Казахская нефть в Беларуси: роль США и интерес Украины

25 октября пришла новость о том, что Беларусь и Казахстан завершили подготовку межправительственного соглашения о поставках нефти. Через пять дней, 29 октября, руководитель Белнефтехим заявил о реальности перевалки сырья через порты Украины и стран Балтии. Пока что речь идёт о закупках в Казахстане до 3,5 млн тонн в год для переработки на беларуских НПЗ. Следующий этап — подписание соглашение и заключение коммерческих контрактов. На первый взгляд, данная ситуация, кроме роста транзитных потоков, не затрагивает интересы Украины. Но, если подумать, активная позиция Киева на данном направлении может помочь в решении сразу нескольких украинских проблем, начиная со скандалов в США и заканчивая изменением баланса сил в вопросах урегулирования на Донбассе. Почему так — давайте порассуждаем.

История вопроса, нефтяная игла Кремля

Для начала стоит вспомнить историю «нефтяных» отношений Беларуси и России. Беларуские НПЗ перерабатывают российский Urals, поступающий по нефтепроводу Дружба. Объёмы — от 18 до 24 млн тонн сырой нефти в год.

«Нефтяная игла» является одним из ключевых рычагов влияния Москвы на Минск и не раз становилась причиной торговых войн, находивших свои отголоски в политических процессах.  Тут можно провести аналогии с Украиной за тем лишь исключением, что для украинской экономики ключевым ресурсом является газ, а для беларуской — нефть. Поставщик всё равно был один.

В Минске, как, впрочем и в Киеве начали воспринимать такую ситуацию как проблему в середине нулевых. Беларусь уже в 2007-08 годах озвучила намерение диверсифицировать поставки. Но, находясь под санкциями, страна имела небольшой выбор потенциальных партнёров: за последние десять лет были попытки войти в нефтедобычу в Иране, Венесуэле, Эквадоре, Индии. Сегодня ведутся переговоры ещё с несколькими государствами. Однако, большое логистическое плечо делало нецелесообразным поставку сырья из перечисленных стран. Исключением был 2011-12 годы, когда, на фоне очередной «нефтяной войны» Беларусь импортировала до 1 млн тонн венесуэльской нефти. Точнее, большая часть сырья поступала по так называемым СВОП-схемам, когда физическую отгрузку осуществляло более близкое государство. В нашем случае Азербайджан. Второй раз крупные поставки из Баку были в 2017 году в качестве частичной оплаты за поставленные в страну РСЗО «Полонез» и системы борьбы с БПЛА. Разовые поставки, в объёмах 160-320 тысяч тонн в год из Азербайджана и Ирана были и в другие годы на протяжении последней пятилетки.

Причём, позиция официального Минска в данном вопросе достаточно чёткая: Беларусь ищет альтернативную российской нефть. То есть нефть из других стан, а не от других поставщиков, как, например российский газ из Словакии для Украины.

Вопрос был очередной раз озвучен Александром Лукашенко в конце 2018 года, когда в качестве потенциальных поставщиков рассматривались ОАЭ, Саудовская Аравия, Катар. Упоминался Казахстан, причём посол этой страны в Беларуси заявил, что поставки были бы возможны и желанны для казахских нефтяников, но Россия не даёт допуска в свою нефтепроводную систему.

Кризис с загрязнением нефти в нефтепроводе Дружба, очередной виток политического давления Москвы лишь усилили желание Минска найти альтернативу российской нефтяной игле.

Новые партнёры или кому принадлежит казахская нефть

Лето 2019 стало ключевым периодом в активности Минска по поиску альтернатив российской нефтяной игле. Беларуская государственная компания «Беларуснефть» наняла лоббиста для получения лицензии на покупку американской сырой нефти в это же время активизировала контакты с Казахстаном. На первый взгляд, два абсолютно не связанных между собой процесса, но в реальности — звенья одной цепи.

За последние 10 лет Казахстан стал заметный игроком на нефтегазовом рынке. Объёмы экспорта из этой страны давно превышают объёмы, которые может предложить на внешних рынках Азербайджан. Благодаря созданию хороших условий для инвесторов, Казахстан привлёк к разведке и разработке новых месторождений международные компании,в первую очередь американские и европейские. Были созданы несколько консорциумов, каждый из которых занимается освоением «своего» месторождения по договору о разделе продукции. То есть значительная часть сырой нефти остаётся в собственности у добывающих компаний. Основная часть экспорта — поставки европейским потребителям, которые осуществляются по трубопроводу CTC до порта Новороссийск. В Каспийском Трубопроводной Консорциуме, управляющим системой большая часть акций принадлежит американским (25%), европейским и казахским компаниям. Мощность, после введения второй очереди трубопровода — 67 млн тонн в год. Однако даже эта мощность не может покрыть потребностей добывающих компаний. Так, например, в 2019 году поставлен на паузу проект освоения части полей «проекта Жемчужина».

