Украинская национальная идея – все в могилы

У большинства людей воспоминания о детстве окрашены позитивными красками. Потому нас манят те места, где оно прошло. Я не исключение.

На днях мне пришлось съездить на Харьковщину, где я родился, прошла моя юность и становление, как творческой личности.

Путешествие в харьковском направлении начинается с Евро-2012, т.е. ремонта трассы Киев-Харьков. Кипит, ой, кипит гигантская работа по распилу бюджетного бабла. Легко и приятно шуршат шины по свежезалитому асфальту. Аккурат до города Лубны, где торжество распила заканчивается и дальше идет старая советская однорядка.

{advert=1}

Какой смысл этой реконструкции, если больше половины дороги осталось в старом исполнении? Очевидно, что к следующему году оставшиеся 285 километров не успеют довести до ума? Не правильнее ли было бы потратить средства на то, чтобы сделать хотя бы двухрядной дорогу до Харькова по всей длине, а потом уже реконструировать участок от Киева до Лубен? Риторический и бессмысленный вопрос в наших условиях.

После Полтавы я свернул в сторону Краснограда, а за ним пошел уже совсем по сельским дорогам. Вокруг расстилались прекрасные поля, засеянные подсолнечником. Подсолнечник везде и визуально занимает процентов 60% всех площадей. Я три дня проездил по Харьковщине и везде были огромные поля, засеянные этой культурой. Подсолнечник быстро истощает почву, но это мало волнует наших агроолигархов, которые превратили Украину в крупнейшего поставщика подсолнечного масла на мировой рынок.

Да, внедряется в реальность идея идиотов, которые видят Украину аграрной страной с транзитными дорогами. Правда поля будут засеяны не пшеницей, а рапсом и подсолнечником. И все. Не будет никаких вишневых садов, ни хрущей, «жжужащих коло хати».

Не будет, потому что народ бежит из деревни в которой остались одни старики, немного детей и совсем мало взрослых.

Я ехал по дороге детства – из Кегичевки в Первомайский. В Кегичевке жила моя бабушка, и мы ездили каждые выходные к ней на побывку. Родные сердцу места, где я все протопал ногами, объездил на велосипеде, где каждый холм и поле, как родные.

{advert=2}

То, что я увидел – это просто шок. Все мертвое. Исчезли целые села. Одни холмики от домов поросшие кустами. Села с милозвучными украинскими названиями – Коханивка, Писарівка, Нижняя Орелька, Зелена Діброва, Грушино. Все мертвое. Некоторые, как Писаревка просто исчезли, другие практически вымерли, зияя пустотами разрушенных коровников. По разрушенным дорогам изредка промелькнет ребенок с велосипедом да бабки сидят на скамейках и о чем-то судачат.

Заехал к родне в одно из сел. Настоящая глубинка. Половина села – чеченцы, которые здесь тихо осели еще в 90-е. Чеченцы взяли в аренду землю, купили «Джон Диры» и гонят жратву в глобальные закрома. Правда, какую жратву, все тот же подсолнечник. Детей отправляют учиться в Лондон. В общем, устроились люди, спасибо Украине.

В Кегичевке, где я в 13 лет начинал свою трудовую деятельность на колхозном току, сегодня, в разгар жатвы лежали две жалкие кучки зерна. Несколько ангаров, где раньше зерно сберегалось, разрушены. Там, где раньше был парк тракторов, теперь висит красивая вывеска МТС, а в глубине двора стоит два старых трактора.

Приезжаем в Первомайский. Раньше это был процветающий город химиков. Здесь находился крупнейший в Европе химический комбинат стратегического значения. Он и сегодня является стратегическим предприятием. Точнее говоря, являлся, поскольку комбинат существует на бумаге, а фактически его нет. Стратегическое предприятие… как бы это сказать, чтобы не матюкнуться…. В общем, стратегическое предприятие взрывают и режут на металл. Все рабочие давно уволены, осталось одно заводское управление, которое правильнее было бы назвать ликвидационной зондер командой.

Я заехал на завод и увидел, как мимо проехал «Камаз», груженный металлическим ломом.

