Мультикультурность как анти-национальная идея для Украины

В одной из статей, опубликованных на «Хвиле», автор Антон Бондаренко утверждает, что мультикультурность может послужить национальной идеей для Украины. То есть, согласно автору, такой идеей, которая «помогла бы объединить граждан и дать им больше причин для того, чтобы гордиться своей страной». Хотя позиция, высказанная А. Бондаренко, ясна, аргументы, которые приводятся в ее поддержку, не выдерживают никакой критики. Поскольку меня интересуют как исследователя и волнуют как гражданина вопросы мультикультурализма и национальной идентичности, в том числе по отношению к нашей стране, мимо работы А. Бондаренко я «не смог пройти мимо».

Предлагаемая статья является контр-ответом автору. Развертывание моей позиции будет происходить по следующей схеме: 1) выявление спорных моментов в логике автора; 2) формулирование анти-тезиса и аргументов в его поддержку; 3) формулирование выводов. Основная идея текста – Украина может существовать и развиваться только как сильное и централизованное национальное государство (государство-нация). «Мультикультурность» и «мультукультурализм» губительны для страны, так как размывают именно ее национальную составляющую.

Для начала стоит отметить, что автор запутывается в определениях, и запутывает этим читателей. Так, в первой части своей статьи А. Бондаренко определяет мультикультурность как «конструктивное и равноправное сотрудничество культур разных стран мира». Здесь смешаны явление (субъект) и процесс (действие). «Мультикультурность», или точнее, «мультикультурное общество», это феномен сосуществования нескольких или многих культур в рамках одной политической структуры, напрмер, в рамках государства-нации (nation-state). Сотрудничество или другие формы взаимодействия между культурами есть суть процесс, а не явление. Далее, от термина «мультикультурность» А. Бондаренко переходит к «многязычности», не обосновав свзять между двумя понятиями. Не говоря уже о том, что язык – только одна, хотя и важная, составляющая любой культуры. Наконец, политика, направленная на развитие и поддержание мультикультурного общества, называется «мультикультурализмом» (пример американского «плавильного котла» в тексте автора). Но почему этот термин в рамках продвижения похожего общества в Украине А. Бондаренко не употребляет.

Однако моя самая большая претензия к статье автора не в ее терминологической путанице, а в концептуальной (смысловой) и метафизической необоснованности.

С точки зрения смыслов, А. Бондаренко допускает ряд серъезных ошибок. Так, в статье говорится о «возрастающем значении мультикультурности» в результате роста взаимосвязей в мировом масштабе, т.е. в результате глобализации (еще один не использованный термин). Однако мультикультурные общества существовали практически всегда, начиная с до-современных имерий и колониальных обществ, и вплоть до мультикультурного общества, характерного для современной (а точнее, «пост-современной») Северной Америки, Австралии и Западной Европы. В том же разделе статьи автор ссылается на пример мультиязычности Евросоюза с его «повышенной политкорректностью и бюрократичностью». Вот только совершенно не указано, какой ценой дается эта политкорректность – непомерными расходами на евробюрократию и ее обслуживающий штат. И это в условиях усиливающегося кризиса (в том числе и финанового) Еврозоны. Более тоого, автор откровенно замалчивает тот факт, что европейская политика мультикультурализма, которая является неотъемлимой составляющей «неолибералного пакета», практически провалилась. Особенно ярко это наблюдатся на примере Западной Европы (детальное рассмотрение данного примера требует отдельной статьи). И хотя можно говорить о мировой тенденции к мультикультурализму, в то же время она почти повсеместно вызывает «обратную реакцию» в виде национализма, монокультуризма, радикализма и даже фашизма.

Далее, А. Бондаренко поднимает тему украинского и русского языков, которые якобы «противостоят» друг другу и «раскалывают» страну. Здесь необходимо возразить следующее. Во-первых, любой язык является объектом (его используют для общения) и не может себя чему-то или кому-то противопоставить. Во-вторых, языковой раскол в Украине – это миф, который используется в политических целях для манипуляции населения. В-третьих, утверждение, что украинский язык так и не воспринят населением, а большинство жителей Украины говорят на русском, есть не что иное как грубейшее искажение фактов – либо неочевидное (из-за невежества), либо злонамеренное. И наконец, заявление о том, что при введении в Украине мультиязычности больше людей станут использовать украинский язык вообще лишено смысла. Хуже того, автор сравнивает введение мультиязычности с «отпусканием курса родной валюты», что вообще несопоставимо в данном дискурсе, а с более жесткой позиции может квалифицироваться как предательство национальных интересов.

