Какие риски несут поправки Лозового для судебной системы Украины

Пока под Верховной Радой требуют системных политических реформ и, как бы мимоходом, смены власти, инструмент, способный снести всю государственную машину уже введён в законодательное поле Украины. Необходимо просто подождать и уже через год-два разгневанное население снесёт всю правоохранительную систему, начиная от разного рода судов (в том числе антикоррупционных), заканчивая следователями, и даже патрульными полицейскими. Естественно, слетит и власть – страна может получить перезагрузку похлеще 2014 года. Речь идёт о принятых парламентом изменениях в Уголовный процессуальный кодекс страны, в частности о, так называемых, поправках Лозового. Предлагаем вместе разобраться на, так сказать, живых и понятных примерах.

Поправки, на первый взгляд, прекрасные

При голосовании за новые процессуальные кодексы (проект №6232) были приняты и поправки депутата Лозового УПК Украины, которые призваны оградить граждан от произвола силовиков. Сразу отмечу, что подобная работа и «предохранители» в украинском законодательстве крайне необходимы. Иначе мы продолжим существовать в ситуации, когда человек годами может сидеть в СИЗО в качестве подозреваемого, когда силовики могут провести обыск квартиры либо офиса «потому что так хочется» и ещё много, много «когда».

Ключевые правки содержат среди прочего следующие нормы:

• устанавливаются точные сроки проведения досудебного расследования: 12 месяцев для преступления небольшой и средней тяжести, а также 18 месяцев для тяжких и особо тяжких преступлений (с момента внесения данных в Единый реестр досудебных расследований до дня сообщения конкретному лицу о подозрении). При этом, после предъявления подозрения гражданину, досудебное расследование должно быть завершено в срок не более 2-х месяцев со дня оглашения подозрения. Все вопросы продления срока расследования будут решатся следственным судьёй.
• Обыск может производится только по решению следственного судьи по ходатайству, в котором содержатся формализованные по 8 пунктам сведения, в том числе индивидуальные, либо родовые признаки вещей и документов, которые ищут (нельзя просто прийти поискать чего-то), информация о том, что к этим вещам (документам) невозможно получить доступ в добровольном порядке. Судья принимает решение по ходатайству в день его подачи.
• Адвокат допускается на обыск на любой его стадии в обязательном порядке, при этом следователь, прокурор не имеют права запрещать участникам обыска пользоваться правовой помощью защитника (либо представителя).
• Обыск может быть проведён без адвоката, если тот не явился на место в течении трёх часов. В противном случае (начали раньше) результаты легко опротестовываются в суде. И дело может просто развалиться.
• Экспертиза по делу назначается исключительно следственным судьёй, либо по решению суда, причём эксперта выбирает именно судья. Срок рассмотрения ходатайства о назначении экспертизы не может превышать пяти дней.
• Все ходатайства рассматривает следственный судья по месту нахождения (регистрации) органа досудебного расследования.

Перечисленные тезисы действительно защищают гражданина от произвола силовиков. Гарантированная возможность получить помощь адвоката во время обыска, необходимость ещё на этапе получения решения следственного судьи указать «что именно» силовики собираются искать — крайне позитивные вещи, как и обязательная фото и видеофиксация самого процесса. Установка граничных сроков досудебного расследования (с необходимостью получать согласие следственного судьи при каждом продлении) может принести огромную пользу при определённых условиях. Но присутствуют и негативные моменты, которые в сегодняшних условиях могут просто парализовать и без того «хромающее на обе ноги» украинское следствие.

Хотелось как лучше, получилось как всегда

Для начала приведем фразу одного из инженеров в комментариях под текстом о возможности создания «своих» самолётов (на своих, а не импортированных комплектующих) в странах третьего мира: «Президент спросил у группы конструкторов и инженеров: «можете создать самолёт?» «Без проблем» — ответили те. «Прекрасно — вот вам пару тонн разных металлов, лобзик и киянка — делайте» – сказал президент». Такое, кстати, было и есть — на далёких островах Тихого океана аборигены после Второй мировой войны делали самолёты с помощью тростника и верёвок, а потом ждут когда сие чудо техники полетит, молятся на него. Явление получило название «культ карго».

К чему это? Можно написать прекрасный закон, можно даже проголосовать в Раде за новую статью в Конституции, где будет сказано, что Украина — лидер мировой экономики или скромно обозначить государство как «супердержаву». Стремление прекрасное, лично полностью разделяем такие амбициозные цели. Но закон есть пустое слово, если нет механизмов его реализации, которые могут устанавливаться другими законами или (что легче реализуемо) подзаконными актами. К слову, на всё это нужны ресурсы — деньги, люди, техника, технологии и т. д.

