В обсуждениях революции, происходящей в Украине, упускают этот вынесенный в заголовок и крайне важный социально-психологический аспект. Упускают и замалчивают не случайно, поскольку привлечение внимания к нему заставляет пересмотреть суть всей нынешней цивилизации.
Появление термина «ватник» ‒ лишь первый и нечеткий шаг в этом направлении. Отчасти карикатурный, поскольку у таких «ватников» как Кобзон или Охлобыстин носы не алкашей, глаза не подбиты и одеты они не в ватники. Но именно они и есть те самые «ватники», а отнюдь не люди в ватниках, что и прозвучало в обсуждении ситуации в РФ в сентябре россиянами и украинцами за круглым столом в «Укринформе».
Биоробот ‒ не ругательство, а научный термин, и его не следует путать с зомби. Если убрать уфологическую составную, то все словари сходятся во мнении: биоробот ‒ это тот, кто утратил собственную волю и исполняет лишь чужие приказы. Но если зомби приказы исполняют без вопросов, как и средневековые ассасины, то биороботы, как переходная стадия от людей к зомби, нуждаются в привычном для людей мотивировочном формате приказов. Подобно компьютерам люди-биороботы не способны воспринимать команды иначе как в двоичном коде, где зло маркируется нулем, а добро единицей. Или наоборот. Поэтому для людей-биороботов придумали пропаганду и рекламу. Нормальные люди всю входящую информацию проверяют на «вирусы», не произошла ли подмена единицы на ноль по схеме Оруэлла.
Отсюда и их внешнее отличие: люди-биороботы самодовольно ограничены и всё знают, а нормальных людей мучают сомнения, они всё перепроверяют и недовольны собой. Люди-биороботы не могут позволить себе сказать как Рене Декарт «Я мыслю, следовательно, я существую», а тем более фразу Блаженного Августина «Я сомневаюсь, следовательно, я существую». Зато знаменитое изречение анекдотичного прапорщика «Блин, чего тут думать, ‒ трясти надо» принадлежит им.
Но главное отличие биороботов от людей в том, что для первых существует только приказ, который не обсуждается, а люди поступают по своим представлениям о добре и зле, и никакой приказ не заставит их поступать иначе даже под угрозой расстрела. Эти представления людей могут иметь различное идейное, религиозное или иное обоснование, но эти критерии у людей есть и именно они определяют их поведение. Если не впадать в казуистику и в дотошный анализ всего наносного за века в бытующих идеологиях и религиях, то при всех различиях между заповедями христианства, ислама или «Кодекса строителя коммунизма», сходство их базовых постулатов очевидно и вполне сводимо к общечеловеческим ценностям. То есть, к нормам поведения, по крайне мере, формально признаваемым всеми.
Нивелировать эти расхождения, остановить процесс деградации людей до биороботов и создать новую цивилизацию «земляне» ‒ главные цели идущей глобальной социальной революции. Ее началом можно считать 2011 год ‒ «арабскую весну» и новые протестные движения в Европе, вызвавшие в десяти её странах в 2011-2013 гг. внеочередные выборы, ‒ своеобразные парламентские революции. Майдан ‒ еще один импульс глобальной революции, близко подошедшей к границам России, из-за чего и пошла новая волна проклятий Кремля в адрес «цветных революций» и нелепые попытки подать их как происки Запада и жидомассонов.
Лучше бы Кремль винил в них инопланетян или календарь майя, обещавший с 2012 г. начало новой эры, ‒ выглядело бы солидней, чем подавать Викторию Нуланд, угощавшую людей печеньем на Майдане, как коварные происки Госдепа США. Тем более что Нуланд печенье не привезла из США, а купила в Киеве, угощала им всех, и милицию тоже. При всей абсурдности таких утверждений Кремля, пророссийские биороботы всего мира верят в происки США и ЕС, игнорируя колебания «фрау Риббентроп», и тот факт, что за год после Майдана ракеты НАТО так и не появились в Украине. Как не появились они и в Афганистане, чему якобы помешал ввод советских войск. Но в 1979 г. биороботы СССР поверили, что США хотят разместить в Афганистане ракеты и нацелить на их дома. Притом, что взглянув на карту, легко понять: если бы США хотели, то давно могли их разместить рядом в союзном Пакистане, и что доставка ракет по горам Афганистана технически сложна, опасна и бессмысленна. Но биороботы СССР свято верят в эту ложь до сих пор.
