Украина как кровавый апофеоз гибридной цивилизации

Гибридные («фейковые») капиталы* индуцируют гибридные войны.Когда между капиталом и собственностью исчезает жесткая институциональная матрица легализации, связь между общественным представительством и социальным заказом становится манипулятивной, а между фактом и сообщением о факте внедряется произвол.

Перформанс по своему содержанию является пророчеством в действии. Оно происходит в треугольнике супероснов «произведение » — «автор» — «читатель». В постмодернизме автор игнорирует и «текст», и «читателя».
Наша современная фантасмагория Украины характерна тем, что в указанное действие внедряется новое лицо — «Суфлер». Он сам уже навязывает и «текст», и «читателя», и «автора».

Самым интересным в этом ералаше есть природа возникновения такой фантасмагории, которая имеет цивилизационные корни. А она в извращениях институциональной процедуры легализации собственности в капитал. Это чрезвычайно опасное обстоятельство, потому что все известные нам революции, так или иначе, возникали вокруг вопроса об изменении формы легализации капитала.

Постмодернистский этап капитализма можно определить, как возникновение суррогатных, гибридных капиталов, которые не обеспечены никакой собственностью: финансовые пузыри, спекулятивные пирамиды, фиктивные деривативы. То есть, возникли «капиталисты», которые игнорировали и экономическую формулу и «потребителей». Сейчас, в треугольнике супероснов «капиталы» — «капиталисты» — «потребители» появились «игроки», которые игнорируют экономическую формулу, «потребителям» навязывают фиктивный спрос, а мнимые капиталы наделяют признаками реальных путем манипуляций. Это – своеобразные «Суфлеры» рынка капиталов.

Такая ситуация в институциональной картине капиталов немедленно индуцирует свое соответствие в пространстве политической жизни. В треугольнике супероснов «партия» — «власть» — «избиратели» также появляется «Суфлер».
Если в период модерна партия изучала спрос избирателей и завоевывала власть, то в период постмодерна власть сама уже формировала социальный заказ и под него создавала партию — победительницу.

Сейчас, в присутствии «Суфлера», возникает, указанная для рынка капиталов, фантасмагория: «партия» играет свою отведенную роль, «власть» объявляется безотносительно к роли «партии», а «избиратели» принимают участие в массовке, которая ничего общего ни к партии, ни к власти, ни к избирателям не имеет. Власть перестает быть целью. Главным действующим лицом становится «Суфлер», но и он не является выгодоприобретателем, потому по своему определению и смыслам не может становиться действующим лицом. Это вроде сферы фиктивных капиталов: с ними «играть» можно, но нельзя никого ими накормить.

Ролевые игры, в которые попала Украина, являются ничем иным, как грубой гипертрофированной калькой извращений институциональной картины нашей цивилизации.

Причиной этих извращений является потеря меры бытия. Она проявляется в лукавстве при легализации собственности в капитал и, как следствие, манипуляции общественным представительством и дегенерации информационного пространства.
Почему именно Россия оказалась «успешным учеником» в проявлении худших инстинктов?

Во-первых: в новейшей истории у нее (как и Украины, поэтому она и объект, «добыча») не было жесткой институциональной матрицы преобразования собственности в капитал, которую устоявшиеся демократии получили в период модерна. Здесь царит конъюнктурная целесообразность — «Суфлер».

Во-вторых: именно через аспекты морали. Когда церковь страны отличается тем, что торгует табаком и водкой, то скандалов в области нравственного закона в такой стране больше существовать не может: «Если Бога нет, то позволено все». Это выражение приписывают, Ивану Карамазову, в качестве ведущего тезиса романа Достоевского «Братья Карамазовы». Жан — Поль Сартр определил это выражение, как отправную точку экзистенциализма. Сейчас мы являемся очевидцами трагической реализации не верного экзистенциального выбора, сделанного не нами, но и за нас.

А подтверждением того, что этот выбор ошибочный, является его частная оценка Принцем Чарльзом. Это не просто сигнал всем королевским домам Европы, не просто репер отсчета для ее консервативных кругов.
Это крах всей ролевой игры Кремля и эпохи правления Путина.

Историки через 50 лет, давая оценки нынешним событиям, будут пользоваться не бесчисленными «кисельовськими» агитками, не сотнями статей в Википедии, написанных «джинсовой» элитой РАН, а они будут использовать эту одну частную ремарку Принца.

