Закат среднего класса: будущее семьи, занятости и экономики в США

Если представить, что американская экономика – это автомобиль, то можно сказать, что в нем «полетела» трансмиссия: мотор продолжает работать, но не все узлы приводятся в движение. Если говорить менее метафорически, можно утверждать, что экономика больше не распределяет прибыль, полученную в результате труда, между работающими. В результате миллионы американцев, особенно малоквалифицированные мужчины, не затребованы на рынке труда. С таким феноменом Америка в своей новейшей истории еще никогда не сталкивалась.

Хорошо. Пока не совсем понятно. Это не совсем то, о чем озабоченные идеологическими спорами вашингтонские политики могут думать в данный момент. В следующие несколько месяцев все они будут обеспокоены так называемым «фискальным обрывом» (новое выражение, определяющее свод законов, которые должны автоматически вступить в силу в Соединенных Штатах Америки с 1-го января 2013 года, если правительство не придет к другому соглашению. Эти законы заключаются в увеличении налоговой нагрузки и уменьшения государственных расходов ради уменьшение дефицита бюджета. Таким образом, дефицит государственного бюджета США должен уже в 2013 году уменьшиться вдвое. Управление Конгресса США по бюджету прогнозирует, что резкое изменение в расходах и повышение налогов, может негативно сказаться на экономике и вызвать новый виток рецессии. – Википедия) – совокупностью мер повышения налогов и сокращения бюджетных расходов, которые, не будучи отменены, могут привести к новой рецессии. На это накладывается еще  и раздражающий многих законопроект о долговом пределе, который должны  принять в начале 2013. Да еще и «восстановление» экономики, которое многими американцами ощущается больше как спад. (Средний семейный доход и так упал в течение первых двух лет восстановления, как и в течение предыдущих двух лет спада согласно докладу Pew Research Center.) Плюс кризис задолженности и спад в Европе. Разве недостаточно?

К сожалению, нет. Экономика США ослабела и сильно нуждается в реставрации – особенно мерами, которые необходимо предпринять вне «фискального обрыва» – чтобы возобновить её устойчивость. Перед вновь избранным президентом Бараком Обамой и расколотым Конгрессом США сейчас стоят проблемы решения максимума задач по укреплению экономики. Среди них – восемь главных: инновационное развитие, создание рабочих мест, растущие затраты на здравоохранение, пересмотр программ адресной помощи и стоимости высшего образования, перестройка инфраструктуры, проблемы жилья и пенсионного обеспечения. И ни одна из них не предполагает легких способов решения.

Но для начала стоит рассмотреть эти тревожащие проблемы экономики в их взаимосвязи – ведь именно в таком виде они ведут к углублению других многих специфических проблем общества –  и это может оказаться самой тяжелой задачей. Ведь если наша экономическая мощь что-нибудь да значит, то очевидно, что экономика может делать почти все лучше, укрепляя и уравновешивая тем самым социальную структуру населения страны. Такая экономика объединяет, а не разъединяет общество.

Сегодняшняя экономика пробуксовывает. Её способность повышать качество жизни независимо от уровня доходов понижается, если вообще не находится под большим знаком вопроса. «Это главная проблема. Самый большой вызов экономике Соединенных Штатов. Люди больше не могут зависеть от заработной платы, повышающейся лишь во время экономического роста», — говорит Роберт Шапиро, председатель консалтинговой компании Sonecom из Вашингтона.

Как это предполагается и в других статьях, посвященных данной тематике, целый ряд вопросов, требующих политического решения, уже стоит на повестке дня. Таких, как создание новых рабочих мест, помощь огромному количеству студентов оплатить образование, а также сокращение зарплат, вызванное подорожанием медицинских услуг. Другие проблемы, такие как реформирование федеральной программы помощи по инвалидности, до сих пор не привлекали к себе пристального внимания. Но в действительности способность Вашингтона отремонтировать «коробку передач» экономики остается открытым вопросом, так как это проблема очень и очень сложная. Подразумевается не одиночное «проскакивание» передачи, но сбой вообще: разрыв давних взаимосвязей между производительностью и заработком, между трудом и капиталом, между наиболее оплачиваемыми должностями и всеми остальными, между мужчинами и занятостью, между мужчинами и семьями. Все вместе они могут завести экономику туда, где большая и продолжающая расти группа людей, по сути – целые общины американцев – будут изолированы от работы, семейной жизни и высшего образования. А это значит, что у Америки есть два пути: она может стать либо такой, как сегодня, но только с большей долей государства всеобщего благосостояния, либо может так же легко скатиться в социальные волнения и классовое расслоение общества таких масштабов, о каких она раньше и не догадывалась.

