одной из задач нового наступления.

Кроме того, могут преследоваться и чисто тактические цели. Я не берусь быть военным стратегом, но наступательные действия на мариупольском направлении могут быть лишь отвлекающим маневром. Сепаратисты крайне заинтересованы в том, чтобы отбросить украинские войска как можно дальше и от Донецка, и от Луганска. То, что сейчас они находятся почти в пределах прямой видимости из Донецка, безусловно, фактор огромного раздражения как для России, так и для сепаратистов. Поэтому они как минимум попытаются отбросить наши войска от своих «столиц».

Могут быть и другие направления удара, к примеру, Бахмутская трасса или Артемовск. Это уже вопрос разведки и стратегических оценок на уровне Генштаба. Нужно прорабатывать различные варианты и анализировать, каким образом в случае необходимости будет осуществляться переброска ресурсов и сдерживание наступления.

Атаки в Марьинке и под Старогнатовкой были успешно отражены, но в случае наступления сразу с нескольких сторон, как это было в Дебальцево, понадобятся более серьезные ресурсы. Готовы ли мы к такой атаке? Этот вопрос пока остается открытым.

Я полагаю, что вероятность полноценной эскалации невелика. Скорее всего, нам следует ожидать мощной, но все же локальной атаки на одном либо двух направлениях.