Переговоры между США и Ираном: геополитика финального рывка

Вторжение России в Украину фактически спасло американско-иранские переговоры о «ядерной сделке», которые к февралю этого года находились в состоянии глубокой и безнадёжной комы.

Война в Украине создала для Запада крупнейший вызов за последние десятилетия, заставив пересмотреть основы своей былой политики и адаптироваться под длительное, изнурительное и тяжелое противостояние с Россией. Для того, чтобы лучше к этому подготовиться, странам Запада пришлось пересмотреть некоторые аспекты своей внешней политики, особенно когда стало ясно, что война между РФ и Украиной — это всерьёз и надолго, это конфликт, плавно переходящий в войну ресурсную, марафон, в котором ставка будет делаться не на одномоментный массивный удар, а на истощение, деморализацию и фланговые атаки.

В этом контексте «иранский фактор» вдруг обрёл новый смысл. Если до войны Соединённые Штаты были уже готовы махнуть рукой на «ядерные переговоры», то после её начала, ценность ядерной сделки с Ираном резко возросла, придавая поддерживавшим её демократам в Вашингтоне больше аргументов в пользу заключения договора.

Во-первых, подписание «ядерной сделки» неожиданным образом переплелось с внутриполитическими интересами администрации Джо Байдена. Высвобождение огромного количества подсанкционной иранской нефти в теории могло повлиять на мировые рынки и затормозить рост цен на бензин в самих Штатах, стоивший Байдену его рейтинга. Стабилизация ситуации в США могла бы улучшить перспективы правящей Демпартии на промежуточных выборах в Конгресс в ноябре.

Во-вторых, с точки зрения Вашингтона, возвращение к Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД), как официально и называется «ядерная сделка» 2015 года, может помочь стабилизировать Ближний Восток. С момента своей инаугурации, Джо Байден продолжил стратегический курс Трампа на постепенный «уход» из Ближнего Востока, переориентацию ресурсов на Азиатско-Тихоокеанский регион и соперничество с Китаем. Вспышка масштабной войны в Европе ускорила процесс самоустранения Штатов от непосредственного управления регионом (или его попыток). Но для того, чтобы заниматься своими делами и не переживать за будущее пост-американского Ближнего Востока, американцам необходима хотя бы временная стабилизация, передышка, заморозка проблемных направлений, недопущение очередного большого конфликта, в который США снова будут вынуждены втянуться и остаться там на десятки лет. «Ядерные договорённости» с Ираном видятся демократами как один из лучших, менее болезненных, способов достичь такого временного равновесия и стабильности.

В-третьих, геостратегическая ценность Ирана выросла в контексте беспрецедентной по своим масштабам санкционной войны Запада с Россией из-за Украины. США и некоторые европейские союзники взялись вытеснить Россию как минимум из европейского энергетического рынка, как максимум — лишить её части своих нефтегазовых доходов от экспорта энергоносителей, цены на которые остаются высокими, позволяя России держаться на плаву в условиях санкционного давления. Иран — одна из немногих стран, которая имеет лишние запасы нефти, схожие по консистенции с российскими марками, и готовые к выбросу на мировые рынки. Эти несколько миллионов баррелей подсанкционной нефти могут сыграть значительную роль против РФ: стабилизировать или снизить цены, помочь европейским союзникам заменить российскую нефть, снизить зависимость и диверсифицироваться, ускорить вытеснение РФ из нефтяного бизнеса. Другими словами, иранская нефть стала для США важным элементом энергетической войны против РФ, и возможным инструментом поддержания эффективности санкционного режима в средне- и долгосрочной перспективе.

Для самого Ирана война в Украине тоже стала временем возможностей в контексте «ядерных переговоров». Осознав, что их потенциальная роль для Запада теперь возросла, иранцы активно включились в игру на антироссийских настроениях, иногда даже шантажируя Запад дрейфом в сторону Китая или РФ в случае провала переговоров о ядерной программе. Ситуация также позволила им требовать больших уступок от США, пользуясь тем, что администрации Байдена договор нужен больше, чем его отсутствие в условиях большого кризиса в Европе. К тому же, Иран и Россия — соперники, когда речь заходит об энергетике или региональной безопасности на Ближнем Востоке. Война в Украине предоставляет Ирану возможность включиться в передел европейского энергетического рынка за счет РФ (что ни с радостью готовы сделать, увеличивая свою долю и возвращаясь в большую нефтяную игру), а также усилить свои позиции на Ближнем Востоке, пока Россия занята борьбой с санкциями, дипломатической изоляцией и военной кампанией в Европе.

