Сергей Дацюк: О позитивной мета-онтологии

19-го декабря 2016-го года Сергей Борисович Переслегин сделал в Киеве доклад «Мета-онтологический подход».

Переслегин едва ли не единственный сегодня в России, кто сейчас размышляет на такие темы, и практически единственный, кто посещает Украину для продолжения теоретических дискуссий с украинскими мыслителями. Все остальные российские мыслители самоустранились от этих процессов.

Зачем исследовать онтологию во время революции и войны? Вопрос риторический. Впрочем, как и ответ. А когда же еще исследовать онтологию, как не во время фундаментальных изменений в мире?

Иной взгляд на онтологию как ответ на вызов разрушенной целостности мира

Постмодернизм разрушил мир, сделал его фрагментарным и установил равноправие этих фрагментов. То же самое постмодернизм сделал со всеми науками, и, что более печально, с самой философией.

Целое в философии специфично и отличается от целого других теоретических дисциплин (в старом понимании – наук).

История – единственная дисциплина, которая в своей аддиктивности похожа на философию. Однако это сходство небольшое.

До последнего времени в исследовании истории действовала мыслительная установка на интегрирование. То есть интегральный подход предполагал, что историеведение в рамках отдельной исторической школы пытается наложить некоторый единый исторический нарратив на всю историю.

Только недавно постепенно все более влиятельным оказывается аддиктивный подход, где каждой исторической эпохе соответствует свой нарратив, а вопрос единого нарратива для истории дискутируется.

В философоведении ситуация еще сложнее. До недавнего времени философоведение было интегральным за счет помещения содержания философии каждого философа в контекст исторической эпохи и его биографии. То есть философоведение часто даже отождествлялось с историей философии. Причем исторический нарратив заимствовался у историеведения.

При этом философский дискурс изучался аддиктивно. Интегрированная на уровне своей истории философия так и не стала интегрированной дискурсивно. Иначе говоря, единый дискурс философии никогда не существовал, хотя попытки его создания предпринимались.

С изменением историеведческих подходов в последнее время нарративно-историческое философоведение совсем отделилось от дискурсивного философоведения. Причем ставшее аддиктивным нарративно-историческое философоведение стало соотноситься с аддиктивным же дикурсивным философоведением.

Аддиктивность -способ представления (-ведения) и преподавания, где более сложная парадигма не снимает необходимости сообщать многие знания из прошлого. Интегральность – способ представления (-ведения) и образования, где более сложная парадигма позволяет компактифицировать предыдущие более простые знания.

Аддиктивность в философоведении означает, что знания как бы присовокупляются друг к другу, причем каждое последующее знание, хотя и содержит интерпретацию предыдущих знаний, не отменяет необходимость их изучения. Причиной этого является именно то обстоятельство, что каждая последующая философия может интерпретировать лишь часть из предыдущей, оставляя значительные части вне таких интерпретаций. Авторская философия не может быть сведена к некоторому единому концепту. В авторской философии всегда найдется то, что выходит за пределы концепта или содержит неинтерпретируемые части в следующих более сложных концептах.

Отсюда философия никогда не есть целое, так как любая философская дисциплина никогда не обладает целостным характером. В отличие от любой другой науки, которой всегда стремятся придать целостный характер, такая задача в философии ставится редко и, если ставится, терпит неудачу. Во всяком случае у Гегеля, создавшего стройную систему всех философских понятий и объявившего о конце философии, случилось именно так.

Именно аддиктивность философии не позволяет занять ей мета-онтологическую позицию. Однако проблема мета-онтологии существует, и может быть решена философскими средствами.

Нынешнее внимание к онтологии как способу компактификации и интеграции философоведения продиктовано не только современным изменением характера познания (эпистемологии и когнитологии), но отражает также ситуацию мира в целом – фрагментированный мир разрушает все институты, занимавшиеся его интеграцией.

Что такое мета-онтология?

У Переслегина под мета-онтологией понимается аддиктивная позиция рассмотрения разных онтологий. У меня же метаонтология есть онтология, претендующая на интегральную всеохватность.