Ролевые игры Кремля — ​​это отражение институционального и духовного маразма, который существует в стране их происхождения.

Война Кремля против Украины — это своеобразная «ролевая игра».

1 . Она разработана в определенных предположениях и имеет (предусматривает ) много сюжетов.
2 . Понятно, что в сюжетах Кремль не уязвим. Всегда есть запасные варианты.
3 . Кремль может быть уязвимым только в предположениях, в которых построена «игра».
4 . Россия предполагала дипломатические санкции и их масштаб. Учитывала она и экономические санкции и их глубину.
5 . Для каждой такой конфигурации сформированы соответствующие сюжеты.
6 . Худшим является то, что эти сюжеты не имеют сдерживающего человеческого фактора, а, следовательно, ни одного.

Поэтому, победа возможна лишь при условии, если масштаб и глубина санкций будут ошеломляющими и солидарными. Они должны быть такими, которые не предусмотрены в предположениях войны.

Цель Кремля заключается в изменении международного права. Вместо концепта исполнение договора должен внедриться концепт военной силы. Для этого он пытается разрушить смыслы существующих понятий, на которые опирается международная договоренность. Чем больше будет хаоса в гибридной войне, тем ближе Кремль будет к цели. Военный успех его не интересует.

Следовательно, победа возможна не в сюжетах войны, а в разрушении предположений Кремля.
Оценка Принца Чарльза и является одним из примеров разрушения таких предположений.

Среди разнообразных видеоматериалов, появившихся о событиях на Востоке Украины был и один из Краматорска, где две женщины прогнали микроавтобус с вооруженными террористами. Этот ролик поднял фурор.

А что произошло?

Развалилась глобальная игра!

Вы думаете, что боевики не знали, что им делать, если бы пришла милиция или СБУ? Вы думаете, что они растерялись бы, если бы на них напали военные с вертолетом?
Они знали, что им делать, даже если бы перед ними появился Ахметов вместе с Пан Ги Муном.
Но придуманная матрица сломалась!

Как наседка вместе с цыплятами ломает наши стереотипы о поведении курицы, так эти две женщины разбили сюжеты фантасмагории, которая внедрена в Украине и вокруг нее.

Не формальные институты и должностные лица разрушили дикую мизансцену, а вечная жизнь в образе этих двух возмущенных «мамаш» выявила всю ничтожность человеческого замысла по сравнению с тем, что есть в жизни.
Фактически, Украина попала в ситуацию, где «Суфлер» игнорирует и «капиталы», и «капиталистов», и «потребителей», а, как индуцированные состояния, игнорирует и «партии», и «власть», и «избирателей». Все это находит свое отражение в информационном пространстве, где появляются не просто сообщение без факта, но и придумываются «Суфлером» сами факты («Если Бога нет, то позволено все»). Показательным есть факт, что ни один из так называемых «лидеров» так называемых «народных республик», «мэров», «министров» на Востоке Украины народом не избирался. Главным становится «сообщение», а не смысл сообщения.

Как было указано выше, в таких конструкциях выгодоприобретателя нет. Но всегда есть пострадавшие: в области капиталов – банкроты, в области политической жизни – пустое политическое пространство. В Украине эти ролевые игры привели еще и к реальным жертвам. И это – самое трагическое обстоятельство.
Нам нужно понять механику этой конструкции, в которую мы попали, а главное – осознать причины, которые к ней приводят: потеря меры бытия.

Уход за моральным законом – вот главный инструмент необратимого выхода Украины из кризиса.
Это является главной задачей всех элит Украины, потому что потеря меры бытия провоцирует немедленный беспорядок и в экономике, и в политике, и в обществе, и в быту.

Осознание этого будет своеобразной самолюстрацией элиты, это будет ее своеобразным Майданом, который она должна отстоять: правда жизни, а не конъюнктурная целесообразность является успехом человека. (Стать, образно говоря, такими, как Принц Чарльз, каждому на своем месте).

События последних месяцев сформировали нам новые прецеденты. Эти прецеденты и понесенные жертвы должны сформировать в Украине новую базу сравнения. Они должны стать предохранителем от коррупционных соблазнов, они должны составить новый переосмысленный опыт, на основе которого Украина будет планировать свое новое будущее.

