Питер Зейхан: Украина начала бить по важным экономическим точкам РФ: почему российская система трещит по швам

Украинцы отправили дроны на север из Украины, через российское воздушное пространство, в Финский залив, чтобы атаковать нефтеперерабатывающий завод и погрузочный терминал Усть-Луга. Обычно это не имело бы большого значения, потому что, как мы видели, дроны не могут преодолеть какую-либо значимую противовоздушную оборону. Но российская ПВО в этом районе, кажется, так же неэффективна, как и в других местах страны, так что многие дроны проникли.

Большинство людей ожидают голливудских взрывов, когда бомба взрывается на нефтеперерабатывающем заводе. Нужно иметь в виду масштабы. Большинство заводов занимают более квадратной мили, и этот не исключение. Между различными сооружениями достаточно расстояния, так что, если что-то взорвётся, это не уничтожит всё. И сырая нефть при комнатной температуре даже не воспламеняется. Боевая нагрузка, которую несут эти дроны - менее 100 фунтов – вероятно, менее 20 фунтов с учётом использованных моделей – это значит, что можно нанести урон, но не значительный.

Однако это не просто завод; это ещё и погрузочный терминал. На заводе, когда вы производите топливо, которое более легковоспламеняемо, чем сырая нефть, вы затем отправляете его в грузовик или по трубопроводу. На портовом терминале вы заливаете его в большой резервуар, а затем крупное судно подходит, забирает, что ему нужно, и отправляется в путь. Так что в этом смысле уязвимыми точками здесь являются сами резервуары. Судя по размеру взрывов и возникших пожаров, кажется, резервуары не были поражены. Это то, что нужно иметь в виду, когда кто-то говорит, что был атакован завод или какой-то объект энергетической инфраструктуры.

Интересно здесь две вещи: во-первых, россиянам потребовалось более трёх дней, чтобы потушить пожар, и они сделали это неправильно, используя воду (а не пену) в условиях почти арктической зимы, что привело к тому, что много воды замёрзло, расширилось и нанесло ещё больше ущерба инфраструктуре. Оценка ущерба все еще ведется; мы не знаем, насколько плохо всё было. Если бы это была обычная атака, мы бы узнали в течение 24 часов, был ли нанесён какой-то существенный ущерб. Но вот уже почти неделя, а мы всё ещё практически ничего не знаем, а завод закрыт.

Есть много причин, по которым это важно. Во-первых, хотя европейцы наложили санкции на сырую нефть морской транспортировки, остаётся лазейка на продукты этой сырой нефти, так что они всё ещё получали продукцию с этого объекта. С его закрытием санкции вдруг вышли на совершенно новый уровень, и у нас будет очень хорошее представление о том, как европейцы смогут или не смогут адаптироваться к этому новому изменению.

(Быстрое дополнение: украинская атака на Усть-Лугу была в воскресенье, 21-го. Менее чем через 72 часа россияне смогли начать снова отправку. Однако отправляется в основном нефть и конденсат. Сам нефтеперерабатывающий комплекс остается полностью неработающим. И в настоящее время россияне все еще завершают оценку ущерба. С такими темпами, скорее всего, мы не будем иметь никакой информации об уровне ущерба, возможно, до марта. И только тогда, с их очень скудным остатком квалифицированных рабочих, они смогут начать говорить о ремонте).

Второе, это первая серьезная украинская атака против значительного экономического актива Российской Федерации. И, по крайней мере, на первый взгляд, она оказалась гораздо более успешной, чем можно было себе представить. Это означает, что северные части Балтийского моря и Финского залива вдруг оказались в зоне опасности, которая находится в пределах доказанного радиуса действий украинцев.

Сейчас украинцы и россияне в реальности не нападают на гражданские суда, но я не могу придумать лучшей цели, чем нефтепогрузочная и перерабатывающая платформа, такая как Усть-Луга.

Так что это то, на что теперь следует обращать внимание в будущем, потому что это не единственный объект такого типа в пределах досягаемости украинцев. Есть ряд объектов: Новороссийск на Чёрном море, Туапсе на Чёрном море. И ближе к Санкт-Петербургу, также на Финском заливе. Теперь, когда украинцы доказали, что некоторые штуки могут проскользнуть, можно поспорить, что они будут атаковать их все.

В целом, если посмотреть на всю инфраструктуру вместе взятую, её общая экспортная и пропускная мощность составляет около 3,5 миллиона баррелей в день, что составляет примерно 3,5% мирового производства. Если нанести серьёзный ущерб этой экспортной инфраструктуре, россиянам невозможно будет перенаправить этот поток в другое место; его девать некуда, и поэтому он просто застревает в системе.

Есть ещё одна вещь, на которую стоит обратить внимание: тот факт, что бригады по устранению последствий оказались настолько некомпетентными. Это то, что мы начинаем видеть по мере того, как российская экономическая система ослабевает.

Советская образовательная система рухнула ещё в 1986 году, что означает, что самым молодым людям, заслуживающим звания "инженер", в этом году исполнилось 64 года. Когда я думаю о тушении пожаров, я понимаю, что не мог бы просто взять шланг и что-то сделать. Вы обязательно хотите, чтобы только кто-то со специализированной подготовкой это делал. Особенно если речь идёт о пожарах на объектах нефти, природного газа или переработанных продуктов, вы определенно хотите, чтобы кто-то знал, что он делает.

У России заканчиваются такие люди. Это не только из-за того, что миллион человек покинул страну, и полмиллиона были призваны и отправлены на войну или убиты. У них не осталось достаточного количества квалифицированных рабочих, и те, кто остались, заняты войной, противовоздушной обороной вблизи зоны боевых действий или военно-промышленным комплексом, чтобы поддерживать войну. Так что мы видим серьезное ослабление системы.

И это говорит о том, что способность России поддерживать свою общую систему начинает ощущать нагрузку от всего этого, и у них нет плана на случай чрезвычайной ситуации. В стране нет достаточно рабочей силы, чтобы перенаправить её откуда-то ещё, особенно квалифицированной рабочей силы.