Только сегодня добрался до скандала с певицей Национального оперного театра Екатериной Абдуллиной, потому скажу свои пять копеек. Все клюнули на слово «русский» и «мова», но не клюнули на суть.
Абдуллина сказала то, что существует реально, то есть назвала вещи своими именами. Она говорит как представитель сословного общества, как представитель своего сословия и передает те разговоры, которые ходят внутри сословия.
Дело не в украинском или русском языке. Представьте, что изменилось бы, если бы вместо «великого русского языка», она написала «о великом английском языке» и «быдлячьей мове». Патриотам было бы легче?
Но дело не в этом. Дело именно в прогрессирующей сегрегации. Абдуллина абсолютно права в том, что язык правящих сословий и язык низших отличается. Наверное, кому-то это обидно. Но для того, чтобы убедиться, что все так и есть достаточно сходить в простую школу на родительское собрание. Дабы послушать как говорят родители, их дети и, внимание, как говорят учителя. Все они говорят на суржике.
Странно, почему должно быть по другому? Правильная речь, правильная осанка, волевые качества не нужны прислуге, которую готовят наши школы.
С детства они фаршируют «знаниями» плывущую по волнам жизни малограмотную амебу, которая на выходе получает ярлычок статуса и далее говорит на языке своего статуса.
Обратите внимание на речь молодежи в программе «Вагітна в 16». Или ей подобных. Обратите не только на язык, но на сам образ мысли, как люди себя мыслят в мире, как они общаются с другими людьми. В массе своей мы видим примитивные, крайне безответственные существа, не способные проследить причинно-следственные связи, потому обреченные барахтаться в последствиях необдуманных поступков. И как они могут поступить иначе? Ведь их не учат мыслить и просчитывать свои действия, их просто не учат в принципе. Даже за деньги.
Зато учат «любить Батьківщину» различные полуразложившиеся личности, как в нашей школе, которые просто получают ставку между стаканом и стаканом. Школа сегодня это эклектический набор остатков образования,инструментов контроля над детьми и перераспределения денежных потоков внутри деградирующего сословия учителей, вмонтированных в иерархическую структуру сословного государства и служащих ему (вспоминаем акцию под Киевсоветом)
Так почему дети должны разговаривать как-то иначе? Почему в принципе должно быть иначе?
Размножение пролов и их капсуляция в гетто (жизненных, образовательных, пространственных) от сословной элиты — свершившийся факт. Это все сложнее скрывать, как мы видим на примере Абдуллиной, которая не подумав назвала вещи своими именами. Ведь внутри своего сословия они открыто обсуждают это и думают именно так.
Именно так думали также и французские дворяне в конце 18 века. Помните искреннее удивление Марии-Антуанетты по поводу бунтующих горожан: «Пусть они едят бриоши». Или реакцию царя на восстание в Петрограде, который даже не оценил масштаб угрозы и думал, что чернь успокоится от одной новости о приближении венценосного монарха.
Вся эта ситуация наводит конечно определенные мысли. За сто лет мы прошли полный цикл и вернулись к тем же проблемам, что и в 1917 году. И к постановке схожих задач. Разжиревшая элита ненавидит малообразованные, плохо пахнущие низы. Низы ненавидят дурнопахнущую элиту. Верхи не могут править по-новому, низам все сложнее жить по-старому.
Чует мое сердце, что мы накануне грандиозного шухера.