Почему не стоит бороться с коррупцией

Старая байка. Один раввин из украинского штетла каждое утро выходил на окраину местечка, чтобы встретить самого Мессию.

— Послушайте, ребе, — втолковывали ему разумные люди, — вы же понимаете, что вряд ли Мессия явится в наше время, тем более в наш забытый богом край, не говоря про наше еврейское местечко.

— Неважно, — отвечал раввин, — зато я всегда буду при деле.

Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. И этому есть причина. Благие намерения, как правило, неконкретны и сводятся к субъективным ощущениям, а потому часто ведут действиям, результат которых обратно пропорционален прилагаемым усилиям. Особенно, когда объявляется борьба с чем-то.

История знает множество примеров такой борьбы: «сухие» законы, законы, регулирующие мораль и нравы, и, конечно, пресловутые войны — с наркоманией, с бедностью, с терроризмом. Все они заканчивались неудачей, потому что ставили своей задачей не поиск и исправление источника проблемы, а пытались отменить явление целиком, как таковое. Но если бы можно было приказом заставить людей перестать получать удовольствие от принятия разных субстанций и вести себя согласно кодексу строителя коммунизма или десяти заповедей, то никаких сложностей бы и не было. Проблема же всех этих благих намерений в том, что их носители искренне верят, что оперируют конкретными понятиями в конкретных условиях, и совершенно игнорируют все, что не вписывается в их картину мира. Наркотики и алкоголь действительно могут гробить здоровье и жизни — но у абсолютного меньшинства их потребителей. Бедность — понятие относительное, и не совсем понятно какими критериями ее мерить. Бедность — это доход ниже определенного уровня или некий набор вещей и услуг, доступный или недоступный человеку? Может считаться бедным человек с холодильником? Или терроризм. Что будет считаться победой в войне с ним? По идее, терроризм это всего лишь метод, независимо от идеологии террориста. Можно предпринимать меры по предотвращению терактов, но гарантировать, что в какой-то момент этот метод никто не станет использовать, невозможно. Поэтому все эта борьба либо не имеет особого эффекта, либо усугубляет проблему, но никогда не решает ее.

Причем самым негативным последствием борьбы с негативными явлениями неизбежно становиться система надзора, которую можно охарактеризовать как индустрия борьбы с негативными явлениями. А так как люди пить, курить, ходить по борделям, быть бедными или террористами не перестают, то система, созданная чтобы по быстренькому разобраться с нехорошими явлениями, начинает неизбежно расти. Ей постоянно не хватает людей и ресурсов. И расширенных надконституционных полномочий, несомненно, ведь все эти надуманные права и свободы человека вечно стоят на пути эффективной работы карательных… ой, органов правопорядка.

Дело в том, что общественность и отражающие ее мировоззрения политики мыслит в очень общих терминах, без всякой привязки к конкретным деталям. Что позволяет впаривать им любую чушь, если та звучит достаточно наукообразно или, хотя бы, осмысленно. Пройдетесь по соцсетям, посмотрите, сколько имеется простых и доступных любому идиоту рецептов лечения рака или спины. Средний человек плохо представляет себе, что хотя меланома и лейкемия определяются как виды рака, это, по большому счету, довольно разные болезни. И что в спине есть позвонки, диски, нервы, мышцы, и не зная, что точно поражено, следовать общим советам опасно. То есть врачи не лечат рак или боли в спине вообще, они в каждом случае лечат конкретную болезнь.

Что ведет нас к любимому занятию занятию украинцев — всеобщей коррупции и не менее всеобщей борьбе с нею. Но, как якобы говорил Сократ, давайте договоримся о терминах. Для украинца коррупция это когда чиновник ворует. Или берет взятки. Часто приходится сталкиваться с утверждениями, что все чиновники воруют, а те, что наверху, воруют больше всего. И требуется провести реформы, которые истребят это нехорошее дело.

И тут возникает вопрос: Какие такие реформы отменят воровство? И как? И зачем? Неужели в Конституции написано, что воровство легально? Или Уголовный Кодекс гласит, что кому-то позволено присваивать чужое? Конечно, нет! Тогда почему все, включая иностранцев, твердят про коррупцию?

А дело, видите ли, в том, что коррупция — не просто воровство и взяточничество. Не случайно же для них имеются специальные термины, древние как мир. Коррупция же буквально означает разврат, растление, порчу. Воровство и взяточничество могут быть ее частными проявлениями, но само явление гораздо шире и глубже. Крадут и велосипеды, и мобилки, за определенную мзду вне очереди пропускают в популярный клуб или ресторан, но вряд ли кто-то назовет это коррупцией. Потому что, несмотря на любое количество таких происшествий, они не складываются в определенную систему отношений, называемых коррупцией, на которых строится все общество.

