Электронная демократия: бредни или перспектива?

Это продолжение или, если угодно, развитие темы, поднятой в статье Юрия Романенко «Почему я не верю в бредни о прямой демократии». Это попытка обратить бредни в тему, которая получит право на шанс для конструктивного обсуждения и, может быть, даже развития.

Паталогичость существующей политической ситуации в нашей стране стала совершенно очевидной. И чем дальше, тем меньше веры в то, что она сумеет сама отрегулироваться и выздороветь. А может быть, на примере случая с нашим государством, да и многих соседних так же, просто более явно проявила себя само устройство типичной современной политической системы, которая позволяет могучей кучке манипулировать и ставить в любую позу все остальное население. Принцип, позволяющий это делать прост, давно известен и сформулирован: разделяй и властвуй.

Да, уважаемые мои сограждане, банальная констатация — мы разобщены. И залог существования произвола над нами состоит именно в том, чтобы не давать нам возможности консолидироваться. Делается все для того, чтобы мы кучковались по различным признакам — региональным, языковым, национальным, мировоззренческим, — и рвали друг другу глотки. Или хотя бы свои голосовые связки в справедливом негодовании по отношению к иным. А еще лучше, чтобы мы не имели вдохновения даже кучковаться, а оставались одиночками, и без ограничения и цензуры забрызгивали желчью свои кухни.

Конрольный выстрел в голову — это средства массовой информации, системы образования и здравоохранения. Даже не стану задерживаться на разборе этих факторов, поскольку любой мыслящий человек это понимает, а нежелающий задумываться об окружающей действительности едва ли станет это читать.

Сложившаяся ситуация — это уже метастазы. И витаминками они не лечатся! Не верьте, если вас пытаются убедить в обратном.

Так почему бы не задуматься над поиском путей выхода из этой ситуации? Потому что бытует устойчивое мнение, что каждый из нас ничего не может сделать со своего обывательского уровня? Но ведь это же заблуждение! Конечно же, может. И да, естественно, при определенных условиях. Каких условиях и как их создать — это и есть тема, поднять которую имеет своей целью эта статья.

Лично у меня нет сомнений в том, что только по инициативе «снизу» может пойти обратный процесс по оздоровлению политического и социального устройства нашего государства. По той простой причине, что больше в этом никто не заинтересован.

Теперь возвращаюсь обратно, к отправной точке.

Основной аргумент, на котором базируется критическое мнение Юрия Романенко о бесперспективности так называемой Электронной Демократии, состоит в изначальной деструктивности прямого народовластия. То есть когда все имеют одинаковое право голоса в решении каждой проблемы или вопроса, от местного уровня до общенационального.

Ну, лично я с этим мнением полностью согласен.

Однако если отказаться от посыла, что эта самая Электронная Демократия подразумевает коллективное неразумное, то её идея может выглядеть не так уж и бредово. В самом деле, ведь не нужно быть интеллектуалом, чтобы понимать, что тотальное горизонтальное самоуправление — это прямой путь к социально-политическому апокалипсису.

Тогда я возьмусь порассуждать и, возможно, даже дать старт открытой дискуссии о том, в чем же мог бы состоять смысл Электронной Демократии в контексте нового порядка социально-политического регулирования.

Например, в разработке и внедрении технологий социальной консолидации и контроля над законодательной, исполнительной и судебной ветвями власти. Прозрачного контроля, открытого для каждого гражданина. Но осуществляемого по его поручению тем, кто имеет для этого силу, волю и способности, и кому он доверяет.

Вот так вот, ни много ни мало.

Здесь возникает вопрос: а в чем же разница с существующей депутатской моделью? Да, звучит действительно похоже. Но по сути своей это больше соответствует понятию «комиссар». Этот термин наверняка многих улыбнул. Меня тоже. Только здесь речь о  термине «комиссар» в его классическом определении. Правда, его нет одного и строго определенного. Мне наиболее подходящим показалось такое: «человек, временно наделённый специальными полномочиями». В нашем случае кем? Своей территориальной громадой.

А теперь такой расклад. К каждому депутату местного и Верховного советов, допустим, делегируется комиссар от соответствующей громады для осуществления контроля его деятельности и информировании об этом электората. Угадайте, кто мог бы автоматически становиться кандидатом в комиссары? Мой вариант — кандидат в депутаты, не прошедший, но ближайший по сумме голосов к победителю. Трудно не согласиться, что мотивации комиссарить у него будет с избытком, ибо — внимание! — он тот, кто инициирует референдум о досрочном освобождении от депутатских полномочий своего оппонента, и, естественно, его преемник.