В правках господина Лозового есть тезис о том, что все ходатайства рассматривает следственный судья по месту регистрации органа досудебного расследования. На первый взгляд прекрасно, поскольку это не позволяет следователям «выбирать судью», обращаясь за решением в «суды отдалённые». Но вот незадача — правом юридического лица наделены ТОЛЬКО Главные управления Нацполиции в областях (то есть находятся они только в областных центрах), а НАБУ или создаваемое Государственное бюро расследований —вообще единые юридические лица (с регистрацией в Киеве), и все их структурные подразделения не являются таковыми. Это значит, например, что за любой санкцией на обыск районный следователь полиции обращается в областной центр, а детектив НАБУ из Львова «летит» в Киев. Следственные судьи в этих городах окончательно утонут в количестве ходатайств следователей. В сравнении с ними, в то же самое время их коллеги в райцентрах будут просто прохлаждаться.

Как это работает попробую описать на примере простых примеров.

Случай 1. Труп, морг, родственники и экспертиза. При обнаружении такового экспертиза назначается обязательно (определить причину смерти в случае безвременного ухода). Раньше это делал следователь сам. Теперь он фиксирует «нашли труп», едет в райотдел и пишет ходатайство. Труп отправляется в морг (естественно, после смерти уже прошло как минимум несколько часов в ожидании полиции). Родственники ждут возможности забрать тело, чтобы похоронить. Допустим, что следователь хочет сделать побыстрее и решает ехать с ходатайством в суд, а не отправлять по почте (людям же надо хоронить усопшего). Представьте, что происшествие произошло в пятницу.

• День 1. Пятница. Труп. Следователь срочно оформляет ходатайство следственному судье, где обязан изложить все обстоятельства обнаружения трупа, приложил необходимые документы, сел в машину (бензин стоит денег) и поехал в областной центр. Если это отдалённый район области, поездка «в один конец» по украинским дорогам займёт от полутора часов и больше. Но в суде он не один – даже в небольшой Черкасской области насчитывается 20 районов. То есть с разного рода ходатайствами (обыск, экспертиза, продление дела) он стоит в очереди из, как минимум, двадцати своих коллег. Это чтобы сдать документы. У судьи рабочий день максимум до 18:00 (ходатайства принимают, как правило, до обеда). Следователь выехал (осмотрев место, где нашли тело, оформив документы, написав ходатайство) в лучшем случае в обед — это если тело нашли рано утром. Получить определение он точно не успевает (хорошо, если ходатайство отдал). Труп в морге. Родственники ждут.
• День 2-3. Выходные. Следственные судьи рассматривают только очень срочные ходатайства (экспертиза вопрос не срочный, тут УПК дает судье до 5 дней), поэтому труп в морге, родственники ждут.
• День 4. Понедельник. Утром следователь вновь садиться в машину и едет в суд (он же хочет быстрей, почта будет доставлять документы долго), снова ждёт, получает определение и возвращается домой. Но 3 часа на дорогу, ожидание в суде и рабочий день закончился. Значит экспертиза начнётся «не сегодня». Труп по-прежнему в морге.
• Примечание: это в самом лучшем случае — ведь судья завален делами, а на то, чтобы вынести определение о назначении экспертизы ему УПК дает 5 дней. То есть решение может быть в пятницу — через неделю после смерти.
• День 5. Определение отдали эксперту, назначенному судьёй (именно он выбирает эксперта), но у того есть и другие экспертизы, есть время на проведение. Эксперт планирует работу на следующий день. Труп в морге. Родственники начинают немного злиться.
• День 6-7. Среда-четверг. Эксперт начинает работу, и завершает её очень быстро — за 2 дня. Установленными МОЗ правилами, к слову, отведены граничные рамки в 30 дней.
• День 8. Пятница. Эксперт пишет заключение и передаёт его следователю, который в пятницу… может быть в областном центре у следственного судьи (смотри выше). Труп, соответственно, в морге.
• День 9-10. Выходные. Труп в морге. Родственники паникуют, проклинают следствие, государство и суды.
• День 11-12. Понедельник-вторник. Следователь знакомит родственников с результатами экспертизы, ищет прокурора, который должен дать письменное разрешение на выдачу трупа. Прокурор может быть занят, он может быть у того же следственного судьи. Поэтому добавляем от нескольких часов до 1 дня. Труп можно забрать, в лучшем случае, на 11 день после обеда (скорее уже на 12-й) и похоронить.