РАЗРЫВ

Обратимся к графику № 1. Он показывает одно из важнейших для любой экономики взаимодействий – между производительностью труда и его оплатой (почасовой). Производительность показывает ценность товаров (тормозных колодок, биржевых транзакций и проч.), изготовленных работником, скажем, за день. Оплата включает в себя и такие блага, как медицинская страховка. Диаграмма показывает уровень оплаты труда всех американских рабочих, а особенно – рабочих, занятых на производстве и офисного персонала (так называемые «синие воротнички» и «офисный планктон»).

Десятилетиями производительность труда и уровень его оплаты росли в тандеме. Ихняя взаимосвязь была основой общественного договора между экономикой и населением: если ты работаешь больше и лучше, то ты и твоя семья лучше обеспечены. Но в течение последних нескольких десятилетий, а особенно – за последние 10 лет или около того, эти линии расходятся.  Вот вам и разрыв № 1: производительность труда работников растет, а оплата – нет.

Правда, средний уровень оплаты труда по-прежнему растет. Но повышение очень неоднородно. Рабочие, занятые на производстве и офисный персонал – занятые на заводах и фабриках, в  розничной торговле, например – почувствовали разрыв между ростом производительности их труда  и уровнем компенсации гораздо раньше и ощутили удар сильнее, чем руководители и специалисты. За последние 30 лет или около того уровень оплаты их труда вряд ли поднялся вообще.

«То, что сейчас происходит – устоялось в течение многих лет и действительно уходит корнями в экономику, и это очень плохо. В наличии существенный разрыв. И проблема не в том, что экономика не производит достаточно дохода, чтобы сделать жизнь каждого лучше, а в том, что экономика устроена таким образом, который не выгоден большинству», — говорит Лоуренс Мишел, президент Economic Policy Institute, либерального аналитического центра в Вашингтоне. Или, если попытаться высказать свою точку более деликатно, большинство американцев уже не выигрывают от роста производительности, как это получалось у их родителей, бабушек и дедушек.

Стоит обратить внимание, что линии графика едва ли отображают рецессию и спады. Долгосрочные, основные показатели экономики, в отличие от краткосрочных колеблющихся показателей, продолжают работать. Графики № 2 и № 3 как раз намекают на то, что может случиться.

График № 2 показывает, насколько выросли доходы у различных групп населения. Чем выше вы вскарабкались по лестнице доходов – тем правильнее сделали. Зарабатывающий больше всех 1% населения оторвался вперед и вверх больше за всех остальных, фактически, сформировав собственный экономический уклад. Напротив, нижние 90% экономически активного населения, то есть, большинство, едва ли ощущают улучшение: самый высокий рост ихних доходов пришелся на далекие годы экономического бума конца 1990-х.

Итак, производительность труда растет, но равномерного распределения доходов не наблюдается. Верхний 1% количественно и качественно оторвался от остальных – вот вам и разрыв № 2.Одна из причин этого явления, особо обсуждаемая в последнее десятилетие, состоит в том, что меньше прибыли от повышения производительности идет рабочим, а больше – инвесторам.

График № 3 как раз показывает, что же именно происходит. С конца Второй мировой войны и до 1980-х 2/3 от каждого заработанного экономикой доллара отходили рабочим в виде зарплат и пособий. Начиная с середины 1980-х доля рабочих начала понижаться и в последнее десятилетие упала до 58%. Разница ушла держателям акций и другим инвесторам, представляющим капитал, а не труд.

Почему рабочие получают меньшую долю от произведенного продукта, а также почему получаемая ими доля стремится к понижению?

