Георгий Почепцов: Когда мягкая сила выступает в роли жесткой, а жесткая в виде мягкой

Мягкая и жесткая силы могут действовать в параллельном режиме, а могут и противоречить друг другу. Деятельность любого диссидента, например, является проявлением мягкой силы в контексте силы жесткой. Это мог быть диссидент советский или диссидент — умеренный мусульманин, которому дают дополнительные возможности для продвижения его позиции. Особо действенной становится именно такое сочетание силы мягкой и жесткой, когда мягкая сила на самом деле контролируется жесткой.

Тоталитарные политические игроки всегда и везде использовали традиционную мягкую силу как жесткую, принуждая с помощью ее людей к нужным типам поведения. Поскольку они выстраивали вокруг себя монологический мир, где звучали и тиражировались единственно правильные интерпретации, то они могли любой свой провал подавать как великую победу.

Сталин лично держал руку на пульсе литературы и искусства, зная сильные и слабые возможности всех главных игроков. Они всегда делали то, что нужно, хотя для этого их приходилось неоднократно «ломать», как это, например, показывает биография Александра Довженко.

Выстроенный жесткий мир мотивировался идеологией, литературой и искусством, то есть с мотивациями работали серьезно и сознательно. На сталинский Союз работали лучшие писатели, режиссеры и композиторы, хотя методы, которые заставляли их работать, не всегда были хороши. Правда, кроме кнута, активно использовался и пряник. В настоящее время на постсоветском пространстве нет кнута, но нет и пряника.

Закрытые системы имеют возможность создавать монологические построения в своем информационном пространстве, удерживая в нем нужный тип сообщения путем максимального тиражирования. Причем это тиражирование может доходить до абсурда, например, по «Целине» Брежнева был не только текст, не только аудиовариант, записанный на пластинки, но даже балет в Донецком театре оперы и балета (см. воспоминания автора музыки [1]). Интересно, что в Днепропетровске тоже ставился балет по «Целине», но уже другого композитора. Правда, смерть Брежнева не дала этому балету дойти до премьеры [2]. Да и из трех реальных авторов воспоминаний Брежнева лишь один открыто признал это [3]. Сегодня в России появилась опера-митинг, так она названа, на тему Крыма [4].

Квази-открытые системы, в рамках которых живет постсоветское пространство, умело моделируют искусственную альтернативность и бесцензурность, которая обеспечивается контролем того, кто и с какими словами появится на экране. Для этого эффективным механизмом оказались политические ток-шоу, поскольку отбор участников и монополизм ведущего перекрывают любые возможности для появления там несанкционированного мнения. Даже вроде бы миролюбивые ведущие-либералы на самом деле являются жесткими идеологами, закрывающими рот любому несогласному с ними. Они всегда закрываются от критики словами «Этой моя передача».

Например, вот анализ одной из передач Владимира Познера, которая вызвала большое неприятие в сети: «В программу дискредитации Хазина входило изображение его нетерпимым, призывающим к насилию общественным деятелем. Если не «либеральный» режим и «либералы» у власти, то тогда неизбежные: поражение прав человека, пренебрежение альтернативными общественными мнениями, неизбежное превращение оппонентов сначала во врагов, а потом и во «врагов народа» [5].

Такие же жесткие информационные машины есть в любой демократической системе. Все равно трактовка событий и слов исходит из определенной идеологической установки канала. Барак бама говорил по поводу одних из своих президентских выборов, что он потерял 2-3% голосов из-за канала Фокс.

Сегодняшний мягкий мир характеризуется альтернативностью литературы и искусства, которые, в том числе и из-за этого, отошли на периферию государства, став в первую очередь развлекательными и лишь затем идеологическими. В тоталитарное время все было наоборот: они были идеологическими, лишь частично позволяя себе быть развлекательными. Например, даже разговоры между влюбленными в фильмах сталинского времени посвящены производственным проблемам [6].

При этом высокий уровень сегодняшней развлекательности достигается достаточно серьезными научными объективными методами. Алгоритмы Нефликса не отпускают от экранов миллионы зрителей [7 — 12], однотипно опирается на науку и Голливуд, разработав методы предсказания успеха фильма.