Получаем, что если сегодня родственники хоронят тело ушедшего в мир иной не позже, чем на 3-4 день, с введением в действие данных норм, они получат тело на 10-12 день (это если следователь быстро сработает, судья неотложно рассмотрит ходатайство следователя, а эксперт не задержит сроки проведения экспертизы). При этом следователь, который и так перегружен делами, 2 дня из 6 рабочих, как в нашем примере, проводит не расследуя дела, а наблюдая за красотами родной области по дороге к следственному судье, общаясь с коллегами в коридорах суда и т.д.

Любые накладки, время на рассмотрение в суде, загруженность эксперта, может увеличить срок до 18-25 дней.

Ах, да, самое «интересное» — если дело рассматривает создаваемое Бюро расследований (которое не будет иметь юрлиц даже в областях), то следователи из регионов едут в столицу Украины, город-герой Киев даже из самых отдалённых областей необъятной Родины.

Таким образом имеем только на этом случае:

• Отвлечение следователя от непосредственной работы как минимум на 1, а то и на 2 рабочих дня еженедельно;
• Возросший бюджет на командировки для территориальных органов (большая часть, конечно, из своего кармана – денег на столько поездок просто нет и не будет);
• Родственники усопшего (кроме областных центров и близких к ним районов) ждут получения тела не менее 4-5 дней (в идеальном случае). В большинстве же случаев ожидание растянется на 10-12 суток.

Есть ещё один очень важный аспект — большинство моргов в районных центрах рассчитано на хранение тел не более пары дней. Вопрос есть ли у них техническая возможность хранить 8-10 дней, да и просто возможность разместить в 2-3 раза больше тел, чем они размещают сейчас?

Случай второй — телесные повреждения. Здесь может быть что угодно: от пьяной потасовки, до ограбления, семейного насилия и даже ДТП. Сегодня следователь сразу отправляет человека на экспертизу, то, что называют в народе «снять побои». Но по новым правилам… он едет в область, получает решение судьи, возвращается и уже потом направляет пострадавшего к докторам. Это не менее трёх дней. За такой срок значительная часть ссадин может просто исчезнуть. В реальности будет больше. Судья тоже человек и в первую очередь будет рассматривать ходатайства по экспертизе причин смерти, тяжким и особо тяжких преступлениям и т. д. То есть велика вероятность, что он возьмёт на вынесение решения «положенные 5 дней». Если сюда добавить возможные выходные (значительная часть т. н. «бытовухи» как раз и происходит по вечерам в преддверии дней отдыха), то в сумме получим экспертизу через 8-10 дней после происшествия.

Само собой, что пострадавшая сторона не будет в восторге от перспективы «снимать побои когда уже всё зажило». Правонарушитель наоборот — пойдёт в церковь свечку поставит за здравие авторов такого закона.

Случай третий — деньги за взятки и обыск. Согласно проголосованным правкам в УПК в обосновательной части ходатайства о проведении обыска должно быть указано следующее «обґрунтування того, що доступ до речей, документів або відомостей, які можуть у них міститися, неможливо отримати органом досудового розслідування у добровільному порядку шляхом витребування речей, документів, відомостей відповідно до частини другої статті 93 цього Кодексу». Мы все помним видео огромного количества денежных знаков и ценностей, найденных в домах подозреваемых по коррупционным делам. Теперь, исходя из логики, следователь должен «попросить» у фигуранта дела представить данные предметы и денежные знаки, и, только получив отказ, обращаться к следственному судье. Это, как минимум, сутки. Извините, но Янукович успел несколько КАМАЗов ценностей вывезти из Межигорья за пару часов. А раздать знакомым, потратить в магазинах, в крайнем случае сжечь в камине пару миллионов наличными — дело техники. Следователи придут, а фигурант коррупционного скандала уже живёт «ако мышь церковная» — даже в холодильнике только чёрствый батон лежит.

То же самое касается трёхчасового интервала ожидания адвоката. За 3 часа можно уничтожить огромное количество весьма интересных документов. Даже жёсткий диск компьютера зашифровать тем же PGP, а пароль «забыть». А если следователи не подождут, то любой хороший адвокат добьётся исключения из дела доказательств, полученных в результате такого обыска. Зачем такая норма, когда есть прекрасные правки того же Лозового, касающиеся допуска защитника на любом этапе и обязательной видеофиксации — ума не приложу.

