Бенджамин Джонс: «Нет ничего хуже политика, которому не верят»

Для Украины, в которой в последние годы резко возросли и продолжают расти протестные настроения, может быть весьма показателен пример протестной Америки 60-х годов прошлого века, когда страну и нацию изменил всего один спич Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта» и легендарный Марш на Вашингтон за рабочие места и свободу. Поневоле возникают вопросы: что роднит движения за гражданские права в разных странах в разные эпохи, как вести диалог с властью гражданскому обществу, которое люди у властных рычагов не хотят слушать? На эти и другие вопросы отвечает активный участник событий, изменивших США и оставивших глубокий след в мировой истории, первый чернокожий на Уолл-стрит, стратегический консультант по финансовым и юридическим вопросам правительств нескольких стран, советник и спичрайтер Мартина Лютера Кинга — доктор Кларенс Бенджамин ДЖОНС.

— Известно, что вы – соавтор знаменитой речи Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта». Расскажите, пожалуйста, как родился этот исторический спич. Как вы думаете, сегодня, во времена развитого информационного общества и тотального скепсиса и недоверия, можно ли одним выступлением повернуть ход истории целой державы и изменить нацию, как это сделал спич «У меня есть мечта»?

— Я имел честь работать с Мартином Лютером Кингом и на всю жизнь искренне благодарен ему за доверие и за возможность полноценного участия в нашем общем движении. В том числе – и за участие в долгом процессе подготовки этого выступления. Текст спича «У меня есть мечта», который  приобрел мировую известность, несколько отличался от той речи, которая прозвучала 28 августа 1963 года в Вашингтоне. Но суть, понятно, не изменилась. Однако сила, которую получил этот спич, уверен, появилась, прежде всего,  благодаря личным качествам Мартина Лютера Кинга как прирожденного лидера, способного убедить и вдохновить людей. Слова, которые на бумаге могут выглядеть  банально, в устах талантливого оратора звучат как гимн, в котором собраны и смешаны все те чувства и страстные ожидания, которые переполняют слушателей.

На тот момент, когда Мартин Лютер Кинг начал свое выступление, я стоял всего в нескольких метрах позади него. Практически в самом начале его обращения к участникам «Марша на Вашингтон за рабочие места и свободу», его речь горячо поддержала любимая церковная певица доктора  — Мехэлия Джексон, которая попросила его: «Расскажи им о своей мечте, доктор Кинг». Услышав слова Мехэлии Джескон, я сказал рядом стоящему человеку: «Люди, которые здесь собрались, еще не знают, что пришли в церковь». И действительно, после ее призыва Мартин отложил в сторону подготовленный текст, посмотрел на собравшихся людей, и в этот момент он был скорее похож на священника, собравшегося читать проповедь, чем на политического деятеля.

Суть была в том, что Мартин предложил верившим в него людям не привычный политикам набор громких обещаний и лозунгов. Нет, он взывал к их душам, к тем потаенным и глубоко искренним чувствам, которые человек может излить, пожалуй, лишь в молитве Богу. Мартин Лютер Кинг понял, что изменить нацию может не тот, кто жаждет всего лишь каких-то бытовых преференций для себя, а тот, кто искренне желает сделать этот мир лучше. И он заставил людей поверить, что они в силах сделать это. Потому далее мы были обречены на успех: люди, единожды поверившие в себя, уже никогда не станут прежними – покорными и мирящимися с несправедливостью. Это было истиной тогда, остается она такой и сегодня.

— Как известно, ваш путь в политику, как и путь вашего соратника Мартина Лютера Кинга, был очень непростым. Весной 1963 г вы заключили не менее исторический договор между городом Бирмингемом и Мартином Лютером Кингом о прекращении демонстраций и предоставлении прав чернокожему населению. Позже только благодаря вашим усилиям было прекращено знаменитое восстание в тюрьме «Аттика» – самое кровавое восстание заключенных в истории Америки.  Какими качествами, по вашему мнению,  должен обладать общественный деятель или лидер общественного движения, чтобы быть услышанным властью?

— Как ни банально звучит, но, прежде всего, этот человек должен искренне любить людей, которым он служит. У многих политиков приоритетом являются личные, финансовые интересы. Бывает, такие политики даже достигают серьезного успеха. Но тем катастрофичнее их падение, ведь неискренность всегда рано или поздно становится очевидной. Нет ничего хуже политика, которому не верят. Следствием этого является его внутренняя пустота и опустошенность общества – т.е. полная неспособность созидать. Такой человек может улучшить свое материальное состояние и получить власть, но он никогда не изменит к лучшему государство и общество.

Общественный деятель с нечистой совестью, нечистоплотными замыслами, коррумпированный  политик, может подкупить, но никогда не сможет по-настоящему сплотить вокруг себя людей. Коррупция в политике подрывает саму основу любого движения, направленного на борьбу за права и доверие к его лидеру. А поднять большие массы на борьбу за что-либо можно, только заручившись безграничным доверием этих масс.

— В последнее время в мире усиливаются протестные настроения. Во многих странах общественность недовольна властями, даже в благополучных западных державах мы видим акции вроде «Захвати Уолл-стрит». Актуально это и для Украины. В чем, по-вашему, разница между протестными движениями 60-х гг и сегодняшними? В чем сходство?

— Люди всегда стремятся к общим и вечным идеалам – лучшей жизни, свободе, защите своих прав, когда они уверены, что эти права нарушаются. Человек рожден свободным и стремящимся к справедливости, потому борьба за свободу и права – в его крови. В этом все протестные движения схожи.