В Нефликсе создали 76.897 микрожанров, чтобы создавать персонализированные рекомендации для каждого зрителя. Об этой работе говорят так: «Нефликс создал базу данных американских кинематографических пристрастий. Эти данные не могут рассказать им, как создать тв-шоу, но они могут рассказать им, что они должны делать. Когда они создают шоу типа «Карточного домика», им не надо гадать, чего именно хотят люди» [13]. Netflix охватил своей системой 200 миллионов потребителей в мире, причем созданы индивидуальные модели регионов, поскольку, например, Аргентина и Индия имеют разные предпочтения.

Еще более значимой стала объективная наука в случае выборов, особенно президентских. Современные методы индивидуализации политической рекламы позволяют разговаривать с каждым избирателем как бы на индивидуальной основе. Инструментарий микротаргетинга, придя в политику из бизнеса, получил новое развитие.

Миллиардер Р. Мерсер, сам бывший компьютерщик, не только стоял за выборами Трампа с помощью финансов, он же стоит за влиятельным правым сайтом Breitbart News, а также фирмы по работе с большими данными Cambridge Analytica [14 — 17]. О Мерсере и его дочери так говорит источник внутри президентской кампании: «Мерсеры практически сделали кампанию своей. Они поставили своих людей… И ввели туда свою фирму по работе с данными» [18]. Мерсер влил в Breitbart News 10 миллионов долларов. Все это говорит о том, что эта скрытая от посторонних взглядов фигура является одной из основных движущих сил победы Трампа. При этом он и его группа совершили реальный прорыв в сфере компьютерной лингвистики в области распознавания речи [19].

Люди, стоявшие за кампанией, такие, например, как Бэннон или Мерсер, имеют не меньшее значение, чем самые замысловатые алгоритмы, по которым порождаются индивидуальные обращения к избирателям.

Сегодня в новом тысячелетии мы незаметно для себя перешли в мир, в рамках которого начали быстро меняться базовые принципы. Массовое сознание носит консервативный запаздывающий с реакциями характер, поэтому на многие изменения мы закрываем глаза.

Приход Дональда Трампа в президентское кресло стал такой первой точкой отсчета, от которой уже нельзя отмахнуться как от несущественной. Мир вчерашний стал удаляться с очень большой скоростью, чего никогда не было ранее. Потоки мигрантов, с одной стороны, непонятные враги типа ИГИЛ, с другой, ожидаемая экономика роботов и постоянные выплаты для неработающих, с третьей. Вдруг возникает пропаганда, гибридные войны — у военных, мир ждет триумфа искусственного интеллекта. Газеты, книги и телевидение потянулись на периферию, их место прочно заняли социальные медиа и сериалы.

В информационных потоках обычного человека тексты, продуцируемые в социальных медиа, заменили собой книжные тексты прошлого. При этом еще большая часть людей вообще ничего не читает. Это демонстрирует ситуацию, в рамках которой человечество семимильными шагами бодро движется назад.

Большие тексты сегодня недоступны читателям, поскольку они не только длинны, но и неинтересны им. Миру нужны короткие тексты, написанные в манере сценария — только действия без литературных красот. Эстетические функции текста, эмоции сильнее выражены в книжной форме, чем в экранной. Еще опаснее эта тенденция проявляется в религиозных текстах. Священник П. Филлипс, например, говорит: «Когда вы смотрите на экран, вы упускаете чувственную составляющую и следите лишь за информацией. Это скучный тип чтения, для которого не была написана Библия. Вы читаете книгу, как Википедию, а не как священный текст» [20]. Он считает, что так меняется смысл Библии. Книгу можно листать, знать, что следует за чем. В электронной версии читатель идет туда, куда ему указывают, без понимания того, что было раньше и что будет потом.

Вот мнение на эту тему Л. Гудкова из Левада-центра: «Интернет – это клиповое сознание. Это очень короткий клочок, порция информации. Библиотека дает возможность медленно усвоения, осмысления. Это совершенно другой тип культуры, другие горизонты интеллектуальные, другой способ работы. У молодежи сегодня это такое клиповое усвоение культуры, набор, почти цитатность, калейдоскоп такой» [21].

Можно сказать, что мир стал сложнее, но его понимание упростилось. Это говорит об уходе от адекватного понимания действительности. Косвенно это упрощение можно почувствовать по запросу на книги, раскрывающие строительство подобного упрощенного мира. Это, например, «1984» Оруэлла. Издательство Пингвин сообщает о феноменальном росте продаж — 9500% со времени инаугурации Д. Трампа [22]. Это коснулось и роста других книг этого порядка.

