Как подобает революции она обогатила мир множеством ноу-хау, в частности в области кадровой политики. Так, мы умудрились дать человечеству тридцатипятилетнего спикера, поставить во главе дипломатического ведомства лидера националистической партии, а в службе безопасности и оборонном ведомстве филологов. Оказалось, что минтранс может возглавлять автогонщик, минюст – фальшиводипломник, министерство евроинтеграции – представитель нон-профит фондов. Генпрокуротурой несколько дней умудрился порулить милиционер, а ФГИ – рейдер. Однако, самым удивительным и, как ни странно, успешным c точки зрения жизнеспособности кадровым казусом стал журналист, назначенный на должность руководителя МВД.
Журналисты, как известно, народ сообразительный и живучий. Если в начале своего пути Юрий Витальевич напоминал пресс-секретаря МВД, то вскоре, ему удалось закрепиться на своем месте, ловко использовать знакомства в сообществе «честных журналистов», и поставить СМИ на службу органам. Милиция, как известно, не пользуется почетом в постсоветских странах. Однако благодаря деятельности Юрия Луценко, железобетонный скепсис украинских граждан все-таки дал трещину. Полагаю, что случившийся в сознании масс сдвиг – явление скорее негативное, однако вынужден констатировать, проснувшуюся в среде «простых людей» подозрительность и стремление поосуждать ближних, актуализированные волной милицейского пиара, форме медиа-материаллов и рекламных бордов. Людей, почему-то вдруг заинтересовало происхождение средств в кармане соседа, в их спорах все чаще стали звучать прокурорские нотки, а в обществе стали возникать безумные гражданские иннициативы направленные на борьбу с чем-то противозаконным, однако не имеющим лично к ним никакого отношения. Так, жители Троещины и Харьковского массива вдруг озадачились проблемой сохранения центра Киева в его первозданном виде, а жители пригородов – наоборот, присутствием в центре Киева памятников советской эпохи, студентки и выпускницы Могилянки – проблемой проституции и секс-туризма, а алкаши – подрольной торговлей трамадолом.
Нередко, эти иннициативы носят противозаконный характер, однако и в СМИ, и в милиции, такие моменты принято рассматривать, в контексте светской, а не криминальной хроники. Юрию Витальевичу, действительно удалось создать самую совершенную коррупционную схему отношений милиции и медиа – журналисты закрывают глаза на милицейский беспредел в отношении простых граждан, а милиция, в свою очередь, позволяет журналистам и их ньюсмейкерам ломать заборы на стройплощадках, разбивать кувалдами памятники, раздеваться догола на центральной площади, и даже грабить аптеки.
Юрия Витальевича, нередко упрекают в увлечении общением с «зеленым змием» — не возьмусь опровергать это утверждение, ни тем более по этому поводу злорадствовать. Все мы не без греха — и зубоскалить тут нечего. К тому же госуправленцы люди пьющие еще со времен Царя-Гороха, при этом во всех странах где еще не прижились техгологии их тотального присаживания на таблетки. Разумеется, жажда повозглавлять милицию свойственно всем пьяницам, впрочем, с таким же успехом она свойственна и другим носителям подросткового сознания: хулиганам, революционерам, поэтам, журналистам, и прочим «полевым командирам». Между тем статус алкоголика, как известно, самый надежный способ чиновничьей маскировки, посредством которого удобно проворачивать разного рода делишки, проявлять должностное самодурство, и просто уходить от ответственности.
Вчера, Верховная Рада все-таки отправила министра в отставку. И даже не по совокупности связанных с ним скандалов: его задержанием коллегами из охраны франкфуртского аэропорта, попытками прикрыть дела Лозинского и педофилов, не в связи с репрессиями, которые он некогда иннициировал в отношении политических оппонентов. Нет, Юрия Луценко сгубил синдром «честной журналистики» — сочетание ангажированности, профессиональной беспринципности, пафоса, вседозволенности. Синдромом, который наши СМИ подцепили от контакта с таращанским телом. Синдромом породившим события 2001-го, а затем и 2004-го года, и который министр-журналист умудрился привнести в деятельность вверенного ему силового ведомства.
Характерно, что могильщиком для непотопляемого министра стали не влиятельные враги из числа лидеров парламентских фракций, а генерал МВД депутат-регионал Василий Грицак. То есть проблемы Юрия Луценко, происходят все-таки не извне, а изнутри системы МВД. Поэтому приставка и.о., обретенная Юрием Луценко после отставки, кстати, не совсем чистая с процедурной точки зрения, значит очень много c точки зрения его авторитета, и соблюдения субурдинации в период выборов. Особенно в случае возникновения ситуаций во время президентских выборов, когда приказы министерства могут оказаться не совсем адекватными с точки зрения их исполнителей.
Актуализация Василия Грицака как публичного политика, а не как бизнесмена в погонах, связана с другим, не менее знаковым эпизодом с институтом «Республика» и его руководителем Владимиром Чемерисом – в прошлом соратником Луценко по акции «Украина без Кучмы». Особняк на Горького, который много лет арендовал институт, был оперативно отчужден Василием Грицаком под общественную приемную депутата. Не джумаю, что наужно быть крнспирологом, чтобы увидить в этих двух событиях метафизическую связь. А значит, вслед за отставкой Юрия Луценко следует ожидать более глубокой зачистки «честной журналистики» как фунламента посторанжевого сознания, и вероятно, господин Грицак сыграет в этом процессе не последнюю роль. И поделом.
Третий сектор и честная журналистика давно это заслужили. Нельзя, в конце концов, объединить независимую журналистику с трансляцией мнений пиарслужб правительства, нельзя сочетать в одном лице гражданские иннициативы, и присутствующую там прессу, нельзя обслуживать интересов власти, с задором и энергией фронды, применять правозащиту для травли оппозиции, и тем более оправдания всевозможных форм дискриминации, имеющих место в нашем обществе – в частности, дискриминации по принципу языка.
В конце концов, работа с информацией требует если не интеллигентности, в старомодном значении этого слова, то, по крайней мере, человеческой чистоплотности.
Антон Розенвайн для «Хвилі»