Вопросов здесь возникает, конечно, масса. Я это понимаю: и варианты сговора для работы дуплетом на выборах; и отсутствие пока ясного представления о том, как в случае досрочного замещения депутатом комиссара выбирается очередной комиссар; и еще много прочих регулирующих механизмов. Но главный и, я бы сказал, фундаментальный вопрос содержится в проскользнувшем чуть выше слове «референдум». Тема, набирающая популярность последнее время, где особенно заметны информационные усилия В. Медведчука. Не стану здесь анализировать его мотивы и их подоплёку, равно как и не стану сейчас раскрывать эту тему, поскольку она сама по себе тема для отдельного разговора. Выражу только свое мнение, что без решения этого вопроса ничего не получится.

Но для иллюстрации идеи Электронной Демократии исхожу из предпосылки, что вопрос проведения местных референдумов получил таки свое законное право быть, подкрепленное процессуальными нормативами.

Вот здесь уже можно вернуться к внедрению коммуникационной технологии, — технического базиса для той самой Электронной Демократии, — которая обеспечивала бы обратную связь комиссаров с их громадами. А обратная связь — это и есть вовлечение народа в процесс управления государством. Вот и получаем наконец-то, практически впервые, реализацию статьи 5-ой Конституции Украины, которая гласит, что носителем суверенитета и единственным источником власти в Украине является народ. Что народ осуществляет свою власть непосредственно и через органы государственной власти и органы местного самоуправления. Что право определять и изменять конституционный строй в Украине принадлежит исключительно народу и не может быть узурпировано государством, его органами или должностными лицами.

Так что же это конкретно за коммуникационные технологии? Как это реализовывается? А вот это и предлагается обсуждать и развивать в контексте предложенной модели, равно как и саму модель.

Пока есть только общие соображения насчет того, как она могла бы работать. К примеру, эта технология способна давать возможность комиссарам привлекать к сотрудничеству тех умных и мудрых, но пассивных и недостаточно амбициозных (чтобы самим рваться к управлению и власти), которые охотно, причем на общественных началах, поделятся с комиссарами своими соображениями по тематическим вопросам, требующим экспертной оценки. И таких может быть привлечено любое количество.

Внутри же самой открытой и прозрачной информационной среды, которая служит основой для электронной демократической системы, должны структурироваться и регулироваться все коммуникационные процессы отдельной громады в частности и её информационный обмен с другими громадами. На этом фоне каждый участник такой системы имеет возможность быть услышанным и оцененным; проявить себя и свои качества; поощряться персональным рейтингом, который позволит ему продвинуться выше и получить право выставлять свою кандидатуру на голосование в статус депутата.

Вот так мне представляется приблизительная система производства и рекрутинга элиты, о которой пишет Юрий Романенко в своей статье.

Отдельно остановлюсь еще на одной важной контролирующей функции комиссара. Я назову это пока «спрос за слово». ЗА СВОИ СЛОВА НАДО ОТВЕЧАТЬ! По поводу сегодняшнего украинского политикума это уже даже не обсуждается. Говорить и обещать теперь вообще ничего не стоит. Никто ж за это не спрашивает! А наивный электорат тем не менее по-прежнему ведется. Так кто ж откажет себе в удовольствии быть щедрым, хорошим и самоотверженным? Но только в виде деклараций и обещаний, естественно.

Так возможна ли Электронная Демократия? Жизнеспособны ли эти идеи? Мне кажется, что да. Но мне бы хотелось услышать другие мнения. Или другие идеи. Ведь многих же не устраивает происходящее сейчас в нашей стране.

Прошу лишь понимать (сам я это понимаю, если что), что изложенное мной здесь — это очень приблизительные и сырые наброски того, что могла бы представлять из себя Электронная Демократия. Но если они найдут отклик и желание развивать их и приводить к виду стройной рабочей модели — прекрасно! Если какие-то из них смогут быть применены в более жизнеспособной модели в рамках концепции Электронной Демократии — значит, опять же всё не зря!

В любом случае, задача такого масштаба — это работа не для одного человека, а для сообщества сподвижников, объединенных одной целью, а также способностью и намерением участвовать в ее осуществлении. Это командная работа.

Разработка такой модели с учетом системного подхода, методологии и плана — это только начало, что тоже необходимо понимать. При её внедрении реальная жизнь обязательно внесет свои коррективы. И можно только предполагать, какие.

Друзья, сограждане, независимо от вашего отношения к изложенному выше, хотелось бы пригласить всех небезразличных участвовать в обсуждении темы реформирования политической системы в Украине. Участвовать конструктивно. Неконструктивный скепсис бессмыслен, в неконструктивной критике тоже нет ничего созидательного.

Помним же, что вначале бывает слово.