И Л. Гудков считает примитивизацию мира в головах граждан инструментом управления: «Система сохраняет свою структуру через упрощение, через примитивизацию общества, человека, ограничения его запросов, через подавление возможностей эволюции и развития».

Реальный мир стал усложняться с одновременным расширением коммуникативных потоков с помощью Интернет. Если до этого росли информационные, то есть односторонние потоки, чему способствовала как прямая пропаганда тоталитарных времен, так и косвенная — подпитка бизнесом телеканалов, газет и журналов с помощью рекламы.

Сегодня вместо индивидуального письма или звонка одного человека другому появилась возможность заговорить сразу со всем миром, но поскольку так говорить могут многие, в этом хоре отдельный голос уже не слышен. Когда раньше хор исполнял одну мелодию, то сегодня слышна только какофония, где трудно уловить, что именно говорится. Трудно для отдельного человека, хотя уже есть множество программ, которые оценивают эмоциональный настрой социальных сетей.

Ю. Харари (см. его очень интересную книгу [23]) подчеркивает в своем интервью, что виртуальность имеет широкое распространение, даже религию он предлагает трактовать как виртуальную игру, поскольку там за некоторые действия полагается наказание, а за некоторые — поощрение [24]. И человек всю жизнь набирает очки, как это происходит в игре.

В другом своем интервью говорит, что в Иерусалиме стоят физические камни, но христиане, евреи и мусульмане, глядя на эти камни, видят святой город. За виртуальную реальность из своего воображения они готовы убивать [25].

Мы живем не так в мире реалий, как в мире воображаемой реальности. Отсюда становится понятной отход на второй план понятия правды и замены ее постправдой. Ведь в наших головах базовой является то, что мы хотим видеть, а не то, что есть на самом деле.

Перейдя от жизни с дефицитом информации к жизни с избытком информации, человечество, как всегда это бывает в случае с «избытком», потеряла вкус к фактам, к правде. Все рвутся за фантазийной реальностью, спрятанной в фильмах, сериалах, романах, видеоиграх, мультипликатах. Это большой вымышленный мир и поскольку он бесконечен, то легко вмещает всех.

Харари также обращает внимание на появление нового типа цензуры: «Цензура работает сегодня не тем, что прячет от вас, а наоборот, переполняя вас фактами, в результате чего мы не понимаем, что важно и что неважно. Думаю люди рвутся к большим последовательным нарративам» [26]. Кстати, большие нарративы это как раз и есть выход за пределы клипового сознания.

В советском социалистическом прошлом не хватало информации не только людям, но и государству. Только это были разные типы информации. Государство копило информацию о нынешних и потенциальных своих врагах, имея возможность как угодно расширять этот список. Архивы немецкой Штази равняются по объему половине Немецких федеральных архивов [27]. Это 175 тысяч погонных метров файлов Штази. По сути государство хотело знать все, просто физические возможности не позволяли ему этого сделать.

Феномен постправды, а мы писали до этого о множественности правд [28 — 29], является следствием избытка информации. Теперь все может быть правдой. Приход Трампа породил идею альтернативного факта [30 — 34]. Это позволило известную фразу о типах лжи, приписываемую Дизраэли [35], дополнить новым членом: ложь, наглая ложь, статистика и альтернативный факт. Кстати, сам Трамп порождал так много информации, что сотрудники даже пытались удержать его от Твиттера [36]. А сама эта проблема исходно возникла из оценки количества людей, собравшихся на инаугурацию, в ответ на прозвучавшую фразу, что у Обамы было больше.

Идея факта приходит вместе с научной революцией. До этой временной точки человечество как раз жило в мире множества альтернативных фактов. Но потом возникла система проверки, которая привела к новому типу научного знания (научные публикации, научные эксперименты, научные дискуссии, лаборатории и университеты). Все это дало возможность оставить из набора альтернативных фактов один, но реальный.

Автор книги «Изобретение науки» Д. Вуттон так описывает ситуацию: «Понятие «факта» впервые появляется в латыни эпохи Возрождения, но слово попадает в широкое употребление в 1660-е. Королевское общество, основанное в ноябре 1660 г., посвятило себя экспериментальному знанию и объявило, что будет заниматься «фактами, а не объяснениями». «Факты» стали частью современного словаря для обсуждения знания, также включающему теории, гипотезы, доказательства и эксперименты, возникшего в семнадцатом столетии. Все эти слова существовали и ранее, но с другими значениями: «эксперимент», например, просто означал «опыт»» [37].

Прошлое отношение к факту было иным. По римскому праву слухи могли повлиять на решение суда. Свидетельские показания зависели от того, кто ты: слова мужчины значили больше, чем слова женщины.

Вуттон пишет: «Слово «факт» является маркером радикального культурного изменения. Нельзя было победить в дискуссии, цитируя греческих или римских авторов (лозунг Королевского общества nullius in verba — «никому на слово» значил фактически не опираться на цитаты); единственными авторитетами стали опыт, эксперимент и свидетельство. […] Старые тексты лишились своего неоспоримого авторитета, а на их месте порождалась новая достоверная информация» [38].

Вуттон своей книгой подтвердил идею Л. Витгенштейна о связи культурных изменений с языком. Вуттон говорит: «Я отслеживаю ключевые изменения в языке (возникновение таких понятий, как факт, теория, эксперимент), которые неотделимы от научной революции и без которых она не могла бы утвердить себя и повториться» [39].

Одной из целей книги Вуттона было избавление от релятивизма, что все может быть, в пользу реальности. Он продемонстрировал, что понятия, которые мы принимали за данность (факт, теория, эксперимент, открытие), на самом деле отсутствовали в природе, их следовало сконструировать [40].

Вуттон также подтвердил роль изобретения книгопечатания, поскольку можно было печатать сложные диаграммы, а ученые могли увидеть и оценить проблему целиком. Он назвал это типом «интеллектуальной гонки вооружений» [41].

Кроме изобретения факта, задолго до него, человечество имело еще один инструментарий. Это рассуждения и дискуссии, которые активно использовались, начиная с античности. Но, наверняка, этот инструментарий даже более ранний, поскольку он связан с возникновением человечества.

Аргументативная теория Мерсье и Спербера (сайт первого — sites.google.com/site/hugomercier) базируется на том, что люди с помощью аргументов приводить других людей к иному мнению. Рассуждение такого рода может вести и к негативным последствиям, а не только к истине, поскольку может существовать нехватка аргументов. Человек, особенно в одиночестве, часто находит аргументы, подтверждающие его точку зрения [42 — 43]. Авторы считают возможность рассуждать чисто человеческой способностью, как вышеупомянутый Харари считал особенностью человека оперирование с виртуальными сущностями.

Авторы подчеркивают, что рассуждения развились у человека, чтобы решать совместные проблемы [44]. Именно поэтому эта способность присутствует только у людей. Они пишут: «Рассуждения являются адаптацией к гиперсоциальной нише, которую люди развили в себе».

Другой соавтор Д. Спербер изучал символизм ритуалов в Эфиопии, при этом его поражало, что ни один человек не мог объяснить происхождение символов [45]. «Так делалось всегда», — было типичным ответом. В 1975 г. он выпускает книгу «Переосмысливая символизм», где говорится, что функция культурного символизма не лежит в передаче значений, для этого существует речь. Интерпретация ритуальных символов всегда носит неопределенность, нечеткость.

Спербер тогда приходит к выводу, что у ритуалов есть особая когнитивная функция: «Культурные символы фокусируют внимание в определенных направлениях. Вместо того, чтобы «значить» нечто, они порождают другое. Они создают определенную общность ориентации, интересов, ценностей среди людей, не имея значения, если говорить точно».

Спербер говорит о рассуждениях: «Рассуждения имеют две функции. Одна состоит в оправдании себя, другая — в убеждении остальных. Рассуждения являются одним из интуитивных механизмов среди других, это порождение интуиции о причинах» (см. Некоторые другие работы этого направления [46 — 48]).

Психолог Дж. Хейдт, также занимающийся данной проблемой, говорит следующее: «Рассуждения не придуманы для достижения истины. Они даны эволюцией, чтобы помочь побеждать с помощью аргументов» (его сайт — people.stern.nyu.edu/jhaidt/).

Рассуждения, как показывает аргументативная теория, могут вести к неправильным решениям. Война на Украине тоже началась по формально заданной причине — защита/продвижение русского мира, индикатором которого было взято отношение к русскому языку. Однако если вчитаться в тексты создателей этого направления, то возникает не столь четкая уверенность, что именно язык несет такие функции.

