Что меня бесконечно веселит в украинцах так это провинциальное стремление выглядеть порядочным даже в явно деструктивных ситуациях. Если россияне упиваются своей мерзостью, хохочут над «можем повторить» и требуют полюбить их грязненькими, то украинцы не только не хотят «повторить», но из кожи будут лезть дабы доказать, что и в тот раз были не они. Каждый раз как украинец слышит магическое слово «погром» он делает удивленное лицо. Под постом о погроме на Лесном рынке тут же нарисовались люди-человеки с удивленными лицами, которые никак не поймут, какое отношение имеет «бытовой» конфликт к национальным проблемам. Правда, тут же дописывают, что если бы наши там, то с ними бы… такое…
Вот как это может совмещаться? – «бытовой» конфликт и «наши там». Как? Не, автор не спорит. Ка-а-нечно бытовой! У нас же все бытовые конфликты на рынках заканчиваются тем, что собираются правые организации и громят кибитки зачинщиков невзирая на лица. Ага? Почему грузин? Ну так наши же торговцы — это исключительно вежливые красавцы в смокингах. Чтобы наш облаял или огрел покупателя? Да ни в жисть! И, в конце концов, как его облаешь, если наш покупатель, живущий в спальном районе за минимальную зарплату – это натуральная душка. Ни в коем случае не рептилоид, который высказывает продавцу, что в голову взбредет. Не, ругаться на рынке это не наше родное. Да? Вот чем отличается этот грузин от всех прочих? А отличается он тем, что его кибитку разгромили правые. На его месте может оказаться кто угодно – армян, абхаз, узбек, китаец, пакистанец. Но только не украинец. Так давайте про это и говорить. Не надо целомудренно поджимать губу.
Народ мы все вышли из эпохи, которая разместилась между «Рожайте себе на здоровье, сколько хотите: черненьких, беленьких, красненьких, хоть голубых, хоть розовеньких в полосочку, хоть серых в яблоках» и анекдотом про чукчей и грузин. В той эпохе национальный вопрос наиболее остро присутствовал в армии и ощутимо в культурной среде. В быту он почти не возникал. Обаятельная улыбка Бубы Кикабидзе под кепкой немыслимых размеров – один из настоящих символов той эпохи. «Ларису Ивановну хочу» – дежурная «хохма» и тест на перспективу возможных отношений. Абхазы, торгующие мандаринами на Благовещенском рынке – обыденная повседневность, такая же, как бабушки с семечками, у входа. Культовый анекдот той поры, как США завоевала всю необъятную Советскую Родину, и только красная точка в городе Харькове светилась на оперативных картах наглого агрессора. На вопрос американского президента: что за «problem» с этим Харьковом? – следовал ответ, что «Благбаз» никак не могут взять. Грузины, понимаешь, насмерть стоят. Другие времена – другие шутки, и другой ракурс у национального вопроса. Оказалось, он у нас есть. Не в таком формате, как в России – мигранты дворы не метут и на стройках не работают. Но сферу торговли освоили основательно почти как в России. Что слегка нервирует, наших соотечественников. Глупо говорить, что этой проблемы нет. Она есть и ее будет еще больше, а погромами ее вылечить не получится, потому что корни у нее системные.
Мы жили в системе государственной экономики, где любое действие было регламентировано. Единственной более-менее нерегулируемой площадкой был колхозный рынок, на котором громадяне сбывали продукцию своих подсобных хозяйств. На этом рынке места хватало всем, потому что личные хозяйства были небольшие, привоза из-за рубежа не было и товарная масса была ограничена. Даже абхазы продавали свои лично ими выращенные мандарины и хурму. Поэтому их стояло около десятка в первом ряду, а весь рынок был забит украинскими селянами. Когда система государственной экономики рухнула и границы открылись, то привозная товарная масса стала резко расти и появилась (о чудо!) розничная и оптовая торговля как отдельная деятельность. Но институции, которые регламентируют экономические отношения, остались прежние, поэтому и розничная и оптовая торговля развивались в серой зоне. В этой зоне этнические кланы более конкурентны – они способны противостоять государственным структурам, потому что сами являются структурами и тем более способны противостоять потугам аборигенов вклиниться в их зону интересов. Этнические кланы занимаются торговлей, как тевтонцы воюют – клином, они закупаются у земляков, они поддерживают друг друга, они все вопросы решают налом. Они успешные, поэтому спокойно выдерживают бешеную аренду, которую с торговцев выжимают владельцы рынков.
Вытеснение украинцев из торговли — это объективный процесс предопределенный сформировавшимися правилами игры. Украинец сам по себе индивидуалист – это хуторянин, который хочет спокойно приехать, спокойно купить и спокойно продать. Серая зона и кланы, которые в этой зоне процветают, украинца угнетают. Он не будет воевать с системой, с этническими группировками и с собственным потребителем, который смотрит на него как на вошь. Он повернется и поедет работать в другую страну, где организационные проблемы будут решать за него, а Украина получит в экономике и в жизни влиятельные этнические группы. Что, в общем, сейчас и происходит. Единственное лекарство против этого – приоритеты, заточенные под индивидуалиста. Чтобы украинский селянин имел, куда приехать со своей продукцией. Чтобы украинец мог легко и просто войти в розничную торговлю. Чтобы по всей цепочке от опта до собственного прилавка украинского лавочника защищал украинский закон и украинский полицейский.
Доклад закончен. Спасибо за внимание.
Подписывайтесь на Facebook автора, на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook