Понять непонятного Януковича

По мнению Леонида нашего Даниловича, Янукович — он ‘непонятный’. Наверное, Кучма слушает ‘Несчастный случай». Помните, про ‘Я не понял!?’. Кучма руководил ракетным заводом и в ансамбле играл рок-н-ролл по закрытым КБ. Его не любили и не любят леваки. Его не любили и не любят правдоискатели-фундаменталисты. Кучму вообще никогда не любили — ни пресса, ни лидеры иностранных государств, ни парламентарии.

Поэтому этот синьор Вишня два раза подряд победил на президентских выборах. Побеждал — и говорил, все, продолжайте меня ненавидеть дальше, пишите пакости, издевайтесь над моим внешним видом, плюйте в мой любимый стакан, а я что считаю нужным, то и буду делать…

Кучма мне напоминает Луция Корнелия Суллу Счастливого — когда тот снял с себя полномочия диктатора, то молча сносил оскорбления от всяких инфантильных персонажей на улице. Лечил нервную патологию, донимавшую его на пару с педикулезом — думаю, запущенный псориаз —на Сардинии, шутил с друзьями и пил фалернское.

…Приврал я про Сардинию. От Рима Сулла далеко не отъезжал. У него не было богатого зятя, а сын Фавст позже погиб, сражаясь, что характерно — на стороне республиканцев…

Вернемся к Кучме и непонятному.

Если точнее, Президент Кучма — последний безупречно законный глава государства — не верит, что Янукович хочет войти в историю ‘непонятным’. Так он сказал.

Здесь мы с Президентом не согласимся.

Потому что я — верю. Дело в том, что Янукович не входит в историю — он ходит ‘в нее’ и ‘на нее’. Это и дефицит образования, и какое-то такое агрессивное отсутствие или отторжение украинской идентичности.

Не хотелось когда-то об этом говорить, но сейчас уже терять нечего. Речь не о шароварах. Шаровары как раз легко имитируются. Научился Янукович сносно и бюрократическому жаргону украинского языка. Но в нем нет этой внутренней свободы, которую несут в себе поколения наших предков — как сельских, так и городских.

Он вообще не осознает, что несмотря на смену населения, войны и принадлежность к разным суверенитетам на протяжении веков — дух магдебургских свобод в нас очень силен, его никогда не могли истребить. Проще говоря, Янукович не понимает народ, который избрал его не на царство, а председателем (president).

Царей не любят у нас, на пару с королями и султанами. Это дело известное. Из запорожцев хлопцы прорывались в короли, к примеру. Вишневецкие, в частности. Хмельницкий менял королей на троне, как перчатки. Прокопович вертел их Петром, Разумовский — нашей Лисавет, Безбородько — немецкой Фике. Девушки наши всегда лезли в султанши, игры для девочек были не для них, они хотели играть по-крупному. Чуть к шайтанам не разрушили Османскую империю — теперь сериалы турки про это дело нам показывают. А все из-за любви к детям. Которых Янукович позволил убивать…

Ну а воеводу какого украинцы вообще за человека не считали — прямодушный вояка Тимош Хмельницкий чуть не разрушил все хитросплетения интриг между Молдовой и Валахией. Жениться хотел!

Монархиста Столыпина просто пристрелили, как бешеную собаку.

Янукович далек от этого наследия. Его, похоже, только наследство интересует. Был такой Филипп, испанский Габсбург, сын Карла V, любил мучить кошек, и преследовал еретиков ради наследства. Чем удачно подтолкнул работящие Нидерланды к независимости от себя и других титулованных паразитов.

Избрали мы Януковича не большинством голосов, а впервые в независимую эпоху истории — лишь сравнительным большинством. Надо сказать, проморгали мы его. Думали, усвоил он понятие коалиций — парламентских, общественных, широких и прочих. Лоскутную такую природу украинского общества. Однако — увы.

Как только Янукович попал на Банковую, сразу в нем проявился ментальный ордынский ‘ген’. Завибрировал в нем. Он сразу полез в цари. Это было ясно с первого заседания гуманитарного совета. Нам, конечно, льстило, что президент желает советоваться. Но тревожное чувство уже появилось. Советы были выслушаны пару раз. Не так, чтобы понравились. Дальше — бронза. Или чугун. Кто-то стал языком этот металл облизывать. Прочие замолчали или отошли. ‘Вы меня совсем не знаете’—как-то мрачно сказал Янукович на встрече с нами журналистами, когда в 2006-м считали голоса.

Мы его не поняли. А он был прав. Мы не понимали, что он намеревался стать для нас тираном. До самого 2010 года.

…Стала наступать эпоха Непонятного. Еще и десятый год не кончился. Янукович взял с места в карьер. Конституционная узурпация — непонятно, зачем? Теперь ведь виновник всех бед — лично он. Задавил малый и средний бизнес — непонятно, а с чего народу жить? ‘Молотки’ из копанок — ничтожная часть страны. Посадил Тимошенко — непонятно — усилил культ соперницы, бывшей на последнем политическом издыхании. Непонятка за непоняткой. Раздразнил народ евроинтеграцией — а потом кинул. Потом непонятно зачем избил людей до полусмерти. Втравил Украину в жуткий, беспрецедентный внутри- и внешнеполитический кризис. Пропустил все развилки.

Таким же непонятным был Юрко Хмельницкий. В семье не без урода.Торговал Украиной налево и направо. В конце-концов то ли турки его удавили, то ли свои, от отвращения…

Теперь Янукович стал непонятен даже для своей партии. Она до последнего не знает, за что следующий раз копытца свои вверх тянуть. Советники давно разбежались. Даже Клюев не явился на переговоры с оппозицией — непонятно, зачем эти переговоры, непонятно зачем они президенту, непонятно президент ли Янукович, или губернатор. Своей непонятностью он стал заражать всех вокруг.

Но — не непонятливостью. Янукович — весьма понятлив. И это наша проблема.

Он понимает, что украинский народ, который он сделал своим врагом, еще слишком добр. И это дает время загнать народ на зону, которая для Януковича, вероятно, является моделью организации общества.

Он понимает, что Запад мягкотел. Кудахчет там чего-то, вместо военного удара — а это дает время на см. выше.

Он понимает, что парламентарии до сих пор верят, что с ними считаются — значит, их можно и нужно взять тепленькими. А еще — их лидеры конкурируют, а значит их нужно перессорить и кинуть, попутно заставив предать народ.

Он понимает, что у народа пока нет серьезного оружия. Поэтому и накапливает в Киеве войска.

Непонятен Янукович только в системе координат цивилизованности. Так был непонятен и Сталин своим рафинированным однопартийцам, когда взял и подделал с помощью газеты ‘Правда’ результаты ключевого голосования в парторганизациях. А потом стравил и перестрелял бывших товарищей по одному и пачками

Поэтому не стоит пытаться понять Януковича или переживать о его месте в истории — если бы он о нем переживал, Вильнюсский договор был бы подписан. Не стоит искать скрытые смыслы в его поведении. Жестокость Януковича — реакция на то, что этот непонятный народ осмелился не только смеяться над его властью, но и ограничивать ее. Причем — силой.

Сила ему понятна. Он каждый раз прячется и отступает только после того, когда народ проявляет агрессию по отношению к его нукерам, баскакам и к нему лично. Ничего непонятного здесь, кажется, нет? Поэтому единственный оставшийся на повестке дня вопрос — кто сильнее?

И ответить на него предстоит нам.