В содержательном плане метаонтология была представлена в моей работе «Об онтологии». В этой работе я использовал представление СМД-методологии для выделения метаонтологий как особых (с установками на абсолют и на представленность друг в друге) онтологий: (теология, философия, психология, история, виртуальность). Каждая из этих метаонтологий: 1) имеет представление об абсолюте. 2) содержит интерпретации других онтологий.

Проблема, из которой возникает представление о мета-онтологии Переслегина – из какой позиции рассматривать разные онтологии. Подходит ли философия для рассмотрения разных онтологий и организации взаимодействия-перехода между ними?

На рассмотрение разных онтологий в свое время претендовала СМД-методология. Однако методология ограничена представлением о системе и о методе, которые не позволяют занять мета-онтологическую позицию, не выходя за пределы этих представлений. Подробно это изложено в моей книге «Момент философии».

Подход Переслегина это подход Гегеля-Щедровицкого – подход понятийной схематизации. Когда Переслегин рассуждает о мета-онтологии, он остается в рамках методологической онтологии, поскольку он не проблематизирует вопрос – в какой онтологии можно рассуждать о мета-онтологии.

Вот какие вопросы нуждаются в ответах.

Что такое позиция мета-онтологии, где и как она занимается? Если мышление онтологично (имеет свою онтологию), то может ли мышление адекватно мыслить разные иные онтологии? Онтологично ли в таком случае мышление? Возможно ли онтологическое целое как сложная констелляция всех известных онтологий?

В истории философии существует подобная проблема. Это возникновение метафизики у Аристотеля. Метафизика буквально означает – то, что «над физикой», «после физики», «вне физики». Метафизика принципиально не может быть рассмотрена физическим мышлением.

Более того, метафизика долгое время была синонимом философии, пока в мышлении не победил достаточно сложный подход. В философии был принят подход Пифагора – главным является установка мышления на мудрость, а метафизика – внеприродные (внефизические) или надприродные (надфизические) рассуждения – являются способом реализации этой установки.

В этом смысле метафизика это детальное и развернутое рассмотрение философских вопросов. В отличие от онтологии, которая является попыткой концентрированного рассмотрения философских вопросов (сведение всего к основанию, онтологическим единицами, схемам их сборки и т.п.)

Более того, философское мышление в широком смысле не имеет онтологии. Или даже жестче – мышление в широком смысле слова вообще неонтологично. Какой-то тип, вид, способ мышления может быть онтологичным, и даже в философии. Однако онтология эмпирического мышления Локка совсем не схожа с трансцендентальной онтологией Канта. А экзистенциально-лингвистическая онтология Хайдеггера совсем не схожа с онтологией Гартмана, который впервые ставит вопрос о сложных, многоуровневых онтологиях.

Можно было бы конечно сказать, что онтологией философского мышления является мудрость. Однако рассуждение Пифагора, лежащее в основании понимания, что такое философия, не позволяет это сделать. Мудрость не основание, а мыслительная установка философии, иначе, как говорит Пифагора, все бы философы претендовали на то, что они мудрые по факту философствования, хотя мудрыми могут быть лишь боги. То есть в самой мыслительной установке философии скрывается ее неонтологический характер.

Хотя конечно изворотливый ум может сказать, что философ постоянно пытается онтологизировать мудрость, и в этом состоит онтологический характер философского мышления.

В своей работе «Мышление человечества» я ввожу для понимания философии кроме интенсивной мыслительной установки Пифагора на мудрость экстенсивную мыслительную установку – «сделать мыслимым немыслимое». И вот эта уже мыслительная установка имеет принципиально неонтологизируемый характер, ибо иное всегда не имеет онтологии. Нельзя основать иное. В иное можно совершить бросок, в ином можно обустроиться и обитать. Но лишь обживание иного позволяет обнаружить его основание. Это суть моих возражений Никитину и Чудновскому, издавшим книгу «Основание иного».

