О философии протестов и о казахстанских событиях

Мне довелось прочитать в ФБ целую серию постов по поводу событий в Казахстане, как ярых противников России, так и ее явных сторонников в Украине. Разумеется, все авторы, в большой или меньшей степени сравнивают эти события и с белорусским погромом оппозиции, осуществленным кровавым тираном Лукашенко, и событиями Майдана, и, даже, американскими акциями в духе «Жизни черных важны».

При этом происходит постоянная подмена понятий, причем, я совершенно уверен, далеко не случайно. Например, когда-то депутат, а ныне знатный блогер г-н Спивак, чувствуя дыхание своего читателя, завел песню о том, что, мол, когда демонстрации разгоняют в Израиле или США – это демократия, а в России – преступления режима. Естественно, все это было подано в саркастическом ключе. Это очень характерный прием старой советской пропаганды. Именно поэтому я решил немного поговорить о критериях народных выступлений.

В моей подростковой жизни было две акции протеста. Во-первых, будучи каким-то там школьным начальником (то ли комсоргом, то ли старостой класса – уже не помню), я на школьном комсомольском собрании (физико-математическая школа №116, семь девятых и семь десятых классов, два восьмых – примерно более трехсот человек) в актовом зале Дворца студентов, выступил против исключения из комсомола одноклассника Димы Мумладзе, а когда мне не дали слова, то я отключил у нашего комсорга Шевченко (кличка Шева), с которым был в очень хороших отношениях, усилитель, тем самым сорвав проведения собрания. Но Шева был одновременно нашим режиссером (театр «Плюс-минус»), имел поставленный голос, и провел две резолюции без усилителя: изгнать из комсомола Диму Мумладзе, и вывести меня с собрания.

Вторым опытом моей политической борьбы в молодости, был отказ группы студентов моей специальности идти на распределение, если будет исключен из института один студент нашего потока. Это было гораздо серьезнее, нас быстро разделили поодиночке. И каждый должен был самостоятельно принимать решение: готов ли он рискнуть своей карьерой ради одного человека, которого, кстати, я не любил, и считал неправым в этой ситуации. Но из двадцати трех человек, восемь отказались изменить свое требование, и мы победили.

И так как в своей жизни с тех пор мне довелось участвовать во множестве протестных акций, я на них, как говорится собаку съел, и ничего не приобрел, кроме опыта, то я хочу коснуться самой идеи протестов.

Еще во время первого Майдана в Украине произошло коренное разделение людей по принципу отношения к постсоветскому наследию. Причем в силу того, что в нашей стране власть всегда была относительно слабой, это разделение приобрело очень ожесточенный характер, так как именно в обществе происходили все реальные политические процессы.

На самом деле критерием разделения стал вопрос о праве народа иметь свое мнение. С точки зрения старого постсоветского мышления, начальство, пусть даже дурное, подлое и ворующее направо и налево, все-таки начальство. И оно всегда право. То есть можно подойти к начальнику и на ухо ему объяснить, что так поступать нельзя, но публично четко действует принцип: «Я начальник – ты дурак!». Постсоветский человек уверен: «Всякие умники, которые считают, что они могут не соглашаться с этим, и тем самым, как бы говорят, что они лучше меня, так как я соглашаюсь – всегда более худшее дерьмо, чем самый плохой начальник».

Когда мы говорим о чудовищном наследии режима большевиков-коммунистов, то мы должны понимать, что главное наследие этой власти – создание поколение умных холопов, которые гордятся своим холопством.

Однако это был лишь первый, начальный этап формирования новой украинской общности. Как ни странно, но мне до сих не довелось встречать подробных исследований о реальной структуре украинского общества. Ибо у нас выросло совершенно уникальная система, уже коренным образом отличающаяся от российской модели, причем, как в хорошем, так и в плохом смысле. Вообще надо сказать, что любая система не бывает изначально только хорошей, или только плохой. Даже в советской системе холопства были некоторые положительные моменты, надо просто рассматривать ее целиком. Точно так же и в украинском обществе спрессовались абсолютно разные течения и верования. Нет ничего удивительного в том, что логика вообще играет не очень значительную роль в этих общественных группах, каждая из которых обладает собственной догматикой и каноном. Мы абсолютно разные, и это было бы хорошо, если бы не та воинствующая ненависть к инакомыслию, которая живет в обществе. Практически, во всех группах.

