«Смерть Права на Западе». Ответ оппонентам

В развитие дискуссии, которая была начата в статье «Смерть Права на Западе», предлагаю новый текст. Для начала хочу заметить, что эти статьи - всего лишь полемические заметки, а не научная статья, поэтому трудно ожидать от данного формата подробного освещения проблемы.

Один из моих оппонентов заявил, что я не разъяснил свою позицию по поводу соотношения прав и обязанностей гражданина в документах о правах человека. Надо сразу сказать, что «Билль о правах» это не устав ВЛКСМ, не четко оговорены обязанности члена комсомола, зато права описаны очень общо. В результате на практике, мои знакомые, которые пытались реализовать свои права в комсомоле согласно Уставу, получили большие проблемы и много головной боли. А они всего лишь попытались на районной конференции комсомола публично поговорить о недостатках. Был самый разгар застоя, им приписали «групповуху» (они выступили, не сговариваясь, на одной конференции), а одна из них была еще к тому же комсорг большого факультета Омского политеха. В общем, им довелось много узнать о правах члена ВЛКСМ в реальной жизни.

Так вот, «Билль о правах» и «Хартия вольности» построены таким образом, что права здесь напрямую увязаны с обязанностями. Например, из текста «Хартии вольностей», которая впервые в истории человечества гарантирует право частной собственности, как право частной жизни, из текста Хартии вытекают и те обязанности, которые бароны берут на себя, отказываясь от контроля короля за их собственностью. Точно так же, в «Билле о правах» в Конституции США, право свободы слово опирается на право издания, которое одновременно означает не только право, но и обязанность. Например, обязанность потратить деньги и издать этот текст. Никто вам не оплатит осуществление вашего права на свободу слова, вы сами должны за это заплатить. ТО есть в «Билле..» предусмотрено, что вы, реализуя свои права, тратите СВОЮ собственность, для их соблюдения, а не собственность третьих лиц, или Правительства. Точно так же с оружием и справедливым судом. То есть базовые нормы права человека изложены в документах таким образом, что предусматривают не только его право, но и его обязанность. Для того, чтобы осознать сферу обязанностей, достаточно обратиться к прецедентным решениям Верховного суда США по вопросам толкования поправок с 1 по 10. Они издавались, даже, на русском языке.

Если же вернуться к истории Западного права, то надо иметь в виду, что после «Хартии вольностей», определившей право частной собственности в частной жизни, важнейшими документами «Славной революции» в сфере прав человека, осуществленной в Англии Вильгельмом Оранским в конце Семнадцатого века, стали два юридических акта: Би́лль о права́х 1689 года и Хабе́ас ко́рпус акт. Это еще не совсем четко оговоренная система прав гражданина (подданного), но она несет в себе основные нормы базовых (естественных) прав человека: право на жизнь, собственность, на законный и справедливый суд, право на оружие, на свободу слова, собраний, петиций. На основании этих документов, уже после принятия Конституции США, были приняты поправки к ней (первые 10), которые и составляют знаменитый американский Билль о правах.

Очень важная деталь: авторы Билля о правах не пытались сформулировать сами права – Билль и в Англии, и в США построен на том, что ограничивает не сами права людей, а ограничивает право Правительства вмешиваться в эту сферу. Знаменитая первая поправка к Конституции США звучит просто потрясающе: «Конгресс не должен издавать никакого закона относительно установления какой-либо религии, или воспрещающего свободное исповедание всякой религии, или ограничивающего свободу слова и прессы, или право народа — мирно собираться, а также просить правительство о прекращении злоупотреблений».

Это очень важный штрих: законодателям запрещено толковать свободу вероисповедания, свободу слова, свободу печати, свободу собраний, свободу спичей и свободу петиций. И это коренным образом отличается от континентального права, которое, если судить по многочисленным конституциям Франции звучит примерно так: «гражданину гарантируется свобода слова…». Сразу возникает вопрос: кто и как гарантирует? Какие пределы этих гарантий, если не сам человек определяет свою свободу слова?

Далеко не случайно, что, даже, в Сталинской Конституции была сохранена эта формулировка. Сталинские опричники гарантировали «свободу слова», только под ней они понимали свободу прославлять Сталина. Однако нужно ли в данном случае говорить о лицемерии именно Сталинской Конституции? Ведь эта норма была заложена и в конституциях Франции, начиная с первой 1791 года. Царство Мадам Гильотины и «свобода слова» по понятиям конституции Франции того времени, вполне взаимосвязаны.

На самом деле есть одно из важнейших достижений западной цивилизации, которое и определило суть прав человека в той же Франции. Это свобода частной жизни.