Биороботами не рождаются, ими становятся, и Майдан – это восстание людей против переделки их режимом Януковича в биороботов. Очень наглядно это показала полемика о «верности присяге», затеянная янучистами, уверявшими: военнослужащие из «Беркута» ‒ тоже люди и даже герои, так как остались верны присяге. Но поведение военнослужащих было разным: одни усердно выполняли приказы и проявляли инициативу, будучи «верны присяге», другие их саботировали или перешли на сторону восстания, так как считали, что присягали народу Украины, а не Януковичу и назначенным им начальникам. Первые, зная ситуацию в стране и требования протестующих, повели себя как биороботы, ‒ для них существовали только приказы Януковича, притом, что его имя в тексте присяги не упоминалось. Вторые повели себя как люди, ‒ согласно своим представлениям о добре и зле. Для биороботов зло ‒ не выполнить приказ, а добро ‒ его исполнение, независимо от сути приказа. Именно исполнением приказа оправдывали свои действия гитлеровцы в Нюрнберге, но в отличие от янучистов у них было некоторое основание, ‒ имя Гитлера значилось в тексте присяги. (Нелюди, отдающие приказы биороботам или действующие сами, ‒ отдельный психотип).
При всей внешней схожести Майдана и Антимайдана, в том числе и на Донбассе, – и там и там люди с оружием, ‒ между ними огромнейшее различие. Майдан воевал и воюет за то, «щоб людиною став чоловік», как писал в «Вечном революционере» Иван Франко, а Антимайдан воюет за сохранение старого и привычного биороботам приказного порядка, когда «начальству видней». Вопрос возглавит этот Старый порядок Янукович, Путин, или какие-нибудь Гиркин с Захарченко, для Антимайдана лишь вопрос текущей тактики, но не стратегии. Главное, чтобы сохранилось начальство, которому видней. Майдан стремится к тому, чтобы из оккупированного Донбасса этот Старый порядок не вернулся на Украину. Антимайдан мечтает о том, чтобы на танках развезти Старый порядок по всей Украине. Поэтому Антимайдан никогда не допустит, чтобы в школах Донбасса учили «Вечного революционера», а Майдан никогда не признает, что «начальству видней», даже если начальство ‒ штабисты в Киеве.
Схожесть армий Майдана и Антимайдана лишь в том, что в обеих есть промежуточные группы наполовину людей, наполовину биороботов, так как биороботами не рождаются, а становятся. А.П. Чехов сто лет назад метко призывал: «Выдави из себя раба!», ‒ слово «биоробот» еще не было популярно, но этот призыв остается актуальным. Примечательно, что третье условие построения коммунизма в программе КПСС ‒ «формирование нового человека», пусть и формально, но передавало этот призыв Чехова и Франко. Пресловутая «новая общность» КПСС ‒ «советский народ» и тогда распалась на совков-биороботов и тех, кто был людьми. Первые в Перестройку тянулись к имперскому журналу «Молодая гвардия», вторые ‒ к его антиподу ‒ «Новому миру» и чувствовали себя людьми из нового мира. Первые, организуемые начальством, пошли на Антимайдан и выискивают бытовые отличия между жителями разных областей Украины, возводя их в ранг непримиримых противоречий. Вторые сами организовались в Майдан, и доказывают, что имеют значение лишь различия между людьми, биороботами, зомби и нелюдями. Национализм, в котором Антимайдан обвиняет Майдан ‒ лишь средство защиты от национализма Антимайдана, ставящее юридический предел имперской агрессии Кремля. Украинский «национализм» Майдана интернационален и космополитичен, «интернационализм» Антимайдана ‒ по-имперски всех объявляет русскими.
Линия противостояния Майдана и Антимайдана проходит не только по границе АТО, она проходит в умах и сердцах многих людей мира, что и делает Украинскую революцию глобальной. Соответственно и цели этой революции ‒ выдавить биороботов из людей и устранить социальные механизмы превращения людей в биороботов. Если это удастся, то можно будет признать, что Майдан ‒ это успешная революция людей против биороботов и нелюдей.