Экстенсивная мыслительная установка показывает иную сторону любого, и прежде всего, философского мышления – транзитологическую (установка на иное, на никем еще не помысленное и трудно поддающееся промысливанию). Мышление не онтологизируемо в целом, прежде всего потому, что оно в значительной степени также транзитологично. Именно транзитологичность мышления делает возможной существование философской метафизики в западной философии и совершенномудрия как восточной философии. Онтологичным может быть конкретный тип мышления, который апеллирует к тем или иным основаниям.

В СМД-методологии существует представление, предваряющее транзитологичность экстенсивной мыслительной установки на иное – «безопорное мышление».

Таким образом, для мышления в широком смысле слова транзитология такая же необходимая теоретическая дисциплина, как и онтология. Более того, в своей работе «Общая транзитология» я сформулировал принципиально разные 8 когнотологем онтологии и 8 когнитологем транзитологии.

Когнитологемы транзитологии принципиально иные, нежели когнитологемы онтологии. Собственно, мета-онтологию невозможно построить внутри онтологического мышления (мета – лишь выход в надпозицию, но сохранение тех же подходов мышления с установками на онтологичность), и в этом случае маркировку нужно менять.

Мета-онтология является позицией рассмотрения разных онтологией, но отнюдь не самостоятельной дисциплиной. Для исследования мета-онтологии нужны другие теоретические дисциплины.

Мы здесь выходим на весьма существенные выводы.

Не существует мышления как онтологии. О мышлении нельзя говорить в мета-онтологии, потому что мета-онтология неизбежно строится по правилам онтологии. Онтологии друг по отношению к другу это «Иное». Говорить о разных онтологиях можно лишь в особой теоретической дисциплине, занимающейся «иным» и всякими переходами и превращениями в иное. То есть лишь транзитология как междисциплинарная теория (содержащая представления западной философии и восточного совершенномудрия) может что-то говорить о разных онтологиях, поскольку она вырабатывает специальные мыслительные средства для такого говорения.

Точно так же мы не можем говорить внутри мета-онтологии о пределах относительно онтологий, потому как онтология не предназначена для работы с пределами. Для работы с пределами существует иная теоретическая дисциплина, которую я разработал, – «Лимитология». Именно эта дисциплина, частично философская, частично научная, частично чисто теоретически-безопорная содержит необходимые мыслительные средства работы с пределами.

Точно так же о целом мы не можем рассуждать внутри мета-онтологии, ибо онтологические инструменты позволяют понять лишь концентрированное выражение целого (целое в своих основаниях), но отнюдь не способы перехода от частей к целому и от целого к частям. Для этого есть еще одна теоретическая дисциплина, разработанная мной – «Версология», со своими средствами мыслительного обобщения.

Именно поэтому никакая позитивная мета-онтология невозможна в качестве теоретической дисциплины. Мы можем адекватно построить лишь негативную мета-онтологию, то есть указать на пределы, ограничения и проблемы мета-онтологического подхода, что Переслегин и попытался сделать. Однако обнаружить позитивную мета-онтологическую позицию можно лишь в аддиктивном теоретическом подходе из разных философских дисциплин – онтологии, транзитологии, лимитологии и версологии.

Причина невозможности позитивной мета-онтологии как дисциплины в отношении онтологии та же, что и невозможность позитивной метафизики в отношении физики – у каждой из этих связанных своим номинальным происхождением пар отсутствует генетически-содержательная связь. Метафизика не может строится по правилам физики, точно так же как мета-онтология не может строиться по правилам онтологии.

Замечания к сопутствующим представлениям

Теперь давайте рассмотрим еще некоторые важные моменты упоминаемого доклада Переслегина.

Переслегин говорит: «Существует Целое (Теологическая Вуаль)

Представлениями Целого являются Бог, Мир Идей (Платоновский Мир, ТГМ), Универсум (Вселенная), Природа и т.д.

Представления о Целом, как и система Вуалей, заданы иерархически.

Иерархия (порядок + служение) маркирует когнитивные онтологии…»

Представление о «вуалях» представляется весьма неточным. В моей работы «Об онтологии» показывается – есть одна онтология, есть другая, между ними разрыв. Никаких «вуалей», ибо «вуаль» лишь прикрытие узнавания и несущественная преграда для доступности.

