Все марксисты (и большая часть левых антикапиталистов) понимают, что главное противоречие эпохи – противоречие между трудом и капиталом ( коллективным характером производства и частнособственническим характером присвоения). Это противоречие может разрешить только социалистическая революция.
Но есть противоречия «вторичные» — производные, от главного. И не все левые хотят признать, что по ряду причин некоторые вторичные противоречия ощущаются основной частью трудящихся (в т.ч. пролетариатом) как более острые. Как те, которые заставят массы выйти на улицы.
О каких вторичных противоречиях идет речь применительно к Украине? ( разумеется, список открыт и нуждается в уточнениях)
1 1. Противоречие между сложившейся в позднем СССР традицией высоких социально-культурных, образовательных стандартов и тем уровнем, на который отбрасывают Украину условия современной капиталистической интеграции.
Наиболее дискомфортно переносят это противоречие мало- и среднеобеспеченные жители городов, студенческая и старшая школьная молодежь из бывшего советского «среднего класса».
2. Противоречие между практикой свободного предпринимательства и ростом теневого, государственно-бюрократического вмешательства в экономическую деятельность.
«Напряженный» социальный слой – мелкий, часть среднего бизнеса (особенно услуги, розничная торговля).
3. Противоречие между реальной практикой и потребностью высокой социальной мобильности трудовых и интеллектуальных ресурсов при капитализме и усиливающейся кастовостью социальных групп управленческо-финансовой «элиты».
«Напряженный» социальный слой – квалифицированный пролетариат, высокооплачиваемые служащие из экономической сферы, рожденной НТР.
4. Противоречие между самостоятельно выросшим средним и частью крупного бизнеса и государственно-олигархическими кланами, главным образом образовавшимися при разделе крупного производства СССР. Это застарелый конфликт двух способов организации капиталистической экономики, ставший основой «Майданов» 2000,2002, 2004 годов. Речь идет об «азиатском» способе (кто владеет властью – тот владеет и собственностью) и о «либеральном» способе (кто владеет собственностью – тот владеет и властью).
5. Противоречие между нищетой (узостью потребительского рынка) и сверхбогатством (нежеланием этот рынок расширить, через сокращение сверхприбыли).
«Напряженный» социальный слой — малообеспеченные, бюджетники, пенсионеры.
6. Противоречие между финансовым и производственным капиталом.
Зеленский представит в Раде внутренний "План устойчивости": ключевые пункты
Германия меняет условия для украинцев: больше денег и новые обязанности
“Путин сегодня слабее, чем в начале войны": Сикорский о победе Трампа, будущем Украины и российском коллапсе
ПриватБанк предупредил клиентов: все начнется 18 ноября
7. Противоречие между капиталом, работающим на внутренний рынок и экспортно-ориентированным.
8. Противоречие между крупными землевладельцами и пайщиками.
Из феномена большей болезненности менее важных противоречий, вытекают два подхода левых и марксистских пропагандистов к работе с пролетариатом.
Первый подход – бесконечно долго объяснять трудящимся, что корень всех вторичных противоречий — в капитализме, что нужно создать массовую партию пролетариата, что пролетариат должен из «класса в себе» стать «классом для себя», что все должно увенчаться социалистической революцией.
Второй подход – подключиться к разрешению вторичных противоречий и вместе с пролетариатом подойти на практике к необходимости социалистических преобразований через преобразования революционно-демократические. Но при этом не терять своей идеологической, теоретической и организационной самостоятельности.
Первый подход на практике – это бесконечно долгое оттягивание реальной борьбы с режимом. Бесконечное (и безопасное!) упражнение в революционной риторике. Бесконечное культивирование расколов, недоверчивости ко всем, кто недостаточно «чист идейно».
Именно первый подход большинство левых в СНГ и реализуют после распада СССР. Мы видим, что низкая эффективность первого подхода и упорство в его применении объясняется идеализмом тех, кто называет себя непарламентской леворадикальной оппозиции. В сущности, речь идет о «немарксистскости» тех, кто называет себя марксистами.
Марксизм, конечно подобными активистами признается как важнейший ориентир, «маяк» для позитивного роста. Но марксизм не стал для них освоенной методикой анализа и изменения реальности.
Существует логическая дилемма: в чем причина сегодняшнего низкого влияния коммунистических идей в среде трудящихся?
Или в том, что марксизм, как метод перестал быть верным, или в том, что он нами не освоен. Марксистами эта дилемма решаться должна через признание нашей незрелости, как марксистов.
Как проявляется эта незрелость, этот идеализм? Данных проявлений много. Для начала нужно остановиться на том, что мы не можем предложить пролетариату ничего важного и полезного, если основная ( или значительная) часть его У Ж Е понимает, что главный источник своих бед — капитализм, но спрашивает, что пролетариату с этим пониманием делать С Е Й Ч А С ?
Ответы в рекламно-пропагандистском стиле никогда не устроят людей, имеющих элементарные представления об опыте прошедших классовых битв, дорожащих своими близкими, своей трудовой квалификацией и источниками дохода.
Чем глубже классовое понимание природы капитализма у таких пролетариев, тем четче понимание, что в случае лобового столкновения с капиталом за коренные интересы, выйти из драки по собственному желанию уже не удастся. Против трудящихся будет направлена вся преступная мощь государства, без оглядок на «демократию, конституцию и законность».
А вот «леворадикальные буревестники» не раз поступали иначе, призывая к «бескомпромиссной борьбе» но уходя от борьбы после первого же удара реакции. И этот опыт тоже заставляет пролетариат относиться настороженно к леворадикальным группам.
Показное «равнодушие» трудящихся к перспективам социалистической революции, воспринимается революционными идеалистами как отсталость, забитость, трусость. Данное восприятие проблемы вновь, как в конце 19 века приводит левых пропагандистов к попыткам реализации «мессианского» подхода, но без того успеха, что был у такого подхода столетие назад. Речь идет о попытках «авангарда» «снизойти» до уровня масс, объяснить пролетариату то, что он и так давно усвоил в ходе классовых боев прошлого.
Мы исходим из несколько непривычного допущения: а что если вопреки «очевидному», дело не в том, что потенциальный «авангард революционного движения» неоправданно «забежал вперед». Что если, наоборот, пролетариат оставил самозваные «авангарды» позади себя в восприятии сущности тех процессов, которые происходят в мире. И в соответствие с которыми, (пусть и не всегда осознанно) этот самый пролетариат действует.
В таком случае без качественных прорывов в марксистской теории, а затем и без организационно-практических перемен, вытекающих из этих прорывов, позитивных результатов мы не дождемся.