Сами сторонники Русского мира говорят о слабости такой его базы, как язык. Вот цитата из самой доктрины Русского мира: «Лингвоцентризм этого подхода выступал как прикрытие его идеологической нищеты. Язык являлся бы мощным гуманитарным оружием в условиях наступающей и динамично развивающейся цивилизации, а не в условиях её краха. Апелляция к языку в такой ситуации представляет собой не что иное, как паразитирование на потенциале созданного ранее в области культуры, науки, технологии, образования, когда русский язык нёс в себе передовой тезаурус и мог конкурировать со всеми ведущими языками мира. В условиях происходившего в 90 е годы разрушения этих сфер, которые пребывают в упадке и до сих пор, лингвоцентричный подход к Русскому миру не назовёшь иначе как ущербным, поскольку нельзя славой предков и мощью языка компенсировать падение авторитета Русской цивилизации и ослабление её институтов (как, например, падение цитируемости русскоязычных научных работ в мире, падение престижа российского образования, ослабление интеллектуального потенциала России в связи с массированной «утечкой мозгов», не говоря уже о фактах сокрушительного падения производительной экономики и т.д.)» [49].

В. Аверьянов также говорит о языке в передаче как раз посвященной взаимоотношению русского языка и русского мира: «Мы понимаем, что нельзя лингвистическими средствами компенсировать те утраты, которые Русская цивилизация понесла во всех сферах своего существования. Но как предлагали в конце 90-х годов методологи, господа Щедровицкий, Градировский, в каком-то смысле Павловский с его «Русским журналом» — дескать, как раз гуманитарными, лингвистическими средствами мы сможем решить проблемы Русского мира. И как это обосновывалось? Обосновывалось таким образом, что существует большая русскоязычная диаспора, у которой есть финансовые средства и возможности. Дескать, мы сейчас обратимся к ней, они нам помогут. Я даже могу процитировать. В одном из интервью Сергей Градировский писал: «Обратите внимание, что, когда у вас появляется ресурс такого масштаба (имеются в виду рычаги воздействия на диаспору), вас уже не интересуют русские Крыма или Ташкента. Вас интересуют русские с Брайтон-Бич, русские Израиля и Силиконовой долины, те, кто чего-то достиг в Париже, Лондоне, Пекине, Лос-Анджелесе и так далее. Иначе говоря, у вас появляется другой список лиц, с которыми вам важно и интересно работать». Вопрос заключается в том, кто на кого будет работать и является ли русский язык тем достаточным основанием, которое позволит собрать Русский мир, рассыпанный, развалившийся, потерпевший историческую неудачу?» [50].

И последняя его же цитата: «Русский мир не сводится к языку. У нас есть целая школа в научно-общественной мысли, которая сделала упор на то, что после того, как Советский Союз распался, у нас остался язык, — мол, это главное, давайте на него опираться, а всё остальное неважно. Это глубоко порочный подход, в котором запрятана констатация полного краха цивилизационного проект» [51].

Создатели русского мира взяли на вооружение, казалось бы, наиболее сохраняемый аспект — язык. В новой среде все вокруг меняется, но язык остается дольше других компонентов. Он может уйти из публичного пространства, но останется в приватном. Однако язык сам по себе является ключом (мостом) к чему-то другому. Если этого другого нет, то теряется и статус языка. Будущее проигрывается, потому что не выигрывается настоящее. Советский Союз проиграл будущее, не сумев справиться с настоящим. Поэтому и сегодняшний повтор мягкой силы в ежовых рукавицах оказывается бесперспективным.

В период холодной войны мягкая сила двух противников СССР и США была столь же действенной, как и сила жесткая, которую из-за угрозы ядерной войны они не могли применять. И это было не только проявлением сложной политики, это становилось значимым даже в быту. Вот мини-воспоминание о времени оттепели: «Массовое сознание требовало резких, но совершенно элементарных сигналов новизны: даже не знаков, а значков принадлежности другой эпохе. (Неслучайно полуосознанная молодежная оппозиционность началась с одежды и обуви. Люди рисковали карьерой и биографией ради брюк-дудочек и ботинок на толстой подошве-микропорке)» [52]. Соответственно, и с этими дудочками, и с этими ботинками, и не теми прическами активно боролись, видя в них проявление западного образа жизни.