Да, я сказал все общество. Когда приезжает какой-нибудь вице-президент и говорит, что, мол, ребята, когда же вы, наконец, займетесь своей коррупцией, он не имеет в виду, что кому-то хватит воровать. Нет, он ведет речь о том, что все общество и государство с его институтами развращено и испорчено, снизу доверху, и что-то по этому поводу необходимо предпринять.

Коррупция возникает из дефицита. Чего угодно: финансов, работы, ресурсов, внимания, ответственности, самостоятельности, любви, здоровья и так далее. Дефицит, в первую очередь, не столько недостаток чего-то, сколько чей-то полный контроль над остатком. Зависимость от человека в контроле и создает предпосылки к возникновению коррупции. Централизованная система распределения просто по определению коррупционна.

При этом совершенно неважно, если кто-то наживается на ней. Советское руководство не воровало и не брало взяток, но советская система развращала людей так же эффективно, как и сегодня. Скажем, в 1970-х только в Москве и городах союзного/республиканского значения, мясо было доступно в магазинах. В провинции приходилось изворачиваться. Так, наше соседка по подъезду работала заведующей чего-то в городском ресторане, и через нее изредка можно было купить мясо. По госцене, без взяток и наценок, и баланс у ресторана и государства оставался тем же. Это и была самая, что ни на есть, коррупция, хотя никто не делал на этом денег, но развращало такое дело людей абсолютно. Мне, волосатому хиппи-юноше это дико претило, но, как язвительно заметила моя мать, котлеты я все-таки жрал.

Кстати, изобилие само по себе не значит отсутствие дефицита. Недостатки может иметь вся экономика, но их прикрывают, искусственно поддерживая завышенный курс национальной валюты. Уж на что бывают ярыми украинские патриоты, но и они постоянно вспоминают с ностальгией старый курс гривни по 5-8 за доллар, и клянут правительство с НБУ за нынешний в 22-24. Люди стали настолько развращены надуманным курсом гривни, что им не приходит в голову, почему в стране в состоянии экономического и социального полураспада национальная валюта не валится еще ниже, до 50-70 за доллар, что, вероятно бы, соответствовало ее реальной цене. Коррупция ведь исходит не только сверху, но и от широких масс, которые хотят, чтобы им дали все, независимо от возможностей и последствий.

Коррупция, как уже было сказано, заваривается на дефиците и централизованном распределении. Американская мафия не случайно традиционно промышляет не в Силиконовой (не хочу говорить Кремниевой) Долине, где конкуренция зашкаливает, а в строительных проектах муниципалитетов Восточного побережья США. В симбиозе с профсоюзами можно создать восхитительный картель, которому городские чиновники просто обязаны отдать дорогие контракты. Возможно за небольшую, а может и большую, благодарность.

Коррупция имеет множество форм и подразумевает, по меньшей мере, двух участников. Одна молодая женщина получила субсидируемое жилье, оказав сексуальную услугу человеку, который заведовал распределением субсидируемых квартир. Другая переспала с начальником, которому она нравилась, чтобы не попасть под сокращение. Причем в обоих случаях женщины имели право получить желаемое, но пошли на дополнительные шаги, чтобы получить преимущество над другими в очереди. И хотя с точки зрения системы баланс остался тем же, это тоже коррупция, которая несет обществу не столько материальный ущерб, сколько моральный. Отсюда и термин — развращение, растление, порча. Оба случая реальны, и имели место в Канаде, одной из наименее коррумпированной стране в мире. Они напоминают нам о том, что закон подлости Мерфи никто нигде не в состоянии отменить. Если создать условия для проявления коррупции, она, скорее всего, там и проявится, не сомневайтесь.

Поэтому создание законов и особых институтов по борьбе с коррупцией бесполезно, а, может, и вредно. Пока остается дефицит чего-то и его централизованное распределение или запрет на него — коррупции быть! Она будет принимать различные формы, в зависимости от брутальности властей, но результат будет один — общество будет разлагаться и дальше.

Единственное, относительно, конечно, противоядие коррупции это разнообразие и конкуренция везде и во всем. Это значит, что государство оставляет за собой те функции, где оно конкурирует с другими государствами, а внутри страны становится третейским судьей и гарантом соблюдения общих правил. Полноценная частная собственность и конкуренция — вот рецепт антикоррупционной реформы. Люди, приобретающие за деньги товары (а это все материальное, включая землю) и услуги находятся в отстраненных отношениях с продавцами, тут коррупции просто неоткуда взяться. Когда же отношения, вместо обмена между равными и независимыми субъектами, приобретают характер раздачи, пусть даже гречки, если не пенсий, зарплат и субсидий, коррупция, само собой, подразумевается.