Никто не может сказать наверняка, но Роберт Шапиро из Sonecom объясняет все довольно правдоподобно.

Во-первых, глобализация уменьшила возможности американских компаний поднимать цены на свои товары и таким образом увеличивать зарплату своих рабочих, не теряя при этом в конкурентоспособности по отношению к компаниям из, например, Китая и Индии.

Во-вторых, все меньше прибавочной стоимости, производимой компаниями сегодня, происходит из вещественных товаров, сделанных рабочими на фабриках и заводах и все большая её часть прибывает из идей и нематериальных инноваций, производимых, например, разработчиками программного обеспечения и маркетологами. Между началом 1980-ых и серединой 2000-ых, говорит Шапиро, часть балансовой стоимости большого бизнеса, состоящей из физических активаоа, упала наполовину – 75% до 36%.

«Итак, фундаментальные основы экономики изменились», – объясняет Шапиро, – «Перед нами – расцвет экономической модели, основанной на идеях и инновациях». И хорошо, если вы являетесь работником умственного труда или инвестором, в противном случае – вам не повезло.

МУЖЧИНЕ ПЛОХО!

Как результат – менее квалифицированным рабочим быть плохо, мужчиной быть плохо, быть малообразованным мужчиной – ужасно плохо. И проблема намного серьезнее, чем большинство людей может себе представить. «Она достигла угрожающих масштабов», — говорит Дэвид Автор, эксперт рынка труда из Массачусетского технологического института.

Только меньшинство американцев получают диплом бакалавра после четырехлетнего обучения в колледже, тогда как рынок труда предлагает все меньше достойно оплачиваемых рабочих мест для мужчин с аттестатами о среднем образовании. Начиная с 1969 года еженедельный доходы среднестатистического полностью занятого мужчины-рабочего находятся в стагнации, говорят экономисты Майкл Гринстоун из Массачусетского технологического института и Адам Луни из Института Брукингса. Мягко говоря, это печально, учитывая, что объем ВВП на душу населения с 1969 года более чем удвоился. Но это, опять таки, средние данные. Что же касается мужчин, у которых на руках есть только свидетельство об окончании средней школы, то они столкнулись с даже с худшим явлением даже, чем стагнация: их сегодняшние доходы снизились примерно на четверть. А мужчины, которые не закончили даже среднюю школу, испытывают еще большие затруднения: их доходы снизились больше чем на треть сравнительно с 1950-ми годами.

По сути, экономика говорит этим менее образованным мужчинам: «Вы проиграли». И действительно, дела так и обстоят.

Рассмотрим график № 4. Он показывает количество мужчин на рынке труда зависимо от уровня их образования. Сорок лет назад практически все мужчины, по крайней мере, получившие среднее образование, имели работу. Работали также все, кто не окончил школу. Большинство мужчин, независимо от уровня их образования, могли обеспечить себе достойную жизнь, а наличие постоянной работы было нормой. Любого мужчину, не работающего в течение нескольких лет подряд, считали отбросом общества.

С тех пор мужчины стабильно покидают ряды армии труда, но, опять таки, неравномерно. 90% мужчин с высшим образованием по-прежнему работают. Но и 20% мужчин с аттестатом о среднем образовании не работали в 2008 году, а сегодня, после того, как ударил кризис, уже 25% из них нигде не работают. Среди мужчин, которые не закончили среднюю школу, не работает каждый третий. В результате этого Америка сегодня пестреет районами, где мужская незанятость является нормой.

Незанятость мужчин, как показывает график, не циклична, она не восстанавливается после спада. Вот в этом-то и кроется разрыв № 3, пожалуй, самый важный из всех: исчезновение рабочих мест для менее квалифицированных мужчин.

Если вы не работаете, экономический рост вас никак не касается, по крайней мере, напрямую. Вы можете жить за счет своей девушки, получать пособие или пенсию по инвалидности, или «крутиться» в теневой экономике. Но эффективность экономики в целом от этого слабеет. «Многие из этих людей больше никогда не будет работать снова», – говорит  Адам Луни из Института Брукингса, –  «Низкоквалифицированные работники настолько отстают от жизни, что в ближайшие десятилетия они станут огромной проблемой для системы социальной защиты».

