Что делать с «советской Украиной»: понять и простить или отпустить?

Публикуемый ниже текст мы решили поставить на «Хвилю» после долгих колебаний. На наш взгляд, в нем есть несколько важных методологических ошибок и неправильных дефиниций, которые искажают понимание процессов в Украине. Однако, в конце концов, мы решились на публикацию, учитывая, что ряд тезисов уже внедрены в информационное пространство. В том числе благодаря сайтам, разработанных специалистами http://sait.ua/

По-сути автор оппонирует тексту Михаила Павлива «Волки и овцы: что стоит за опасениями о расколе Украины?», который был опубликован ранее. Поэтому, мы считаем, что необходима развернутая дискуссия по указанным проблемам, как важным и актуальным для нашего государства и общества.

Среди множества спорных идей известного журналиста Виталия Портникова, я хотел бы выделить одну, которая действительно актуальна и заслуживает детального анализа. Речь идет о том, что Советский Союз в некотором роде законсервировал политическое развитие обществ, которые вошли в его состав, также, как и законсервировал многие межнациональные конфликты от Северного Кавказа до Нагорного Карабаха. Законсервировал на целые десятилетия. После распада СССР, эти сообщества, фактически, начали свое гражданское развитие с того момента, когда вошли в его состав, а замороженные конфликты рискуют разгореться вновь, поскольку противоречия никуда не делись.

Вполне очевидно, что еще до вхождения в Советский Союз разные части Украины развивались различными путями. Так сложилось исторически.

Ключевым отличием западного региона Украины с социологической точки зрения является то, что этот регион входил в СССР уже впитав националистические идеи, в то время, как большая часть остальной Украины — нет. Тем самым, пропустив этап, который прошли практически все успешные европейские страны. В итоге, после развала СССР, мы получили страну, где вынуждены сосуществовать постсоветское и постнационалистическое общества.

Век информационных технологий способен ускорять многие социальные процессы, но, как оказалось, переход на новый этап политической зрелости общества, даже в условиях доступности информации, может занимать десятилетия. Тем не менее, это не отменяет необходимости поиска общенациональной идеи, которая бы позволила объединить общество и совершить качественный скачок вперед.

Если смотреть на западные страны, то они, как более динамичные общества, достаточно быстро прошли этап популярности коммунистических идей, однако, многие из них попали в плен к идеям националистическим. Тем не менее, Вторая мировая война показала утопичность таких идей, и европейские постнационалистические общества приняли демократические нормы. То есть, коммунизм, национализм и демократию можно рассматривать как этапы созревания политической нации. В последствии, уверен, что прогрессивные общества дозреют и до “crowd democracy” и такие примеры уже существуют, но окончательный переход к новой модели может случиться только после глобального кризиса капитализма.

Стоить понять, что и коммунизм, и национализм в сравнении с демократией являются архаикой. Однако, если постнационалистические общества традиционно переходят к качественной демократии, то постсоветские общества переходят к квази-демократии, по сути в никуда. Получается, архаика архаике рознь. Мы это можем видеть по примеру постсоветских переходов, которые совершили Россия, Беларусь и Украина, а с другой стороны Польша, Прибалтика и другие европейские страны бывшего советского блока.

Также показателен пример города Львова, который не имея бюджетов и промышленности смог построить адекватное и ответственное местное самоуправление внутри достаточно неблагоприятного государства. Среди более крупных городов, даже Киев не смог этого добиться, а последние довыборы показывают, что Майдан имеет очень посредственное отношение к реальным сдвигам в общественном сознании. Здесь мои выводы уже противоречат идеям романтизма, часто провозглашаемым тем же Виталием Портниковым. Такой успех местного социума во Львове можно объяснить исключительно пост-националистической ментальностью жителей города, которая имела глубокие националистические корни в прошлом.

Соответственно, житель Львова имеет полное моральное право критиковать действия Свободы, как не совсем адекватные его настоящему и будущему. А жители крупных городов, которые не смогли построить ответственное местное самоуправление, допуская туда не совсем адекватных персонажей, либо жители тех городов, где вообще нет мэра, или он в отпуске — они в развитии своего социума находятся в еще более глубоком прошлом, чем националисты; соответственно, их критика выглядит бегством от собственной реальности.