Коррупция неистребима, пока в обществе преобладает идея всеобщей однородности и эгалитаризма. В такой системе за девиантами необходимо присматривать, их требуется выявлять и наказывать. Для этого нужны «звери, более равные, чем другие», то есть те самые условия для процветания коррупции, когда один человек получает власть над другим.

Боже тебя упаси написать «на» вместо «в» Украине! Моментально набежит огромное количество народа и с пеной у рта будет тебя проклинать за такой непростительный грех. Люди развращены идеей тотального контроля надо всем, включая лингвистку, не говоря уже об истории, и не замечают, что именно такое мышление и ведет к продолжению той системы, из которой пытается выпутаться Украина. Они принимают унитарность страны за унитарность мышления, речи и образа жизни отдельного человека. Английская писательница Беатрис Холл так описала мировоззрение великого Вольтера: «Я не одобряю того, что вы говорите, но я отдам свою жизнь за ваше право это говорить». Кто из моих читателей может это повторить и не покривить душой?

Защита «правильного» языка, «правильной» истории, «правильного» искусства, все эти тоталитарные воззрения, только с «правильным» национальным уклоном вредят Украине не меньше, чем все ДРГ сепаратистов. Коррупция сознания происходит не от довольно тупых усилий российской пропаганды, а в неспособности людей не реагировать на любой вброс, не принимать как жизненное кредо придуманные или выдранные из контекста цитаты известных личностей, не вестись на слово «статистика», если источник ее не серьезное научное или экономическое издание, и так далее. Коррупция это еще отсутствие самокритики и сомнений в своих познаниях и способностях, присущие настоящим ученым и творческим натурам. Можно до бесконечности долбать исторические передергивания, на которых выстраивается современная украинская мифология, как будто только на искусственных мифах народ способен построит свою идентичность. Но это так осточертело, что лучше обратиться к салу в качестве символа проблем. Знаете ли вы, что сало есть у всех народов, разводящих свинок? Особенно у таких свиноедов, как итальянцы, французы и испанцы? Только вот у них, кроме чудного «лардо» из свиньи умудряются извлекать еще много других вкусняшек. Которые, в свою очередь, отлично идут со множеством других вкусных напитков и закусок, так как их национальная кухня не стандартный набор из кем-то когда-то придуманного, наверное, от бедности, стереотипа, вроде сала, вареников, борща и горилки, а бесконечные сложные вариации вкусов и запахов. Коррупция – когда можно иметь и делать больше, и платить за это реальную цену, но выбирают меньше, но проще для понимания.

Это отнюдь не мелочи, это постановка вопроса для общества. Взрослого общества, для которого черно-белые вопросы «что такое хорошо, а что такое плохо?» недостаточны. Взрослые люди знают, что жизнь сложна и имеет 50 оттенков серого, не считая всей остальной цветовой гаммы. Дефицит красок, дефицит сознания тоже ведет к коррупции, так как упрощает картинку жизни и сводит понимание организации бытия до «этот дядя хороший, а этот дядя плохой, пусть хороший заберет у плохого и подарит нам».

Коррупцию нужно еще научиться видеть, так как проявляется она даже там, где, вроде, людям помогают. В статье «Инфраструктура — ключ к реформам в Украине» я приводил пример одинокой пенсионерки и невозможности для нее поменять 3-х комнатную квартиру, которую ей трудно содержать, на меньшее жилье, не потеряв при этом в качестве жизни. И приходится ей жить и отапливать десятки квадратных метров, ей нафиг не нужных, с ее-то пенсией. Значит, приходится ей помогать, давать льготы и субсидии. И все, по сути, для того, чтобы пенсионерка могла отапливать пустое место. Иными словами, все инфраструктура предполагает, что государство будет буквально выбрасывать деньги на воздух, притом с самыми благородными намерениями. Деньги не воруются, а коррупция системы вот, перед вами. Частного собственника называли бы дураком, но в государственном подходе это считается заботой о населении.

Что интересно, при наличии соответствующей инфраструктуры, частной собственности и мира чистогана, наши люди еще как находят места подешевле. Иногда до смеха. Киевская знакомая как-то поведала мне печальную историю ее родственника, которого пригласили на пост профессора в один из университетов американского юга.

— Устроились они ужасно, — чуть не рыдала она, — кругом одни бомжи, безработные, наркоманы, ни одного белого лица!

— Профессор? В университете? — не поверил я. — Ему что, минимальную зарплату, как посудомойке, платят, что ли? Каким образом он умудрился оказаться в настолько нищем районе, где явно живут самые обездоленные люди?

— Так они решили даром денег не тратить и сняли, что подешевле.