Фактически это право идет от Хартии вольностей английских баронов, в которой было заложен запрет королевской власти вмешиваться в вопросы собственности, наследования, женитьбы и т.д. Характерно, что, даже, во Франции, с ее абсолютизмом королевской власти, особенно в годы правления Короля-Солнце, сфера частной жизни остается независимой от всепроникающей королевской власти. Фактически, Парижский парламент и парламенты провинций были гарантами этой независимости частной жизни, хотя и не являлись представительскими органами.

В России в эпоху правления царей, кстати, никогда не было независимости частной жизни до Александра Второго. Вся история о том, как Петр брил боярам бороды и заставлял одеваться в европейское платье, вовсе не мелочь – это именно показатель свободы, причем не холопа, а высшего слоя российского общества. Так что ничего удивительного в том, что первые люди Российского государства писали Петру Первому – «холоп твой…». Сие вполне закономерно.

Единственный пункт «кондиций», разорванных Анной Иоанновной, который мог бы реально изменить ход истории России, это свобода частной жизни дворянского сословия. Аналогичный шаг попытался сделать и Петр Третий, которого очень быстро лишила престола его жена. То есть, по-настоящему, о свободе частной жизни в России (пусть и ограниченной), можно было говорить только после начала правления Александра Второго.

И вот здесь мы подходим к важнейшему вопросу. О «правах человека», не относящихся к «базовым»: право на работу, на еду, на образование, на лечение и т.д. Именно в конце Девятнадцатого века социалистические группы, партии и движения в странах Европы стали выдвигать на первое место именно эти «права».

Не касаясь всей истории легитимации этих положений, отметим, что очень часто они вступают в противоречие с базовыми правами. Например, право на работу, очень часто становится механизмом влияния правительства на право частной собственности. Право на образование – вмешательство правительства в личную жизнь семьи, у которой могут быть совершенно иные взгляды на историю, литературу, юриспруденцию, чем у правительства. И так далее.

До определенного момента эти новые «права человека» не оказывали серьезного воздействия на право западных стран. Переломным этапом в этом процессе стала Декларация прав человека ООН. Именно этот документ явился главным оружием в руках тоталитарных групп в борьбе с западным правом, и прежде всего с наследием Билля о правах.

Сама по себе идея появление международного права несет в зародыше смертельную дозу яда для Западной модели права.

Во-первых, Западное право, даже, континентальное, опирается, в первую очередь на реально существующие правоотношения, которые в дальнейшем преобразуются в логическую форму нормативного акта. Именно об этом говорит европейская наука о сравни тельном праве. То есть традиция стоит ВЫШЕ писанного закона. Сначала возникает действующая традиционная норма, а уже потом, как ее развитие и логическая формула – закон.

Я хочу отметить этот пункт. В западных курсах по сравнительному праву, которые мне довелось почитать, очень четко оговаривается этот момент: сначала возникают соответствующие прецеденты и традиции, а уже затем, на их базе – законы. Далеко не случайно, что знаменитом кодексе ИНКТОТЕРМС, говорится не только о законах, но и о традициях. Историки права, как пример возникновения таких законов, приводят историю создания Морского права в Англии. Именно на основании прецедентов решения исков Ллойда, и было создано Морское право В Британии.

Во-вторых, Западное право всегда зиждется на четкой легитимности всех участников процесса утверждения права. Это, вероятно, идет еще от права сеньора и вассала. То есть изначально это не отношения господина и холопа, а система взаимной ответственности. Даже самовластный европейский король, обладающий абсолютной властью в своей стране, не мог принять закона, который не имел бы силу и против него. Закон тем и отличается от произвола, что он, пусть и в меньшей степени, но ограничивает и власть верховного правителя.

Ни одному из этих условий международное право, возникшее после Второй мировой войны, не соответствует. Больше половины стран, членов ООН, принимают законы, которые НИКОГДА не будут исполняться на их территории. Из оставшейся меньшей половины стран, членов ООН, две трети будут исполнять только малую часть этих законов.

Кроме того, почти все, так называемое, законы международного права (после 1945 года), представляет собой не существующие нормы или традиции, а некие умозрительные концепции, левой ориентации, которым придана логическая квази законная форма.

Основой для всего этого левого произвола и является знаменитая декларация прав человека, творения Элеоноры Рузвельт, точнее ее окружения. Все существующие сегодня в западном мире правовые проблемы лежат именно в этом идеологическом документе. Ну, например, появление международных общественных организаций, которые не имеют никакого легитимного статуса, никем никогда не избирались, никогда не получали никакого мандата на власть, однако получили право декларировать некие ценности «от имени человечества». Разумеется, эти организации являются, прежде всего, публичным оружием международной бюрократии, которая, прикрываясь ими, использует эти организации для упрочнения своей бюрократической власти.