График № 5 иллюстрирует это явление. Как видно, доходы всех работающих мужчин стабильны: как показывает самая верхняя линия графика, их зарплаты за последние 40 лет особо не изменились. Однако, стоит принять во внимание большое и все растущее количество мужчин, которые нигде не работают. Если учитывать и их, то мы получим доходы всех американских мужчин, в том числе и неработающих с нулевыми доходами. Это средняя линия. Можно рассматривать её в качестве «индекса нищеты» мужского населения США. Среднестатистический мужчина в Америке чувствует себя почти на 20% хуже, чем сорок лет назад. Но «линия нищеты» опускается еще ниже, если мы говорим о всех мужчинах (занятых и безработных), у которых на руках лишь аттестат  о среднем образовании: их средний заработок упал на 40%.

Сложнее поддаются количественной оценке, но, скорее всего, являются не менее важными и социальные последствия нарушения связей между менее образованными мужчинами и занятостью. Работа для мужчины значит больше, чем деньги: она объединяет их в группы, делает их более привлекательными партнерами и более успешными мужьями и является стержнем их самооценки. Если мужчины не работают, их общественная роль стремится к нулю, разрушая как сообщества, в которых они живут, так и их самих. Также страдают их семьи. Все чаще и чаще менее образованные мужчину вообще не заводят семей.

БОЛЬШОЙ ПЕРЕДЕЛ

Страдают от исчезновения хорошо оплачиваемых среднеквалифицированных рабочих мест на заводах и в офисах, как мужчины, так и женщины. Но реагируют они по-разному. «Женщины повышают свою квалификации очень быстро, в то время как мужчины гораздо, гораздо менее успешными в адаптации», — говорит Дэвид Автор из Массачусетского технологического института. Женщины ответили на увеличение спроса на рынке труда на «ясные головы» ускорением обучения в колледже и вхождения в ряды рабочей силы, что является одним из величайших успехов американской экономики. Скорость завершения колледжа мужчинами практически не изменилась с конца 1970-х годов.

Для женщины мужчина, которой не может заработать на достойную жизнь, является менее привлекательным и нежелательным в качестве супруга: он просто еще один рот, который нужно прокормить. Это помогает объяснить, почему количество деторождений вне брака среди менее образованных женщин поднялось до невиданных до сих пор высот. Заметна и обратная тенденции. Один лишь только факт пребывания в браке приводит к тому, что мужчины начинают зарабатывать больше. Как показывают исследования, это делает их надежными сотрудниками, наверное, потому, что у них больше стабильности у себя дома. «Брак является стимулом, делающим людей более ответственными в поисках работы и более надежными в исполнении своих служебных обязанностей», – утверждает Брэд Уилкокс, социолог из Университета Вирджинии, руководитель проекта National Marriage Project.

Вы сами можете догадаться, куда все это приведет. Незанятость делает мужчин менее предрасположенными к заключению браков; безбрачие делает мужчин менее трудоспособными – цикл повторяется.

Это – разрыв № 4: малозарабатывающие мужчины все меньше способны образовывать стабильные семьи. Это в свою очередь наносит вред их детям и общинам. «Социальный капитал распадается, если у вас совпадают падение занятости и распад браков», –  говорит Чарльз Мюррей, консервативный ученый из American Enterprise Institute и автор книги  «Руина: государственность «белой» Америки в 1960 -2010».

Рассматривая такие разные экономические показатели среди мужчин из верхней и нижней части графика образованности, можно предположить, что такая самовоспроизводящаяся тенденция приведет к чему-то вроде классового разделения. И это верно. «Если вы оглянетесь на 50 лет назад, то никакого классового разделения при заключении браков не было», говорит Брэд Уилкокс.

Сегодня, как показывает график № 6, вступление в брак и уровень доходов коррелируют. В 1970 году более 3/4 мужчин, независимо от того, сколько они зарабатывали, были женатыми, мужчины из нижнего уровня шкалы доходов имели лишь немного больше шансов жить в одиночестве, чем мужчины из самого верха. Сегодня почти половина малозарабатывающих мужчин являются холостяками, по сравнению с лишь 1/7 мужчин с высокими доходами.

