Бразильские мартышки-капуцины умеют «случайно» создавать каменные орудия труда, оббивая камни друг об друга и получая острые фрагменты гальки, похожие на примитивнейшие инструменты древних людей.
Об этом говорится в статье, опубликованной в журнале Nature, передает РИА Новости.
«Наше открытие не означает, что первые образцы орудий труда, найденные в древних породах в Восточной Африки, не были сделаны нашими предками. С другой стороны, оно заставляет нас задуматься о том, как возникла традиция изготовлять орудия труда, и порождает сомнения в том, что для их создания был необходим высокий уровень когнитивного развития и особая анатомия рук», — заявил Томос Проффитт(Tomos Proffitt) из Оксфордского университета (Великобритания).
Достаточно долгое время способность изготовлять орудия труда из подручных материалов и пользоваться ими считалась главной уникальной чертой человека, отличающей его от всех остальных приматов и животных. Из уникальности этого умения выводились другие важные признаки и умения человека – большой мозг, противостоящий большой палец, «глубокое» бинокулярное зрение и прочие черты, связанные или необходимые для пользования орудиями.
В последние два десятилетия эти представления начали рушиться – ученые начали находить примеры спонтанного создания орудий труда и пользования ими, а также «культурную» передачу секретов их изготовления сородичам или детям среди ряда животных, некоторые из которых – в частности, новокаледонские вороны (Corvus moneduloides), вообще не являются приматами или даже млекопитающими.
Оставался последний «бастион» – каменные орудия труда с режущей гранью, которые наши предки научились изготовлять, как считают сегодня ученые, около 2,8-3,3 миллиона лет назад, оббивая камни друг об друга и получая набор острых каменных «щепок», которые использовались для разрезания мяса и решения других «бытовых» задач. Их создание, как считали антропологи, требовало гораздо более высокого уровня интеллектуального развития, чем тот, который демонстрируют приматы и самые «умные» вороны.
Этот бастион, как утверждают Проффитт и его коллеги, был взят даже не приматами, а более примитивными обезьянами – бразильскими чернополосыми капуцинами (Sapajus libidinosus), достаточно примитивными мартышками, отделившимися от общего древа эволюции приматов несколько десятков миллионов лет назад.
Наблюдая за несколькими популяциями этих обезьян в лесах Бразилии на территории национального парка Серра да Капивара, авторы статьи заметили, что многие из них часто посещают склоны холмов и гор, где есть легкодоступные камни. Капуцины берут эти камни и методично бросают их вниз со склона или оббивают их об другие булыжники.
В результате этого капуцины раскалывали собранные ими камни на множество каменных щеп, похожих по своим размерам, форме и структуре на те примитивные орудия труда, которые находили рядом с останками умелых людей (Homo habilis) и «продвинутых» австралопитеков. В том, что обезьяны делали это не случайно, сомнений не было – в общей сложности ученые зафиксировали свыше 100 случаев подобного обращения с камнями.
Проблема заключается в том, что обезьяны, по словам Проффитта и его коллег, были заинтересованы не в потенциальных орудиях труда, а в солях и микроэлементах, содержавшихся в большом количестве внутри раскалываемых ими камней. Соответственно, они никогда не использовали производимые ими орудия труда по «прямому назначению».
Абсолютно случайный характер изготовления ими орудий труда может породить огромные споры в палеонтологии и палеоантропологии, так как подобное открытие указывает на вероятность того, что те артефакты, которые мы считали однозначными следами эволюции человека, могли появиться схожим путем. Иными словами, они могли быть не орудиями труда, а «отходами производства» от других форм активности древних гоминид.
С другой стороны, способность обезьян изготовлять орудия труда, не обладая достаточным для этого интеллектом, анатомия и нуждами, может говорить о том, что первыми появились «заготовки» орудий труда, и лишь потом предки человека научились ими пользоваться.