В то же время частью из участников международных консорциумов по разработке месторождений в Казахстане реализуются проекты по созданию альтернативной СТС системы экспорта. В частности строятся порты в Анаклии (Грузия) и расширяется база приёмов наливных грузов в портах Дюбенди и Алят. Таким образом, уже через 1,5 — 2 года будет полноценно работать механизм, когда танкеры, перевозящие нефть с платформ на шельфе разгружаются в азербайджанских портах, откуда по трубопроводам сырьё идёт в порты Грузии и/или в Турцию. Потенциальная пропускная способность проекта (+ к азербайджанской нефти) — не менее 10 млн тонн в год.

На этом мы подходим к вопросам о связи США и Казахстана в беларуской политике по получению альтернативы российской нефти. Сегодня уже пришло подтверждение, что после заключения рамочного межправительственного соглашения, будут подписаны коммерческие контракты между отдельными компаниями. Казахская сторона предлагает работать с консорциумами, разрабатывающими месторождения Тенгиз, Кашаган, Карачаган. В первом 75% принадлежит Chevron и Exxon, второе Еxxon и европейские компании в равных долях, третье British Gas, Eni (по 32,5%),  Chevron (20%) и Лукойл (13,5%). На всех месторождениях международные участники работают по контрактам о разделе продукции. То есть часть нефти и газа выкупает Казахстан, остальное остаётся в собственности разработчиков.

Таким образом, имея межправительственное соглашение о покупке «казахской» нефти, Беларусь в реальности может заключать контракты с американскими компаниями. И тут уже обязательна лицензия на право покупать «американскую» нефть, о которой я упоминал выше.

А теперь давайте считать

Беларусь вела разговор о поставках примерно 3,5 млн тонн нефти в год. Это уже заметная доля в балансе переработки на беларуских НПЗ. Но РФ оставляет за собой функцию «ключевого поставщика». Ничего не меняется?

Давайте подумаем над вопросом вместе. В денежном выражении, даже с учётом падения мировых цен 3,5 млн тонн = как минимум 1 млрд долларов США. Если нефть добывается американскими компаниями, то это рынок их сбыта объёмом до 1 миллиарда. То есть налицо денежный, рациональный интерес американских нефтяников, тех самых, которые имеют мощное лобби в конгрессе США и, в частности в Республиканской партии.  И, в случае угрозы их интересам, можно ожидать более-менее активной позиции официального Вашингтона. На этом месте вспоминаем многократные заявление Лукашенко о необходимости «прихода США» в регион ради стабилизации ситуации.

В отношениях с РФ Беларусь реализует политику уравновешивания влияния Москвы интересами других глобальных игроков на своей территории. Именно это было одной из причин активности на китайском направлении. Причем не без успеха. Например, летом 2019 Си Цзиньпина пожелал Лукашенко успехов на предстоящих в 2020 году президентских выборах, выразив уверенность, что «беларуский народ сделает правильный выбор». Знакомые со спецификой китайской внешней политики знают, что КНР крайне редко (практически никогда) не высказывается о внутриполитических процессах в других странах. Поэтому такое пожелание можно воспринимать как демонстрацию отношения, своих интересов и желания их защищать. В какой мере — пока вопрос открыт, но это уже далеко не «фактор РФ как единственной силы влияния в Беларуси».

Для США, учитывая пикировку с Россией и Китаем одновременно было бы неплохо войти со своими интересами в регион. Но Вашингтон последнее время не любит тратится на политические комбинации. Тут ситуация иная — США усиливают своё влияние в Беларуси, но не тратят на это деньги, а наоборот получают прибыль.

Таким образом, говоря о поставках нефти в Беларусь, можно утверждать, что контракты, кроме простой экономики, могут нести и весьма важную политическую составляющую. Минск ослабляет «хватку России» и это, как минимум выгодно не только беларуским элитам, но и Украине. Однако, одно дело — роль наблюдателя, либо статиста, совсем другое — выгоды от участия в процессах.

Украинский интерес

Первое, что приходит в голову при рассуждениях о поставках альтернативной российской нефти на беларуские НПЗ — вопрос логистики. Беларусы, естественно, попытаются решить вопрос и с РФ, имея в виду мощности нефтепровода «Дружба». Однако, в реальности возможен параллельный вариант — использование нефтепровода Одесса-Броды с дальнейшей перекачкой сырья в Мозырь. Сегодня данная «труба» простаивает, вымывая деньги на своё содержание. Транзит хотя бы 1 млн тонн по направлению Бродов уже делает проект прибыльным, давая вместо убытков, налоговые поступления в государственный бюджет.