Любопытно, что Декларация прав человека ничего не дала людям, обитающим в странах тирании и диктатуры, однако открыла грандиозные возможности для социалистической пропаганды в странах традиционной демократии. Именно на основании демагогии Декларации прав человека были приняты, например, европейской бюрократией нормы «прав человека» для идеологии Европейского союза.

Надо сказать, и это я обращаю, прежде всего, к своему оппоненту, что сама идея универсальных прав человека – порочна. В каждой общине, в каждой стране, в рамках ее исторического развития возникает индивидуальный институт права. Имеется в виду, разумеется, нормально функционирующее западное право. Невозможно говорить, например, о праве на свободу слова, даже, в рамках англо-американского права. В каждой из этих стран действуют свои правовые нормы, есть свои прецеденты судебных решений, и мы должны всегда учитывать это, рассматривая вопрос той же свободы слова. Точно так же обстоит дело и с другими правами. Ну, например, знаменитая вторая поправка Конституции США, которая позволяет гражданам иметь оружие. Во многих городах США, которыми управляют демократы, кстати, и в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия, эта поправка трактуется таким образом, что право на оружие имеют исключительно полицейские, а простые граждане не имеют право носить оружие. Кстати, статистика показывает, что в городах, управляемых демократами, где запрещено носить оружие, число убийств выше. Но это отдельная тема для разговора.

И теперь третья часть моего ответа, уважаемому юристу, который считает, что в Украине теперь Гражданский Кодекс полностью соответствует знаменитому французскому Кодексу Наполеона.

Я бурно ликую по тому поводу, что наше административное и гражданское право теперь соответствует Кодексу Наполеона. Даже при моих скромных знаниях в этой сфере, мне известно, что большая часть континентального права опирается именно на этот кодекс, чье влияние на историю правовой мысли в Европе трудно переоценить. Но у меня в голове по этому поводу крутятся две-три мыслишки.

Исторический прецедент. В конце тридцатых годов Девятнадцатого века в Российскую империю времен царствования Николая Первого, приехал скромный французский публицист маркиз Астольф де Кюстин. Он путешествовал по этой стране, а потом написал об этом путешествии книгу. И мгновенно стал личным врагом и Николая Первого, и прочих российских императоров. Мало того, пришедшие к власти большевики, тоже не были слишком лояльны к скандальной французской книжке. Первое полное издание этой книги вышло лишь через несколько лет после распада СССР, то есть всего через 150 лет после ее издания во Франции. Считается, что хорошо выдержанное вино, должно пролежать в нужном месте лет пятнадцать-двадцать. Интересно, а как с книгами?

В своей книге маркиз де Кюстин касается очень любопытного вопроса: по информации из высоких кабинетов, российская система устройства государственной бюрократии, которая была очень сильно реформирована при великом Сперанском, была взята в образце с французской системы императора Наполеона. Напомню, в частности было введено требование обязательного высшего образования для чиновников, начиная с уровня простого столоначальника. Это имело грандиозные последствия для системы высшего образования в Российской империи – фактически, именно эта норма и создала высшее образование в России, но с другой стороны, стоила Сперанского высочайшей отставки. Впрочем, через пару лет его простили, и, даже, выпустили из тюрьмы. Я шучу, но, сразу после отставки, один из первых чиновников империи оказался без куска хлеба и в тюрьме. И все из-за высшего образования… Тяжело в России дается введение образования.

Так вот, маркиз де Кюстин смотрел на этот российский чиновничий беспредел, и не мог понять, а где здесь четкая структура французской бюрократии? Почему-то никак не усматривался в российской действительности французский образец.

А ответ очень прост: в России не было ни права, ни традиции неприкосновенности частной жизни. И благодаря этому каждый чиновник превращался в маленького самовластного царя на отведенном ему участке.

Но вернемся, к нашим баранам. Изменит ли что-либо в нашей жизни подражание Кодексу Наполеона? Меня вот гложут всякого рода сомнения на этот счет. У нас, как и в Николаевской России нет соблюдения прав частной жизни. У нас нет наказания для чиновника, окромя решения его начальника. А в этой ситуации никакой Кодекс Наполеона нас не спасет. Пока чиновник не будет реально нести прямую ответственность и за свои действия, и за свое бездействие, пока правительство не будет реально отвечать, за последствия действия и бездействия своих «слуг» - чиновников всех уровней, нам не поможет ни Кодекс Наполеона, ни даже сотрудники Галактической безопасности.

Я, по скорбности ума, думаю, что единственный путь – это, во-первых, создание независимого суда, которое сейчас возможно только путем прямых выборов всех судей. А, во-вторых, переход к системе прецедентного права.

Таковы вот мои мыслишки.

PS. Уважаемые читатели! Этот текст написан по личной инициативе автора. Если вам было интересно ознакомиться с этой статьей – поддержите ее автора: 5168 7422 2211 9400. Кто сколько захочет