США на деньги ЦРУ делало, например, выставки абстрактного искусства за рубежом, тем самым, как они считал продвигали идею Америки как свободной страны. Т. Брейден, который отвечал в ЦРУ за культурные проекты (см. о нем [53]), в небольшой статье дает почти бесконечное перечисление финансирования таких проектов со стороны ЦРУ [54]. В одном из рассекреченных сегодня текстов ЦРУ даже есть, например, анализ французских интеллектуалов с точки зрения левой идеологии ([55], см. также [56]). То есть работа велась многоуровневая многоцелевая.

Запад поддерживал как диссидентов, так и создавал более сложные проекты. Это, к примеру, эмиграция Бродского в США [57] или получение Пастернаком Нобелевской премии, когда даже пришлось издать «Доктора Живаго» по-русски, поскольку Нобелевская премия не присуждается неизданным произведениям [58 — 62]. В последнем случае большую роль сыграло ЦРУ.

Все это попытки «развернуть» мягкую силу на уровень жесткой по сильной результативности, ведь в норме мягкая сила не имеет четких последствий в конкретном временном отрезке. Есть также вариант неполитической мягкой силы, который и есть основным для Дж. Ная, создателя этого разделения на мягкую и жесткую силы [63], который затем добавил в список и слу разумную, которая является комбинацией мягкой и жесткой сил [64]. То есть разные ситуации требует применения разного типа силы.

Мягкая сила является мягкой только тогда, когда она не рассчитана на вас, не интересна вам. В противном случае она получит запланированный результат. Например, Британия, занимаясь разработкой своего имиджа, внесла в число интересующих ее адресатов возможных будущих студентов. Соответственно, ее мягкая сила начала продвигать британские университеты. То есть будущие студенты и их родители будут получать тот информации, который приведет их к поступлению. То есть имидж не разрабатывается «в пространство», мягкая сила тоже имеет свои цели. Япония «выстреливает» своей мягкой силы в те страны, где собирается делать бизнес. Кстати, японская программа Cool Japan является, на наш взгляд, на сегодня наиболее интересной [65]. Во всех этих случаях мягкая сила несет в себе признаки силы жесткой, поскольку может программировать поведение.

Литература

1. Рудянский А. Мой путь в искусстве. — Донецк, 2010

2. Чередниченко Т. Музыкальный запас. 70-е // www.rulit.me/books/muzykalnyj-zapas-70-e-problemy-portrety-sluchai-read-179450-7.html

3. Как писались мемуары. Исповедь суфлера // leonidbrezhnev.ucoz.ru/publ/stati_zametki_intervju/kak_pisalis_memuary/2-1-0-25

4. В очи бьется красный флаг // ptj.spb.ru/blog/v-ochi-bjetsya-krasnyj-flag/

5. Познер и его мишени: как стимулируется общественный раскол в России // eadaily.com/ru/news/2017/02/26/pozner-i-ego-misheni-kak-stimuliruetsya-obshchestvennyy-raskol-v-rossii?utm_source=smi2

6. Дашкова Т. Любовь и эротика в сталинских комедиях // arzamas.academy/materials/967

7. Vanderbilt T. The Science Behind the Netflix Algorithms That Decide What You’ll Watch Next // www.wired.com/2013/08/qq_netflix-algorithm/

8. How does the Netflix movie recommendation algorithm work? // www.quora.com/How-does-the-Netflix-movie-recommendation-algorithm-work

9. O’Reilly L. Netflix lifted the lid on how the algorithm that recommends you titles to watch actually works // www.businessinsider.com/how-the-netflix-recommendation-algorithm-works-2016-2

10. Wu T. Netflix’s secrtet special algorithm is human // www.newyorker.com/business/currency/hollywoods-big-data-big-deal

11. Raimond Y. a.o. Recommending for the world // techblog.netflix.com/2016/02/recommending-for-world.html

12. Chen A. Distributed Neural Networks with GPUs in the AWS Cloud // techblog.netflix.com/2014/02/distributed-neural-networks-with-gpus.html

13. Madrigal A.C. How Netflix Reverse Engineered Hollywood // www.theatlantic.com/technology/archive/2014/01/how-netflix-reverse-engineered-hollywood/282679/