Вышеописанное показывает, что война в Украине создала контекст, в котором переговоры о ядерной программе стали более желаемыми и значимыми как для Ирана, так и для США. Однако это не привело к быстрому заключению соглашений, хоть и возродило их.

На данный момент, американско-иранские переговоры находятся на финальной стадии. После двух неудачных попыток договориться в апреле и июне, представители Евросоюза сделали последнюю попытку вытащить переговорный процесс из тупика. Предложенный ими финальный проект текста соглашения, несмотря на изначальный скепсис, всё-таки зацепился в столицах двух государств, и возродил надежды на достижение положительного результата. Всю последнюю неделю Иран и США согласовывали последние штрихи к этому тексту договора. И теперь мы ждем конкретного ответа со стороны Вашингтона и Тегерана: подпишут или нет.

Мы не знаем наверняка, что именно прописано в предложенном Брюсселем тексте соглашения. Согласно источникам катарского телеканала Al-Jazeera, отказ Ирана от своей ядерной программы и возвращение к положениям СВПД будет осуществляться в четыре этапа, по 60 дней каждый. Другими словами, возвращение Ирана к соблюдению договора растянется на 8 месяцев. США обязуютсяв первый же день после заключения договора снять санкции со 150 предприятий и 17 банков Ирана (это львиная доля санкций эпохи Трампа, которые в Тегеране требовали отменить). Вдобавок ко всему, будут разморожены $ 7 млрд иранских денег, заблокированных на счетах южнокорейских банков.

В обмен на это, Иран согласился отказаться от требования исключить их Корпус стражей исламской революции (КСИР) из списка террористических организаций (хотя, его исключение существенно ничего бы не изменило, они и так находятся под международными санкциями), а также предоставить МАГАТЭ дополнительную информацию о найденных следах ядерных материалов на одном из объектов, дабы в ООН формально закрыли связанное с этим расследование, начатое против Ирана в 2019 году (США пообещали поспособствовать этому). Ранее иранцы требовали закрыть эти расследования как предварительное условие для подписания договора. Теперь, видимо, от этого требования отказались. Ну и, разумеется, Тегеран согласился вернуть инспекторов на все ядерные объекты и снова включить там камеры наблюдения.

Соглашение предусматривает экспорт Ираном 2,5 млн баррелей нефти в день через 120 дней после подписания договора. То есть, возвращение Ирана на мировые энергетические рынки займет время, и не даст моментального эффекта.

Судя по этим крупицам информации в прессе, США сделали немало уступок иранцам, из-за чего проект соглашения охотно критикуют как в Демократической, так и в Республиканской партии США, выступающей против сделки, и в Израиле, который настроен враждебно по отношению к Ирану и перспектив договорённостей с ним.

Однако с этим соглашением остаются три проблемы, которые могут либо воспрепятствовать подписанию договора, либо сорвать его имплементацию в первые месяцы / год.

Первое — отсутствие гарантий долгосрочности соглашения. Ключевым вопросом на переговорах были так называемые «экономические гарантии». Иран настаивал на том, чтобы Вашингтон тем или иным способом юридически гарантировал, что после заключения сделки против Ирана не будут введены новые санкции, ему разрешат свободно вести внешнеэкономическую деятельность, а также что США не выйдут из договора при смене администрации Белого Дома. В США, разумеется, не могут ничего гарантировать. Провести «ядерную сделку» через Конгресс Байден не может из-за недостатка голосов в поддержку договора. Его обещаниям никто в Тегеране не поверит, и никаких гарантий резкого разворота а-ля Трамп американцы реально дать не могут. Согласно телеканалу Al-Jazeera, якобы в самом договоре будет прописан пункт о том, что США обязуются не вводить связанные с ядерной программой санкции против Ирана и не выходить из договора в ближайшие 2,5 года, то есть до конца каденции Джо Байдена. Однако уже сейчас неизвестно, что произойдет после промежуточных выборов в Конгресс в ноябре: на захочет ли новый состав Конгресса принять какой-нибудь новый законопроект о всеобъемлющих санкциях против Ирана со ссылкой на любую другую причину, связанную с нацбезопасностью? И что будет после президентских выборов 2024 года, если к власти вернутся республиканцы? Другими словами, для многих подписание договора между США и Ираном будет рассматриваться как временное затишье, которое может быть нарушено уже в ближайшее время.