Существует Целое. В нем не может быть иерархий онтологий. Если заданы иерархии онтологии, то это значит, что есть онтология целого, из которой производится иерархическое различение, то есть появляется норма, а значит появляется реальность. Это значит, что отнормированное в реальность целое оказывается в ряду претендентов на способ представления целого, самое не являясь целым.

В целом может быть лишь никак не иерархизированный набор реальностей.

Само целое не есть также реальность. То есть реальность целого есть недостижимая в своем решении проблема.

Истина целого – сложна. Ее сложность всегда за пределами всякого мышления в каждую конкретную эпоху. Целое есть ориентация мышления на усложнение, а отнюдь не реальность как определенная этим мышлением норма.

Мышление схватывает целое запредельным образом. В том числе через представление об «ином» – транзитологично.

Переслегин говорит – «Существует Истина, то есть адекватное Представление в мышлении той Действительности, которой придан статус Реальности».

Иначе говоря, существует много реальностей и нормируемых ими действительностей, адекватное представление о которых есть множество равноправных истин.

Проблема 1. Что чем нормируется – реальность истиной или истина реальностью.

Если реальность нормируется истиной, то это проблема адекватного представления действительности (социальная основа – медиа-реальность).

Если истина нормируется реальностью, то это проблема интеллектуалов социума, которые конструктивистски задают нормирование самой реальности.

Проблема 2. Истина целого и истина отнормированной реальностью действительности есть разные истины. Реальностные истины – истины постмодернистские, их много. Истина целого есть истина философски-транзитологическая, она сложная, включает представление об ином. Она конструктивистская, и она одна.

Мышления в широком смысле слова неонтологично и не может быть онтологией в строгом смысле слова.

У онтологии мышления есть слабые стороны, как считает Переслегин, поскольку слабые стороны есть у онтологии, а не у мышления. Однако мышление определено не только онтологически, но и транзитологически.

Разберем далее некоторые спорные представления относительно мышления как онтологии по ходу, цитируя Переслегина.

«Эта онтология полностью классична…» Какая-то ее часть классична.

«Неопределенность отрицается, дуальность формально запрещена (исключение третьего в схоластической рациональности)…»

В каком-то мышлении отрицается и запрещено, в каком-то нет.

«Квантовые явления в этой онтологии можно рассматривать только в многомировой (эвереттовской) интерпретации…»

Квантовые явления рассматриваются в транзитологическом мышлении достаточно адекватно.

«Основанием мышления является снизарение, которое можно толковать, как форму откровения, хотя в онтологии мышления Бог отсутствует, и в снизарениях речь идет о движении идей из ТГМ в наш мир, по существу, это платоновские тени и проекции идеальных объектов на некоторую случайную поверхность…»

Снизарение не является единственным основанием мышления. Есть еще чистое конструктивное (комбинаторное) творчество, умозрение, догадка, интуиция, эмоциональное мышление и т.д.

«Чистые идеи в этой онтологии не считаются Иным, а какого-либо еще Иного здесь не предполагается – если оно и есть, то оно находится вне мира идей, не является проекцией этого мира и, тем самым, не заслуживает внимания…»

Иное есть стимул для поиска идей, а не сами идеи. Это потому, что иное – не онтологично, а не потому, что оно не подвластно мышлению. В транзитологии идеи изначально продуцируются иным.

Некоторые краткие выводы

Проблема мета-онтологии не является проблемой одной дисциплины. Мета-онтология есть протомышление о разных онтологиях, мыслительная позиция, не имеющая мыслительных средств работы и не нацеленная на их разработку.

Именно поэтому, как только мы задумываемся о выходе за пределы онтологии, в мета-онтологию, мы покидаем сам подход онтологии, и оказываемся в «исходах» транзитологии, лимитологии и версологии.

Позитивная мета-онтология таким образом оказывается возможна внутри междисциплинарного подхода и вовсе не как «мета-онтология» – под другими именами, с иной проблематизацией и иными решениями.

«Безопорное мышление», в конструктивистской философии получающее новые мыслительные средства переходов, определивания и обобщения, становится оспособленным безопорным мышлением.

Источник: Українська правда