14. Cadwalladr C. Robert Mercer: the big data billionaire waging war on mainstream media // www.theguardian.com/politics/2017/feb/26/robert-mercer-breitbart-war-on-media-steve-bannon-donald-trump-nigel-farage

15. Cadwalladr C. Revealed: how US billionaire help to back Brexit // www.theguardian.com/politics/2017/feb/26/us-billionaire-mercer-helped-back-brexit?CMP=twt_gu

16. Kutner M. Robert Mercer, the mysterious billionaire of Breitbart // www.newsweek.com/2016/12/02/robert-mercer-trump-donor-bannon-pac-523366.html

17. Robert Mercer (businessman) // en.wikipedia.org/wiki/Robert_Mercer_(businessman)

18. Swan J. Billionaire father and daughter linked to Trump shake-up // thehill.com/homenews/campaign/291772-billionaire-father-and-daughter-linked-to-trump-shakeup

19. Robert L. Mercer receives the 2014 ACL Lifetime Achievement Award // www.aclweb.org/website/node/437

20. Stokel-Walker C. How smartphones and social media are changing christianity // www.bbc.com/future/story/20170222-how-smartphones-and-social-media-are-changing-religion

21. Вожди и нация // www.levada.ru/2017/02/21/vozhdi-i-natsiya/

22. Haloshyn Y. The real reason dystopian fiction is roaring back // www.wired.com/2017/02/dystopian-fiction-why-we-read/

23. Харари Ю.Н. Sapiens. Краткая история человечества. — М., 2016

24. Hopper N. How Humankind Could Become Totally Useless // time.com/4672373/yuval-noah-harari-homo-deus-interview/

25. Thompson D. The post-human world // www.theatlantic.com/business/archive/2017/02/the-post-human-world/517206/

26. Adams T. Yuval Noah Harari: ‘We are quickly acquiring powers that were always thought to be divine’ // www.theguardian.com/lifeandstyle/2016/aug/27/yuval-noah-harari-we-are-quickly-acquiring-powers-that-were-always-thought-to-be-divine

27. Едличка К. Жизнь других: наследие архивов Службы государственной безопасности ГДР // Неприкосновенный запас. — 2016. — № 6

28. Почепцов Г. Сегодняшний мир столкнулся с новой технологией — множественностью правд // hvylya.net/analytics/tech/y-mir-stolknulsya-s-novoy-tehnologiey-mnozhestvennostyu-pravd.html

29. Почепцов Г. Массовая приватизация реальности // www.ng.ru/stsenarii/2016-09-27/9_reality.html

30. Alternative facts // en.wikipedia.org/wiki/Alternative_facts

31. Alternative facts // www.urbandictionary.com/define.php?term=Alternative%20facts

32. Blake A. Kellyanne Conway says Donald Trump’s team has ‘alternative facts.’ Which pretty much says it all // www.washingtonpost.com/news/the-fix/wp/2017/01/22/kellyanne-conway-says-donald-trumps-team-has-alternate-facts-which-pretty-much-says-it-all/?utm_term=.9d54dcf0fde1

33. Fandos N. White House Pushes ‘Alternative Facts.’ Here Are the Real Ones // www.nytimes.com/2017/01/22/us/politics/president-trump-inauguration-crowd-white-house.html

34. Brandner E. Conway: Trump White House offered ‘alternative facts’ on crowd size // www.cnn.com/2017/01/22/politics/kellyanne-conway-alternative-facts/

35. Ложь, наглая ложь и статистика // ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%BE%D0%B6%D1%8C,_%D0%BD%D0%B0%D0%B3%D0%BB%D0%B0%D1%8F_%D0%BB%D0%BE%D0%B6%D1%8C_%D0%B8_%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%82%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0

36. Palmeri T. How Trump’s campaign staffers tried to keep him off Twitter // www.politico.com/story/2017/02/trump-twitter-staffer-235263

37. Wootton D. A concept of fact is newer than you think // time.com/4671936/history-of-facts/?xid=homepage

38. Wootton D. The invention of science. // www.huffingtonpost.ca/david-wootton/the-invention-of-science_b_13011996.html

39. When does science begin? A conversation with David Wootton // historybuff.com/when-does-science-begin-a-conversation-with-david-wootton-4rLwAwZxdl0z

40. Lewens T. A conversation with David Wootton // www.spectator.co.uk/2016/01/science-was-invented-in-1572/

41. Poole S. A true scientific revolution: the triumph of mathematicians over philosophers // www.newstatesman.com/culture/books/2015/12/true-scientific-revolution-triumph-mathematicians-over-philosophers