То есть добьются митингующие сегодня антикоррупционных судов или нет уже не будет играть никакой роли при введении в действие указанных выше норм УПК — дела «рассыпятся» ещё не начавшись.

Случай четвёртый — киберпреступления. Представьте себе, что злоумышленники получили доступ к компьютеру руководителя фирмы с электронными ключами и перевели все средства со счетов предприятия «на деревню дедушке». Поскольку ключи подлинные, МАС адрес компьютера тот же, банк платежи провёл. Дальше или банкротство фирмы, или рейдерский захват или, в лучшем случае, просто большие проблемы у предприятия.

В таких случаях назначается экспертиза самого компьютера дабы установить был ли удалённый взлом, либо кто-то сидел за клавиатурой, имея все пароли, либо иная причина. Взлом — одно преступление, физическое «пользование» — второе, если руководитель компании сам провёл — третье. Экспертизу назначает судья, экспертные учреждения выбирает он. А вот базы загрузки экспертов нет. Уже сегодня в Киеве экспертизу вычислительной техники ставят «в очередь» на вторую половину 2018 года. Сама экспертиза, кстати, занимает пару месяцев.

За это время фирму 10 раз обанкротят — хозяйственный суд ждать не будет. Но самое главное, что проходят 18 месяцев, отведённых на досудебное расследование. И если с экспертизой вышла задержка, то тот же судья может отказать в продлении расследования например, киберпреступления. Формально он будет прав — ведь ещё неизвестно что случилось — если это директор сам, то имеем другой состав преступления, другое дело. А это может быть закрыто.

К чему это ведёт

Примеры можно продолжать бесконечно — каждый следователь или юрист-теоретик набросает за час с десяток ещё более увлекательных примеров по большинству статей Уголовного кодекса.

Уже сегодня система фактически задыхается. В некоторых районах страны наблюдается катастрофическая нехватка судей. Есть места, где по причине отсутствия (от слова «Совсем») людей в мантиях правосудие вообще не совершается. Сегодня!

Если же говорить о следователях, то средняя нагрузка на одного работника составляет около 280 дел (условная норма 30-50). Особо невезучие люди в погонах ведут 500-700 расследований. С такой нагрузкой говорить об эффективности уже не приходится.

Имеем систему, находящуюся на грани коллапса, в которой упомянутые правки в УПК окончательно парализуют следствие в Украине. Успешное расследование уголовных дел будет скорее исключением, чем правилом. Точнее, расследовать дела и передавать в суд материалы можно будет при наличии хорошего «административного плеча», которое позволит ради ходатайства одного следователя «пододвинуть» очередь у следственного судьи, провести экспертизу быстро, а «другие пусть подождут» и так далее. Власть в Киеве, естественно, получает при таких условиях чрезвычайно мощный рычаг влияния на бизнес и политиков — ведь появляется возможность довести дела до конца в отношении «выбранных лиц». На первый взгляд, вот она птица удачи – посадим коррупционеров на радость массам, другие будут сговорчивыми или просто испуганными.

В реальности же ради одного важного дела «пододвигаются» десятки «обычных». Это значит, что десятки потерпевших не добиваются справедливости. Следователи, стремясь уменьшить нагрузку и работать эффективно будут всеми силами стремиться не допускать заведения новых дел, особенно, по «мелочёвке» — кражам, например. Задержка в экспертизах больно ударит по тысячам и получивших телесные повреждения, вызовет озверение у родственников усопших и так далее.

Проще говоря, государство рискует окончательно потерять свою важнейшую функцию — функцию арбитра, поскольку технически не будет в состоянии вершить правосудие. Первые год-два ничего страшного не произойдёт. Народ будет просто понемногу раздражаться, злиться, звереть, уж извините за грубость.

А вот потом результаты могут стать печальными:

• Разочаровавшись в способности государства защищать их интересы, граждане могут прийти к мысли создания своих «бригад» для разрешения конфликтов. На участников таких групп так же будут заводиться дела, которые так же будут повисать и закрываться — система не работает для всех.
• Не имея возможности добиться правосудия в суде (до суда дела не доходят), граждане могут вспомнить, что есть суд государства, есть Суд Божий, а есть ещё Суд Линча. Особенно, если дело касается резонансных преступлений (начиная от ДТП мажоров и заканчивая изнасилованиями).
• Оставшиеся грамотные следователи, не видя возможности хорошо делать свою работу и не желая быть громоотводами для «народного гнева» начнут массово увольняться из системы. Это будет разумным шагом разумных людей, но это окончательно отправит на свет иной то, что сегодня называется системой досудебных расследований в Украине.
• Отсутствие возможности добиться результата демотивирует остальных силовиков, которые должны стоять на страже закона. Зачем тому же патрульному полицейскому гоняться за преступником, если последний всё равно не предстанет перед судом — таковы рамки нового УПК.
• Рано или поздно отсутствие правосудия заставит граждан задать себе простой вопрос «а зачем мне такая власть?». Вот на этом этапе мы получим новую революцию, которая будет более масштабной, чем Революция Достоинства, поскольку это будет Революция за Справедливое Правосудие.