Но, если говорить о переработке нефти, нефтепроводе «Дружба», стоит вновь вспомнить кризис весны 2019 года. В результате сразу несколько нефтеперерабатывающих компаний в Польше, Венгрии, Словакии начали искать источники поступления альтернативной нефти на свои НПЗ. Все они могут получать сырьё по системе трубопроводов «Дружба» даже без завершения проекта Одесса-Броды на польской территории. Таким образом, у Украины на поверхности лежит возможность стать одним из ключевых игроков в регионе. Официальный Киев может начать переговоры со странами-соседями о формировании консорциума по совместному приобретению и транспортировке нефти из того же Казахстана (как и других стран). Суммарно, объединив запросы, можно выйти на объёмы в 10-12 млн тонн уже на первом году совместной работы. Такие объёмы — это более выгодные цены от поставщика и перекачка трубопроводами, что существенно уменьшает стоимость доставки нефти на НПЗ. И это новый региональный рынок для американских компаний, что полностью укладывается в стратегию работы США в нефтегазовой сфере в Европе — создать рынок сбыта для своей продукции, потеснив остальных участников. Ещё раз обращаю внимание на объёмы — 10 млн тонн — это хорошая доля «со старта» и это усиливает позиции США в диалоге с РФ.

Второе направление — домашняя работа Украины. Страна по договору об ассоциации с ЕС обязана создать собственный резерв нефтепродуктов объёмом до 2 млн тонн нефтяного эквивалента. Европейский Союз готов был (да и сейчас готов) финансировать создание инфраструктуры для хранения такого запаса — то есть дать деньги, создать рабочие места. Но, с усилением роли Медведчука на украинском рынке дизельного топлива и сжиженного газа в 2017 году, проработка проекта в Украине «подвисла». Готовый законопроект весь 2018 год проходил «общественные обсуждения», представители правящей партии, окружение президента Порошенко и премьера Гройсмана обходили стороной обсуждение данного вопроса. Европейцы со своей стороны не понимали почему Украина фактически отказывается брать деньги на создание инфраструктуры, которая уменьшит её зависимость от РФ по нефтепродуктам.

Таким образом, сегодня страна может вернуться в вопросу стратегического резерва. На начальном этапе его формирование придётся осуществлять с помощью переработки «украинской» нефти на НПЗ стран-соседей (своих мощностей просто не хватает). Но в будущем, имея стабильный транзит нефти логично поставить вопрос о строительстве новых НПЗ. К проекту, по казахскому опыту, можно пригласить американские компании, создав для них привлекательные условия в стране. В таком случае  Chevron и Exxon получают уникальную ситуацию: имея отработанные механизмы поставки СВОЕЙ нефти в регион получить возможность постройки СВОЕГО НПЗ для выхода на украинский рынок. Это ещё 6-7 млн тонн, но уже  нефтепродуктов. Выгодно.

Украина получает, стратегический резерв, инвестиции, рабочие места, но самое главное, финансовый интерес американских компаний, имеющих колоссальное влияние на Конгресс и Белый Дом.

Даже артикуляция подобного предложения в Вашингтоне сегодня способна сместить акценты обсуждения «украинского вопроса» политиками и журналистами. Вместо скандалов мы можем получить в живой интерес от американских элит. Первый шаг к рациональной политике. Далее мы увязываем интересы США с финансовой сферой. Вместо территории, которая постоянно просит денег и помощи, мы начинаем позиционировать себя как территорию, где работают и зарабатывают американские компании. Это совсем другой «функционал» страны и совсем иное  отношение США к украинском вопросу. Страна, которая генерирует хотя бы 5-10 млрд долларов прибыли для американских компаний с меньшей вероятностью станет разменной монетой в геополитическом торге.

Следующий вопрос — консорциум по совместной покупке нефти. Это объединение государств региона, которые не только решают вопросы своей энергетической безопасности, но и уменьшают влияние РФ на Восточную Европу. Уже политический функционал, выгодный как США, так и Киеву. Если Украина является «связующим звеном» такого альянса — мы становимся вдвойне интересны.

Резюме: В ближайшие 10-12 месяцев для Украины открывается окно возможностей для решения значительной части своих экономических и политических проблем, получения нового статуса в региональной политике. Возможность можно использовать для того, чтобы стать сильнее, а можно наблюдать за тем, как работают другие в надежде просто урвать немного денег с «чужого стола».

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, на страницу Хвилі в Instagram