В завершение критики концептуальной стороны статьи А. Бондаренко, стоит обратить внимание на предложенный автором способ продвижения мультиязычности и мультикультурности. Все, что прделагает А. Бондаренко, это организовать «фестиваль языков и национальностей». Вот только с продвиженим мультикультурности, коль скоро автор предлагет ее продвигать, это не имеет ничего общего. Продвижение мультикультурности, т.е «мультикультурализм», это целый комплекс политических, экономических, социальных, культурных и психоисторических мероприятий, реформ и решений, осуществляемых, прежде всего, национальными или транснациональными элитами. Отдельный «фестиваль мультиязычности и мультикультурности», хотя и не лишен ценности сам по себе, не имеет смысла в контексте задачи, поставленной автором – стимулирование идеи мультикультурности и ее кристаллизация в украинскую национальную идею.

Что касается метафизической необоснованности аргументации А. Бондаренко, она заключается в следующем. На данном этапе развития украинского государства идея мультикультурности элементарно не может выступать тем объединяющем «клеем», за который так ратует автор. Просто потому, что Украина пронизана гораздо более серъезными проблемами и противоречиями, чем отсутствие мульткультурности и политики мультикультурализма. И эти противоречия, суть которых систематически и скрупулезно освещается независимым интеллектуальным ресурсом «Хвиля», необходимо разрешить в первую очередь. Используя подход украинского философа Сергея Дацюка, каждый может задать себе вопрос: «Готов ли я умереть за мультикультурность?». Очевидно, что если такие люди и найдутся, то их будет подавляющее меньшинство.

Таким образом, мой анти-тезис для А. Бондаренко заключается в следующем. Мультикультурность не может выступать в качестве национальной идеи для Украины. Более того, мультикультурность – анти-национальная идея для Украины. Необходимо уточнить, что отказ от мультикультурности не подразумевает неуважение и неприятие других культур и наций – скорее наоборот. В Украине прекрасно уживаются несколько десятков национальностей, и ни о каком «культурно-языковом расколе» не идет и речи. Однако «ядро» украинского населения составляют украинцы (как по этническому, так и по гражданскому признаку). Мультикультурализм же подразумевает размытие этого ядра в угоду другим нациям, чего А. Бондаренко понять не может, или не хочет. Ослабление национального компонента в свою очередь ослабляет государство-нацию, что увеличивает шансы для развития альтернативных, намного менее гуманных структур. В частности, речь идет о государстве-корпорации, оформление которого различными темпами происходит во всем мире. И если государство-нация, которое, как считается, «ржавеет» и «отмирает», ставит во главу интересы народа (в идеальном варианте), то государство-корпорация служит исключительно транснациональным корпорациями и корпоратократии (термин Дж. Перкинса). При этом, когда основным лейтмотивом для государства-корпорации является увеличение прибыли, бóльшая часть населения, как в рамках отдельной страны, так и в мировом масштабе, автоматически становится ненужным балластом.

Таким образом, ныне в глобальном масштабе поднимается вопрос о том, что будет с нацией-государством и что придет ей на смену. К сожалению, А. Бондаренко даже не упоминает этих реальных и важных тенденций, и все его рассуждения о мультикультурности и украинской национальной идее носят поверхностный характер.

В качестве выводов предлагаю следующие тезисы на основе вышесказанного:

— Мультикультурность не может быть украинской национальной идеей, так как за нее «нельзя умереть» (С. Дацюк), а также ввиду существования объективно более важных ценностей (например, идея социальной справделивости).

— Мультикультурность и мультикультурализм являюся анти-национальными идеями для Украины, так как мировой опыт доказывает, что они размывают национальную идентичность и ослабляют государство-нацию.

— Будущее Украины может состояться только как государство украинцев в качестве державообразующего, стержневого народа.

Итак, укрепление украинского национального государства (государства-нации) как “щита и меча” (А. Фуросв) находится в полном противорчеии с политикой мультикультурализма.

С радостью вступлю в полемику с А. Бондаренко и сторонниками его идей на страницах «Хвилі».