На последнем моменте произойдёт полная перезагрузка системы, похлеще 2014 года. Граждане снесут власть, правоохранительная система будет деморализована и частично самоуничтожится ещё раньше. Получим «чистый лист» — территорию без законов, власти, на которой можно строить нечто новое. Или не строить вообще. Как по мне, то это слишком уж рисковый сценарий, особенно, если можно исправить ситуацию.

Что с этим делать

В создавшейся ситуации есть несколько вариантов решения, каждый из которых требует изменения законов и подзаконных актов.

1. Президент накладывает вето и не подписывает «судебную реформу» в рамках которой точечно менялся УПК. Сомнительный сценарий, поскольку эта реформа выдавалась как одно из достижений власти и лично Порошенко. Большинство изменений действительно неплохи, в том числе, даже часть правок Лозового. Отказ Порошенко от подписания документа приведёт к новому конфликту в Верховной Раде, переходу РПЛ в число активных критиков власти (вместо игры на удержание ситуации), что, на фоне попыток значительного числа политических сил расшатать ситуацию, может стать последним толчком ведущим к досрочным выборам. Существующая коалиция и её лидеры пока не настроены на подобный сценарий.

2. Президент медлит с подписанием закона (или подписывает, но не публикует – так, в своё время любил делать Кучма), а за это время специалисты ищут выход, формулировки статей, позволяющие не угробить систему досудебного расследования, Президент вносит проект изменений УПК как неотложный, а депутаты спешно, но тихо исправляют ошибку. Вариант неплох, но вопрос состоит в том, что правки Лозового были «радикальным требованием радикальной партии». На фоне массовых акций протеста на улицах Киева и множества жаждущих почувствовать вкус отставки гаранта либо новых парламентских выборов, это риск для Порошенко. Пусть и меньший, чем в первом сценарии.

Одним из вариантов данного сценария является вариант при котором в результате консультаций законопроект вносят депутаты, а не президент. Например, члены фракции НФ или той же Радикалькой Партии: партийная солидарность партийной солидарностью, но часть товарищей начинает понимать какое чудо сотворили, а значит есть возможность консультаций.

3. В случае неудачи предыдущих вариантов необходимо будет минимизировать губительные последствия правок Лозового в УПК. В данном случае большинство решений лежит в области подзаконных актов и бюджетирования:

• Наделение территориальных органов (подразделений) Нацполиции, НАБУ, ДБР правами юридического лица возвращает системе работоспособность — следователи не будут ездить в областной центр ради санкции следственного судьи. По полиции достаточно постановления Кабмина, по НАБУ и ДБР необходимо изменение законодательства.
• Радикальное увеличение количества экспертов в государственных экспертных учреждениях (речь идет о как минимум двойном увеличении). Создание единой базы государственных экспертов с возможностью динамичной оценки занятости (очереди на экспертизу) и автоматическим распределением экспертиз может решить проблему назначения эксперта следственным судьёй. Но для этого потребуются как подзаконные акты, так и профильный закон, бюджетные средства на создание и администрирование такой базы.
• Реализация идеи «электронного суда» в части уголовного судопроизводства (но это пока перспектива лет, а не месяцев).
• Срочное принятие законодательства об уголовных проступках, благодаря которому следователи будут заниматься только расследованием преступлений (уменьшится нагрузка на 50%). Дознание по уголовным проступкам будут вести дознаватели.
• И всё же постепенный пересмотр формулировок части правок в УПК, которые при любых условиях будут только вредить следствию (см, например, кейс с обыском).

В любом из трёх вариантов, требуется время. Вето президента является самым быстрым, но и самыми конфликтным решением. Доработка Уголовного процессуального кодекса – самым правильным решением, но без гарантии поддержки в парламенте.

Искать выход из создавшейся ситуации всё равно придётся, иначе уже через год-полтора Украина столкнется с коллапсом судебной системы. При этом точка кипения общества уже и так сильна и без поправок Лозового.