Стоит осознать, что с социологической точки зрения рассматривается не конкретный индивидум, а его усредненный портрет, который отображает социум. Чтобы лучше проиллюстрировать момент, о котором я не единожды писал в своих статьях, предлагаю рассмотреть достаточно простой пример. Возьмем некоторый город Х. с многомиллионным населением. Представим, что в этом городе 80% население были заключенными, которые хотят жить исключительно по понятиям и всегда будут выбирать мэром или лидером своего региона того, кто имеет не менее двух ходок и специальные татуировки. 20% составляет креативный класс, который исповедует европейские ценности, и его количество увеличилось на 10% за последние 20 лет. То есть, через 40 лет, при благоприятных условиях они смогут составлять большинство, если повезет. Внимание, вопрос. Вы бы хотели переехать жить в такой город с семьей? Среди креативного класса там встречаются очень талантливые ребята, народ в основном трудолюбивый, но 80% всех жителей справедливо побывало в тюрьме. Надеюсь, что вопрос риторический. А Вы бы хотели, чтобы в вашей стране жители таких городов составляли большинство? Тогда ребята с “ходками” могли бы попадать даже в центральную власть всего государства. И без революции и жертв их никак не отстранить. Как вы думаете, смогла бы Литва построить европейскую демократию, если бы к ней добавлось один или два крупных украинских восточных города? Вряд ли.

Консервация СССР для сознания общества — это полноценная тюрьма. Эти “тюремные” города помечены памятниками Ленина на центральных площадях, и людям не стыдно по этим площадям ходить. Возможно, в момент, когда кого-то из таких жителей засыпает породой в копанке, его можно спросить хочет ли он русский язык вторым государственным, и что думает о Бандере, и он прозреет, если, конечно, останется жив. Но это далеко не социологический метод.

Стоит отметить тот факт, что общества практически не могут регрессировать на идейном уровне, за исключением продолжительных глобальных катаклизмов. Попробуйте забыть то, что вы уже хорошо знаете и умеете. К примеру, коммунистическое общество может перейти в националистическое, что отчасти происходит в России, а пост-националистическое может перейти в демократическое, что произошло в большинстве европейских стран. Демократическое общество никогда не превратится обратно в националистическое или коммунистическое. Постнационалистическое общество западной Украины под влиянием полувековой советской пропаганды так и не стало советским. Но только потому, что до этого было националистическим, идеи которого стоят выше в иерархии развития.

Недавно, я смог пообщаться с развитыми жителями Южной Кореи и ожидал серьезной дискуссии, поскольку страна расколота, сосед нестабильный и постоянно угрожает войной. Я был удивлен их ответом. Они сказали, что у них в обществе эта тема вообще никому не интересна, никто просто не обращает внимания на северного соседа. Стойкого желания проводить объединение у демократического социума нет, хоть и прошло менее века.

Справочная информация:

“Несмотря на то, что большинство южан положительно оценивают процесс объединения, они всё же не готовы платить за него: согласно опросу, проведённому компанией «Хёндэ», только 5,9 % опрошенных готовы платить за объединение в год больше 210 тысяч вон, притом что 30,4 % вообще не хотят платить, а 24 % готовы потратить только символическую сумму в 10 тысяч вон в год. Следует отметить, что согласно некоторым оценкам, поглощение КНДР обойдется Югу как минимум в триллион долларов за 20 лет — то есть среднему южанину придётся платить не менее 1 200 000 вон в год.”

Также, мы имеем пример воссоединения Германии, который еще раз доказывает, что как только общество вышло на этап определенной зрелости, вернуть в прошлое его невозможно и его прогрессивная часть способна добиться успеха, если ей не мешать.

Я уделяю столько времени данной классификации не ради праздного любопытства, а для поиска выхода из глобального украинского тупика, отражением которого является Евромайдан.

Соответственно, если демократически настроенная часть украинского общества хочет дожить до другой Украины и устала платить за патернализм пост-советского населения Майданами и кровью своих активистов, а также перспективами страны, то я вижу следующие варианты, которые будут рассмотрены детальнее в последующих статьях:

мирный раскол или автономизация Украины

изменение избирательного законодательства на Конституционном уровне, таким образом, который бы увеличил вес демократически настроенной части общества с введением реформы местного самоуправления, как компенсатора

формирование национальной идеи, которая сможет быстро распространиться и объединить большинство жителей страны на базе прогрессивных смыслов

Есть, конечно, еще вариант следить за здоровьем, чтобы прожить дольше.