Если врет политик, то человеку обычно бывает сложно увязать эту ложь с теми последствиями, которые для него потом наступят. И он относится к такому факту снисходительно. Но если у человека отбирают ложью его собственность из-за расхлябанной (гибридной) институциональной нормы, то он заявит всем, что лгать нельзя ни в политике, ни в бизнесе, ни в быту. Собственность и права вокруг нее являются очень мощной матрицей, которая формирует нашу базу сравнения и ответственность. Если такая матрица жесткая, то и база сравнения, построенная на ней, становится неуязвимой для манипуляций и «фейков». То есть, гибридная война понятий и смыслов в таком случае становится весьма проблематичной.

Если же институциональная картина расхлябана и это подкрепляется соответствующей нравственной безответственностью, то для «гибридных» манипуляций открывается неограниченный простор. Особенно, если «Суфлер» не отягощен моральными законами.

Собственно, Майдан, если говорить обобщенно, как раз и выступил против лжи нашей жизни, поэтому он является социогуманитарной революцией. Поэтому он и составляет жизненную угрозу режиму России, где институциональный произвол создал произвол мировоззренческий.

В классическом капитализме капиталы всегда имеют реальное обеспечение. Постмодернистская деформация такой институциональной матрицы приводит к образованию «фейковых» капиталов не обоснованных никакой собственностью. При отсутствии сдерживающих моральных норм, это создает предпосылки к созданию «фейковой» власти, особенно в тех случаях, где власть и капитал находятся в жесткой связке. «Фейковая» власть – это поле непреодолимых искушений для ведения гибридных воен. Главным звеном в этой цепи условий, ведущих к созданию такой фантасмагории, является отсутствие сдерживающих моральных норм («Если Бога нет, все позволено»). В этом дурную услугу оказывает ещё один постмодернистский уродец: духовное безразличие, облеченное в обертку или выхолощенной толерантности, или церковного менеджмента.

Если в стране срастаются власть и бизнес (в институциональной процедуре произвол), а моральный закон порабощен целесообразностью («экономическая формула «убила» Бога»), то такая страна становится или субъектом, или объектом гибридной войны.

В случае России и Украины эти ситуации сошлись. Украина оказалась под гибридной оккупацией России и власть в ней осуществляла только декоративную функцию: не было такого политического, экономического и гуманитарного (с оговорками) закона, который бы Россия не могла принять в свою пользу. Майдан снес эту власть, но страна вместо состояния гибридной оккупации оказалась в состоянии гибридной войны.

Сейчас главные задачи политического класса, креативного класса и компетентной (прошедшей самолюстрацию) элиты Украины заключаются в установлении в стране четкой нормативно – институциональной базы без постмодернистских импровизаций, действующей в поле моральных наставлений не угнетенных конъюнктурной целесообразностью.
Эта работа и определит, будем ли мы играть в дальнейшем свою присущую только нам роль, или нас ждет новый еще более брутальный «Суфлер».

P.S. Абсурд современной глобальной гибридной войны (Третьей мировой) состоит в следующем. Россия выступает против мировых гибридных капиталов (с точки зрения их не обеспеченности). Но, при этом, она обладает обеспеченными капиталами, которые также являются гибридными (с точки зрения их волевой легализации властью). «Фейк» «фейком» вышибают. Именно поэтому в системе международных соглашений она и стремится концепт выполнения договоров заменить концептом принуждения силой – такая у нее сложилась институциональная картина легализации капитала.

Отсюда, становится понятным, что в России (легализация) и в мире (обеспечение) надо менять. Сами по себе гибридные войны не утихнут, потому что в них нет смысла. Нужно устранять причины, которые рождают искушения их вести. В этом смысле крайне важным становится укрепление доверия. Оно достигается не изысканным администрированием, а соблюдением морального закона, и это уже касается всех нас.

Примечание: В данной статье, гибридные («фейковые») капиталы* – капиталы, сформированные деформацией объективной институциональной процедуры легализации собственности. Она достигается путем манипуляции спросом, использования инструментов власти, коррупционных механизмов, а также спекулятивными и пропагандистскими информационными атаками на потребителя.

Общей характеристикой их является отсутствие реального обеспечения, ситуативная ажиотажная ценность, которая обставляется внешними атрибутами респектабельных капиталов.

Изображение: http://crilleb50.deviantart.com/