Именно семья является одной из главных причин, но в то же время и главной жертвой все возрастающего классового разделения общества. На вершине его находятся полные семьи с двумя добытчиками, у обоих из которых имеется высшее образование, с детьми, которые без сомнения тоже в будущем получат,  как минимум степень бакалавра и хорошую работу. Внизу – неполные семьи с единственным кормильцем-женщиной, не окончившей колледж, незамужние, чьи дети растут изолировано от мира, где бывает хорошая работа и высшее образование. И оба этих мира отдаляются друг от друга все сильнее.

ЧТО ПОМОЖЕТ, А ЧТО НЕТ

В данном случае радует то, что ученые левых, правых и умеренных взглядов все же сходятся в своих взглядах по поводу важности пересмотра механизмов распределения общественного богатства в пользу всех работников и начинают приходить к согласию насчет их важности и значимости. Правда, расходятся наши ученые в вопросах причин и следствий. Либералы указывают на важность экономических факторов, которые подтачивают возможности менее квалифицированных рабочих достичь достойного уровня жизни; консерваторы делают упор на культурные изменения и говорят о вреде государственных программ, позволяющих обходиться без работы. Обе эти точки зрения, скорее всего, являются правильными: срабатывают и экономические, и культурные факторы. И все меры, которые могут  помочь, должны обсуждаться. Эксперты обсуждают следующие виды действий, которые могут быть предприняты:

• Стимулирование большего количества людей, особенно мужчин, заканчивать средние школы и колледжи. Повестка дня включает в себя увеличение финансовой помощи и займов. Необходимо также, чтобы все штаты сделали все от них зависящее, чтобы молодые люди не бросали обучение в  средней школе (как предложил Обама), а также поощрять обучение в режиме онлайн.
• Запуск федеральной программы поддержки профессиональной подготовки. Обама планирует реализовать эту идею, как и многие политики из противоположного лагеря, но это не означает, что идея плохая.
• Расширение и совершенствование программ профессионального образования для тех, кто не проходит в колледжи. Профессиональное образование, в частности, поможет подготовить молодых людей к тем видам работ, в которых экономика все больше и больше нуждается. Соединенные Штаты делают в этом направлении пока намного меньше, чем, например, Германия.
• Изменение системы социальной помощи по инвалидности с тем, чтобы программа помогала людям сохранять работоспособность (и стимулировала работодателей нанимать и адаптировать инвалидов), а не поощряла их отказываться от труда, как это происходит сейчас. Аналогичные капитальные трансформации в сфере вэлфера в 1990-х годах стали заметным успехом.
• Либералы говорят о бюджетном субсидировании зарплат для низкоквалифицированных рабочих, о повышении минимальной заработной платы, или – всего разом. Хотя такие меры могут оказаться очень дорогими, они могут быть приемлимыми, если привлекут мужчин работать.
• Правые говорят о внедрении культуры стигматизации незанятости среди мужчин. «Не приукрашивайте, когда вы говорите об этом», – говорит консерватор Чарльз Мюррей, – «Быть безработным – это нерационально». Либералы могут поморщиться по поводу стигматизации неработающих, но многим мужчинам, скорее всего, придется поднапрячься.

Кое-что, конечно, может и стать решением, если не все из вышеперечисленного. Но, по правде говоря, другая точка зрения заключается в следующем: никто не знает, что может сработать, потому что страна никогда еще не сталкивалась с подобными проблемами. «Очень мало прецедентов», как сказал Чарльз Мюррей. В любом случае, при нынешней политической обстановке, находясь перед «фискальным обрывом» и после него, все или почти все проблемы, поднятые в этой статье, будут обсуждаются, скорее всего, с большой натяжкой.

Но если ничего не изменится, то что тогда? Каким образом это повлияет на семьи, на детей, на кварталы, на политику и государственные расходы, если миллионы малоквалифицированных американцев, а затем и целые регионы и демографические группы населения пропадут для экономики и общества? Никто этого не знает, потому что никто еще не попытался ничего сделать. До сих пор.

Источник: the Atlantic, перевод Сергея Одарыча, «Хвиля»