Вместе с тем, современным протестным движениям, равно как и гражданским акциям 60-гг в США, по-прежнему многое угрожает: насильственная реакция власти, противодействие или использование протестных движений в своих интересах третьих сторон, преследующих диаметрально противоположные цели. Например, во время «Марша на Вашингтон» среди собравшихся работало большое количество провокаторов, агентов третьей стороны, интересы которой не пересекались с интересами Мартина Лютера Кинга. Людей, которые любым способом пытались нанести вред нашей борьбе (мы в то время называли их «ажанами»). Уметь выделить и нейтрализовать эти силы важно для любого протестного движения. Иначе можно стать игрушкой в руках третьих игроков.

Также общее в протестных движениях — в разделении общества и, как правило, в заявлении какой-то его частью «эксклюзивных прав» на протест. Во времена нашей борьбы афроамериканцы не хотели привлекать к своей борьбе людей, принадлежащих к белой расе, но поддерживающих эту борьбу. А в последние годы лидеры исламских протестных движений в рамках «арабской весны» не привлекают к своей борьбе женщин и людей, не исповедующих ислам. Конечно, в идеале протестное движение должно иметь универсальные цели для максимального количества людей, но тогда и сами участники этих движений должны быть способными к объединению. Выработать такие цели и объединить усилия – важная задача любого лидера.

Разница между  протестами 60-х и сегодняшними состоит лишь в степени сложности их подготовки и медиа-сопровождении. Сейчас граждане и неправительственные организации эффективно используют Интернет и социальные медиа для распространения информации в рамках проведения акций протеста, что сильно упрощает их организацию и координацию действий. Также благодаря информационным технологиям организаторы массовых протестных акций могут рассчитывать на более мощную информационную поддержку, чем мы в то время. То есть развитие технологий дает преимущества не только правительствам разных стран для выполнения своих задач, но и обществу, недовольному действиями этих правительств.

— Что должно стоять на первом месте для протестных движений, если они хотят добиться результата – демонстрация силы и насилие, или мирные методы? Что эффективнее? Какие мирные методы могут быть универсальными для любой страны?

— Я всегда был и по-прежнему остаюсь сторонником ненасильственных методов сопротивления, как наиболее действенной прагматической политической стратегии. В случае, если в обществе назрело недовольство, и люди хотят достичь фундаментальных социальных и политических перемен, им придется принять для себя моральное решение –  их борьба должна основываться на ненасильственных методах. Это очень сложно, но это единственное средство создания общества, где каждый человек сможет сохранить чувство собственного достоинства.

Кстати, это подтверждают и серьезные исследования. Двое американских ученых — Эрика Ченоветс (Erica Chenoweth) и Мария Дж. Стефан (Maria J. Stephan) провели масштабное исследование всех протестных движений в контексте разных исторических периодов и географических условий. За основу учеными был взят период с 1900 по 2006 год. Ученым удалось развенчать миф о том,  что насилие необходимо для достижения определенных политических целей. Основываясь на статистическом анализе, они пришли к выводу, что насильственная акция не может быть оправданна из стратегических соображений. Ими было доказано, что акции ненасильственного сопротивления действуют вдвое эффективнее: они получают более масштабную поддержку у граждан, более эффективны  при изоляции правящих режимов от их основных ресурсов (прежде всего — электоральных),  менее проблематичны в контексте морального и физического участия и благосклонности граждан. И, что немаловажно, не несут в себе рисков потери лояльности сторонников среди оппонентов, в том числе сторонников акций среди представителей силовых ведомств.

(Интересующиеся смогут получить  расширенную информацию непосредственно из публикации ученых,  вышедшей в 2011 году —  «Почему гражданское сопротивление  действенно: Стратегическая логика ненасильственных конфликтов » («Why Civil Resistance Works: The Strategic Logic of Nonviolent Conflict»).

— Начиная с 60-х гг. прошлого столетия, методы классовой борьбы  в мире были подвержены трансформации и возникло такое явление, как социальный диалог. Хотелось бы узнать об опыте взаимодействия вашего политического движения с крупными промышленными  группами, объединениями работодателей. 

— Конечно, в этом на первый план выходят профсоюзы. Без поддержки профсоюзов, объединений трудящихся, мы не смогли бы достичь успеха в своей борьбе за наши права. Например, главным спонсором «Марша на Вашингтон» был  Объединенный союз работников автомобильной промышленности (UAW), также содействие нам оказывали Американская федерация труда и Конгресс производственных профсоюзов.

Любой профсоюз по определению является главным защитником прав и интересов групп населения по профессиональному признаку. И у него есть главное: долгое время налаживаемые информационные каналы общения с властью, отработанный формат такого общения, и легальный статус. Это как раз то, что необходимо любому движению в активной фазе протеста.

Правда, в коррумпированных державах и обществах роль профсоюзов как перманентного борца за права и интересы граждан существенно снижается. В этом случае профсоюзные лидеры, вступающие в сговор с властью, наоборот, могут играть опасную роль для протестных движений, ведь они способны отвлекать людей от борьбы и вносить раздор. Но если за коррупцию в государстве ответственность несут правительства, то в коррумпированности профсоюзов виновны только сами трудящиеся, объединенные в этот профсоюз. В целом же тут возникает проблема искренности лидеров, о чем мы уже говорили.