Но вернемся к событиям в Казахстане.

Что, по большому счету определяет мотивы действий протестующих против власти? На самом деле, как и в уголовном праве, главным вопросом всегда является мотив. Конечно, мы все хорошо знаем, что «благие намерения мостят дорогу в ад». Надо отметить, что в подобной трактовке – это исключительно российская поговорка. О противопоставлении мотива и результата. На самом деле именно мотив предопределяет итоги действий и человека, и групп, объединяющих людей. Просто у нас очень часто люди стесняются своих истинных мотивов, и формулируют не их, а то, как бы они хотели, чтобы их воспринимали. Именно поэтому мы почти всегда получаем результат противоположный заявленным мотивам.

Исходя из своего опыта я уверен – есть один признак, определяющий главный посыл протестующих в любой ситуации: отношение к чужой собственности. Если протестующие делают все возможное, чтобы не нарушать права частной собственности (пока, разумеется, вопрос не касается сохранения жизни), то это один вид протестов. Если же протестующие плевать хотели на чужую собственность (я уже не говорю о тех, кто использует протесты для грабежа), то это совершенно другой вид протеста.

Как правило, в первом случае, в протестах принимает участие многочисленная группа предпринимателей, которые на собственной шкуре хорошо выучили, насколько важно право собственности, и как важно его сохранение. И наоборот, как правило во второй группе протестов большое участие принимают различного рода люмпены, те, кого именуют голодранцы и т.д.

Когда в Америке начались протесты против «убийства Флойда» лично для меня, еще не зная всей подноготной об этой мерзкой истории и высосанной из пальцы вины полицейского, все было ясно по поведению толпы «протестующих», которая почти сразу после возникновения, занялась мародерством близлежащих магазинов.

Для меня все четко определенно: если толпа занимается мародерством, то ее нужно жестко и беспощадно разгонять. Если протестанты соблюдают интересы собственников, надо внимательно выслушать, что они говорят.

Не существует хороших мародеров. Какие бы лозунги не трепетали на их знаменах, «по делам» мы оцениваем их, и дела эти прискорбны.

Все приведенное вовсе не означает однозначность моих оценок по событиям в Казахстане. Я вчера послушал двоих российских экспертов – Белковского и Латынину, и понял, что слишком мало знаю о ситуации в этой стране, чтобы судить о происходящем. Однако совершенно очевидно, что в Казахстане были и погромы с мародерами, и нормальные реальные протесты. Также, совершенно очевидно, что в Казахстане произошел под шумок всех событий дворцовый переворот: местный Медведем скинул местного Путина. И, наконец, совершенно очевидно, что власть, в первую очередь, уничтожит не мародерщиков, а реальных протестантов.

Кроме того, я совершенно согласен с Латыниной, что в перспективе, ввод войск России в Казахстан закончится изгнанием русскоязычных оттуда, а возможно из всех бывших советских республик. И исламизацией вся и всего. С другой стороны, Белковский абсолютно прав: ввод войск для Путина королевский подарок при его разговорах с Байденом и НАТО. Что очень плохо для Украины. Путин показал себя в этой ситуации императором всего постсоветского пространства, и для того, чтобы выступить против него сейчас, на Западе должна быть реальная политическая фигура, а такой нет даже близко. Ни Байден, ни Джонсон, ни, тем более, ни один из европейских лидеров старой Европы на это не годится. Может быть смогли бы поляки или балтийские страны, но их вес в европейской политике ничтожный. И, хотя, в стратегическом плане, Россия очень много проиграет от этой игры мускулов, в тактическом – это стопроцентный выигрыш.

Что касается демократии, то мне думается, оценка казахстанских событий, как одного из вариантов «арабской весны», очень близка к реальности. Но далеко не случайно, что «арабская весна» ни в одной стране региона не принесла ни демократию, ни процветания. И везде она была пропитана презрением к частной собственности. Даже там, где первоначально в протестах участвовали предприниматели, которых задолбали коррупционные вериги на шее.

PS. Уважаемые читатели! Этот текст написан по личной инициативе автора. Если вам было интересно ознакомиться с этой статьей – поддержите ее автора: 5168 7422 2211 9400. Кто сколько захочет