Проблема возникает, когда человек начинает жить не по своим средствам, что пенсионерка на Херсонщине, что профессор в Луизиане. Но инфраструктура одной страны дает возможность менять образ жизни согласно обстоятельствам, другая, фактически, прикрепляет человека к месту, на манер крепостных крестьян, но которых при этом еще нужно содержать. Но бороться призывают с некой абстрактной коррупцией!

Борьба с коррупцией подобна борьбе со смертью, она так же бессмысленна и бесполезна. Как говорится, поздно пить боржоми, когда легкие отваливаются. Если с чем-то нужно бороться, это значит, что мы что-то уже проворонили. Коррупция — болезнь общественная, и лечить, если серьезно, придется не симптом, а общество, и каждого отдельного гражданина. Как это сделать? Изменить правила игры, в первую очередь убрать присутствие государства во всех аспектах жизни. Но если вы считает, что только государство из столицы может и должно обеспечивать людей работой, науку кадрами, деятелей искусства заказами, районы дорогами, города детсадами, села консервами, только оно, родимое, обязано одновременно поддерживать курс гривни достаточно высоко, чтобы вам было легче приобретать качественные зарубежные товары, но при этом опускать ставку займов до нуля, чтобы вам и вашему бизнесу было удобно брать кредиты, то вам придется ко всему этому принять в нагрузку и коррупцию. Потому что вы не хотите ничего менять на самом деле.

Меня, лично, поражает, как украинцы и всех и во всем всегда находят зловещие намерения. Политическая власть всегда равняется личному обогащению. Миллиардеры идут, именно идут, а не избираются, в президенты, чтобы наворовать еще миллиардов. Но даже если допустить, что оно так и есть, как это возможно без участия многих людей и главное, наличия системы, при которой такое возможно в принципе? Американский президент или канадский премьер-министр не может цапнуть себе ни цента, просто не может. Не потому, что они всегда идеальные люди, а потому, что система таких вещей не позволяет. Но, скорее всего, это подчеркнутое неверие в позитивность человеческой природы и создает предпосылки для коррупции. Ведь если все вокруг воры, то с волками жить, по волчьи выть. А если еще и система, основанная на распределении и личных связях, преобладает над отчужденными товарно-денежными отношениями и как бы освобождает от личной ответственности, то почему бы и нет.

Когда-то давно, или недавно, помню только, что младшей моей дочери еще и 10 лет вроде не было, гостили у нас родственники со знакомыми из Америки. Ну, еще теми знакомыми, о которых говорят, что можно убрать человека из совка, а вот убрать совок из человека — невозможно. И так случилось, что ребенок мой, будучи ребенком, разошелся, то есть расходился, и пришлось мне ее пристыдить. Дитя потопало к себе в комнату в расстроенных чувствах. А через какое-то время дочка прибежала, сунула мне в руку сложенный листок бумаги и тут же скрылась в своей норке. Я развернул послание и прочел его вслух для всех присутствующих. Мое чадо приносило извинения по поводу ее недавнего поведения, говорило, что ей стыдно появляться сейчас на людях и ей требуется время прийти в себя. Вот, порадовался я, обошлось без криков, скандалов и наказаний, молодец, девка!

— Да ты что! — вдруг сказала наша знакомая. — Она же врет! Ты что, не понимаешь? Ты что, действительно, вот так взял и поверил всему тому, что она написала? Да любой дурак может написать такое и что, всем, что ли, верить?

— Как это? — поразился я. — Я не должен верить в искренность, если не всех людей, то хотя бы моего ребенка?

— Все врут.

Если вы решили, что моя знакомая была грубая баба в наколках, живущая по уголовному понятию «не верь, не бойся, не проси», вы ошибаетесь. Это милая, молодая, образованная женщина, профессионал IT индустрии.

А вот, примерно в то же самое время, когда моя дочка училась играть на фортепиано, ее преподавательница обнаружила, что книги, которые она заказала для учеников, оказались дешевле, чем она рассчитывала. Надо сказать, что музыка в Канаде, так или иначе, частный бизнес, и отдельные учителя, и целые школы организовывают процесс обучения сами. И канадская учительница музыки совсем не рафинированная интеллигентка (таковые в Северной Америке обитают исключительно в фильмах Вуди Аллена), а двухметровая оглобля, напоминающая знаменитую баскетболистку 1970-х Ульяну Семенову, без особых знаний и заморочек по жизни.

Так вот, учительница музыки стала возвращать родителям те 5 долларов, которые они ей переплатили.

— Ну вот, зачем? — поинтересовался я полусерьезно, как человек старой советской закалки. — Оно тебе надо, морочиться с мелочью? Оставила бы разницу себе, не страшно ведь на фоне тех сотен, которые мы тебе платим за год. Никто не обеднеет, всем все равно, да и никто бы и не узнал.

— Наверное, так, — согласилась она, — но я то бы все равно знала.