Вторая проблема — реакция Израиля. Мало кто знает, как именно будет реагировать Израиль. Ранее израильские лидеры неоднократно намекали, что будут продолжать вести тихую войну с Ираном, и не намерены останавливаться. Хотя нынешняя администрация Яира Лапида вряд ли пойдет на прямую конфронтацию с США из-за Ирана, любое следующее правительство может это сделать, особенно если к власти вдруг вернётся Биньямин Нетаньяху. Обострение израильско-иранской конфронтации может привести к срыву договорённостей и нивелировать их эффект. Израиль уже сейчас активно лоббирует США не подписывать «ядерную сделку», настаивая на том, что она не решит проблему, а миллиарды долларов, которые заработает Иран после снятия санкций, по их мнению, он тут же потратит на региональную дестабилизацию.

Третья проблема — некоторые ограничения, наложенные на иранскую ядерную программу договором 2015 года, истекают в 2025 году. Нет информации о том, каким образом этот вопрос решили на переговорах. Если никак, есть риск того, что часть ограничений,например связанных с обогащением урана, будет снята через 3 года, и не продлена. Впрочем, не исключено, что этот вопрос иранцы и шестёрка международных посредников будет ещё проговаривать отдельно в последующие годы.

В случае реализации, «ядерная сделка» потенциально способна помочь США в глобальной энергетическом противостоянии с Россией, а также дать долгожданную передышку на ближневосточным направлении, которой они воспользуются для дальнейшего разворота на Азию. Кроме того, если договор будет выполняться, и стороны не окажутся снова вовлечёнными в какие-то трения или мелкие конфликты, США и Иран смогут наладить ситуативное сотрудничество и в других сферах, включая развитие транспортного коридора «Север-Юг», в котором участвует Индия — близкий союзник США против Китая, противодействие турецкому и российскому влиянию на Южном Кавказе, стабилизация политической ситуации в Ливане и Ираке, развитие переговорного мирного процесса в Йемене.

Впрочем, уверенности в этом нет. Как я описал выше, «ядерные переговоры» и потенциальная сделка между США и Ираном — хрупкие и ненадёжные. Доверия между сторонами нет. Иран прекрасно понимает, что США зависимы от своих электоральных циклов, а из-за глубокой внутриполитической поляризации, нет никаких гарантий, что через какое-то время Штаты снова не выйдут из договора. В свою очередь, США тоже понимают, что иранцы так просто ядерную программу закрывать не собираются, всё ещё опасаясь атаки со стороны американцев или их ближневосточных союзников. Нет иллюзий и по поводу региональной безопасности: Иран не сдаст своих союзников и сферы влияния в Ливане, Ираке и Сирии.

Поэтому, лучшим компромиссом будет возрождение ситуативного партнерства времён Обамы, когда обе страны предпочитали сохранять равновесие в регионе, склоняя своих прокси к договорённостям, но при этом ничего конкретно не решая. Это не способствовало урегулированию разногласий или региональных конфликтов, но позволяло избегать масштабных эскалаций наподобие тех, которые происходили при Трампе и чуть не привели к войне. На фоне пост-электорального политического кризиса в Ираке, социально-экономического коллапса в Ливане, обострения ситуации в Сирии и других процессов, Штатам необходимо на время вернуться к заморозке и сотрудничеству, даже если для этого придется опираться на старые элиты или договорённости.

В контексте «ядерных переговоров» Украина и Россия занимают разные стороны баррикад. Нам выгодно заключение этого соглашения, хоть оно и может быть временным и не решающим проблему, собственно, ядерного нераспространения. Поскольку «сделка» ударит по источникам доходов РФ, ослабляя их переговорную позицию с течением времени, и при этом даёт Ирану хоть какой-то стимул не слишком сильно сближаться с Россией, рискуя попасть под новые санкции. Желание реинтегрироваться в мировую экономику и развивать торгово-экономическое сотрудничество с внешними рынками может оказаться хорошим «пряником» для Ирана, из-за которого они сохранят нейтралитет относительно войны в Украине и не станут подрывать западные санкции против РФ.

Россия, напротив, после 24 февраля была заинтересована в том, чтобы «ядерные переговоры» забуксовали и провалились. В этом у них возник ситуативный интерес с Израилем. В Москве считают, что провал переговоров и возвращение США к трамповской политике «максимального давления» поставит Тегеран в ситуацию «узкого коридора», когда им ничего не останется, кроме как сближаться с другими антизападными странами, помогая им подрывать позиции Запада в мире, в том числе в контексте политико-идеологической линий раскола по Украине.

--------------------------------------------------------------

Рекомендуем посмотреть по теме беседу Юрия Романенко с Илией Кусой.