42. The Argumentative Theory. A Conversation with Hugo Mercier // www.edge.org/conversation/hugo_mercier-the-argumentative-theory

43. Mercier Y. a.o. Why Do Humans Reason? Arguments for an Argumentative Theory // Behavioral and Brain Sciences. — 2011. — Vol. 34. — N 2

44. Kolbert E. Why facts don’t change our mind // www.newyorker.com/magazine/2017/02/27/why-facts-dont-change-our-minds

45. The Function of Reason. A Conversation With Dan Sperber // www.edge.org/conversation/dan_sperber-the-function-of-reason

46. Mercier, H. The Argumentative Theory: Predictions and Empirical Evidence // Trends in Cognitive Sciences. — 2016. — Vol. 20. — No. 9

47. Mercier, H. The function of reasoning: Argumentative and pragmatic alternatives // 43e24fb9-a-62cb3a1a-s-sites.googlegroups.com/site/hugomercier/Mercier%20The%20function%20of%20reasoning%20Argumentative%20and%20pragmatic%20alternatives.pdf?attachauth=ANoY7co1NwGSujYxAWQljasjn8f2S2-jxQdwWz5A4PKufqIwBe9nHhJTaTlusxKcwfkFtLICPLimY0nZuCfmrKoN_C3XahzhTkVcujdqWAcwEDKP3DPNy3VQhfDcPaxCP5dLq8XyarDxZ047JsV0seE44qzxHgUAbzyoC0-hRLOSYovA4ud8B0xXOlgxvDGS9GYEjvwbAsogpfGVUknksDdht-RN7jBBjSc1HllqONxMJU-A2xfSsTSf4qxvRi6rA3Mm0aBRxYxthEFr7h4ZQz0FipDmN5HYeeiLrSZb6Jefy7riUeIyhXE%3D&attredirects=0

48. 4 ways to be a better arguer // www.scientificamerican.com/article/4-ways-to-be-a-better-arguer/

49. Доктрина Русского мира. Доклад Изборского клуба под ред. В. Аверьянова // Изборский клуб — 2016. — № 6 — 7

50. Аверьянов В. О русском мире и русском языке // krzvezda-pmr.ru/?p=2045

51. Аверьянов В. Русский мир не сводим к географии, биофизике, языку, вере, государству // izborsk-club.ru/9363

52. Айзенберг М. На фоне оттепели. Какие стихи писались в начале 60-х // lenta.ru/columns/2017/03/03/aizenberg4/

53. Tom Braden dies at 92; former CIA operative became columnist and talk show co-host // www.latimes.com/local/obituaries/la-me-thomas-braden4-2009apr04-story.html

54. Braden T.W. I’m gald the CIA is ‘immoral’ // www.cambridgeclarion.org/press_cuttings/braden_20may1967.html

55. France: defection of the leftist intellectuals // www.cia.gov/library/readingroom/docs/CIA-RDP86S00588R000300380001-5.PDF

56. Rockhill G. The CIA reads French theory: on the intellectual labour of dismantling the cultural left // thephilosophicalsalon.com/the-cia-reads-french-theory-on-the-intellectual-labor-of-dismantling-the-cultural-left/

57. Проффер К. Решение по делу Бродского было принято в Вашингтоне // www.colta.ru/articles/literature/13971

58. Толстой И. Отмытый роман Пастернака. «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ. — М., 2009

59. Толстой И. «Доктор Живаго». Новые факты и находки в Нобелевском архиве. — Прага, 2010

60. Толстой И. О литературной судьбе романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» // echo.msk.ru/programs/time/557932-echo/

61. Купчинецкая В. «Доктор Живаго» и ЦРУ // www.golos-ameriki.ru/a/pasternak-book-nobel-2010-12-15-111950894/191380.html

62. Басинский П. Чудо, заставшее врасплох // rg.ru/2015/02/10/nobel.html

63. Nye J. S, Jr. Soft power. The means to success in world politics. — New york, 2004

64. Josef Nye on smart power // www.belfercenter.org/publication/joseph-nye-smart-power

65. Cool Japan strategy // www.meti.go.jp/english/policy/mono_info_service/creative_industries/pdf/120116_01a.pdf