Сегодня на «Химпроме» начали резать ТЭЦ, которая раньше давал тепло на весь город. Тотальный демонтаж.

Так даже фашисты не поступали, они старались хоть использовать потенциал. Вообще, у меня и было такое впечатление, что я попал под оккупацию. Вокруг все взрывается, режется, бьется, уничтожается. Разве что не стреляют.

Кирпичный завод, где я летом, когда мне было 14-15 лет, подрабатывал, исчез. Специально заехал посмотреть. Административное здание дематериализовано. Осталась маленькая груда мусора.

Настолько маленькая, что если бы я не знал, что там раньше стоял домик, где сидели бухгалтеры, была столовая и раздевалка, то я бы ничего не заметил.

Бараки, где сушился кирпич, каждый в длину метров 400, также исчезли. Печь уничтожена. От пресса не осталось даже намека. Еле-еле среди травы нашел остатки бетона на которых он стоял.

Нет никаких свидетельств, что 17 лет назад это было работающее предприятие, которое ежедневно продавало несколько «Камазов» кирпича.

Сам Первомайский — это пример творческого разрушения, доведенного до крайнего предела. Все крупные заводы, включая «Химпром» уничтожены. Дорог нет. Вместо них противотанковые надолбы или грунтовки. 5 млн гривен, которые государство выделило в этом году на ремонт дорог в городе, я так понимаю, благополучно освоены, но дороги так и не появились.

Кинотеатр «Юность» исчез, зато на его месте построили церковь. Новые времена – новые точки идеологической обработки.

Детская юношеская школа, которая была у меня под домом благополучно закрыта и разваливается.

Белый дом, в котором размещается художественная и музыкальная школа сегодня хочет забрать горисполком, дабы было где уютно сидеть. Детей и учитель распихают куда попало.

На центральной улице построили рынок. По ходу заасфальтировали все ливневки, потому после каждый дождь = потоп.

Парк с детскими каруселями…Ну, вы сами, наверное, догадались …

Ключевая точка в этом социальном аду – рынок, где обитают местные жители. На рынке грязно, жарко и блинчики по 50 коп.

Верх социального лифта в городе – попасть на государственную службу и получать 1000 гривен. Все.

{advert=3}

На въезде в Первомайский район висит абсурдная надпись – «Первомайщина вітає Евро-2012». Я бы написал лаконичнее – NO FATE. В принципе, такую надпись можно было бы повесить на каждом погранпереходе в Украине.

Страна в старом понимании мертва. Глубинка представляет собой социальный ад, населенный бесправными призраками, которые доживают свой век, чтобы перебраться на кладбище.

На самом деле, кладбище — единственное место, где простому украинцу рады. Ритуальные услуги бурно развиваются и процветают. Первомайское кладбище выросло в 2 раза после того, как я похоронил свою мать здесь в 2005 году.

Теперь я хорошо понимаю деятельность Ющенко с его голодоморной манией. Некрофильский культ отражает некрофильский образ жизни. Мы не смотрим на звезды, мы не смотрим вообще вверх, мы смотрим под ноги, чтобы не упасть в яму. Целеполагание простого человека доведено до простой передельной мысли – как-нибудь дожить. Вряд ли ошибусь, если скажу, что сегодняшняя Украина — это Аушвиц на площади 603 тыс. квадратных километра. Поэтому, современная украинская национальная идея — все в могилы. Дарю Януковичу бесплатно.

Когда въезжал в Киев, смотрел на все эти огоньки, хороводы авто, радостно мчащиеся по мостам, то мороз шел по коже. Это какой-то пир во время чумы. Жизнь после жизни. Радостное копошение трупных червей.

Наверное, было бы правильным написать что-то позитивное в конце. Попробую.

Нужно перевернуть эту страницу. Начинать жизнь с чистого листа. Заводы придется строить заново. Заселять деревни. Создавать новые города. Засевать поля. Заставить смотреть себя на звезды и в будущее. Превратиться из народа без судьбы в народ с судьбой. Но сначала нужно ликвидировать зондер-команду, что мешает нам жить.