План Сайдика: альтернатива «безальтернативному» Минску

Вполне ожидаемо 2019 год принес разговоры о «новых миротворческих планах», которые должны «завершить конфликт на востоке Украины» при участии ООН, ОБСЕ и других «специалистов по мирному урегулированию». Слились воедино сразу несколько факторов: и почти пять лет собственно военному противостоянию, что считается конфликтологами опасным порогом, перейдя который, конфликт рискует окончательно превратиться в замороженный, и грядущие выборы в Украине, и необходимость демонстрации прогресса в урегулировании.

На прошлой неделе австрийское издание Kleine Zeitung выпустило интервью со спецпредставителем ОБСЕ в Трехсторонней контактной группе Мартином Сайдиком, где дипломат предложил некий мирный план, призванный заместить собой Минские соглашения.

Тема замены Минска как «безальтернативного пути к урегулированию» была актуальна уже достаточно давно: от мантр о «безальтернативности» данных соглашений в исполнении украинского МИДа и других представителей власти огонь на линии разграничения не прекращался, а так называемые «выборы», проведенные РФ на оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей, добили эту рамку конфликта. Но что предлагает Сайдик вместо Минских соглашений и так ли сильно это отличается от планов, которые уже озвучивались на других переговорных площадках?

По мнению спецпредставителя ОБСЕ, Минские соглашения не являются достаточно четко прописанными. Другим существенным недостатком Минска Сайдик назвал тот факт, что Минск-2 так никогда и не был ратифицирован (далее – прямая цитата) «ни российским, ни украинским парламентами». Это очень показательная оговорка, ведь в самом тексте Комплекса мер в качестве сторон конфликта фигурируют украинские войска и «вооруженные формирования отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины», и именно на интерпретации данных соглашений строго в соответствии с буквой и настаивает РФ все эти годы.

Но не нужно быть большим специалистом в украино-российских отношениях и вопросах обороны, чтобы понимать, что никаких «отдельных районов» как стороны конфликта нет, и до тех пор, пока Российская Федерация не признает свою роль в конфликте, говорить об адекватном рамочном документе не представляется возможным.

На деле же оказывается, что план Сайдика предполагает некий диалог при участии «представителей отдельных районов Донецкой и Луганской областей», которые «должны быть услышаны». Мы видим классический пример двоемыслия: ратифицировать будущее соглашение должны Украина и РФ, но услышать предлагается снова неких «представителей отдельных районов».

Здесь волей-неволей возникает следующий вопрос: кого считать представителями этих районов? Минск-2 был подписан Захарченко и Плотницким, но эти подписи не были сопровождены ни  одним из их «официальных» титулов. Пушилин и Пасечник, в свою очередь, представляются как «избранные главы Донецкой и Луганской республик», много и вдохновенно говорят о своих «интеграционных планах» и «сотрудничестве с регионами РФ», и никакими представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины себя не видят.

Нашим «европейским партнерам» так или иначе придется отбросить свою мнимую политкорректность: стороны конфликта должны быть названы прямо, безо всяких попыток «смягчить формулировки» и боязни «разозлить Россию еще больше». Заменить один неработающий договор другим настолько же неработающим договором (что и произойдет, если речь и дальше будет вестись о неких «представителях ОРДЛО») – не выход.

Основным в будущей рамке урегулирования Сайдик видит не прекращение огня, которого так и не удалось достичь за без малого 4 года существования Комплекса мер, а проведение выборов. Ответственность за проведение выборов на ныне оккупированных территориях предлагается возложить на ООН, «так как ОБСЕ обязана оценивать их результаты».

Как именно представитель ОБСЕ в ТКГ видит выборы до полной деоккупации региона – не уточняется. Но именно вопрос деоккупации является основным для обсуждения какого бы то ни было мирного плана, говорить об этом никак нельзя в порядке перечисления этапов урегулирования или простого упоминания. До тех пор, пока авторы очередной «мирной концепции» не объясняют через какие именно шаги будет осуществляться деоккупация ОРДЛО и демонтаж квазигосударственных образований – все высказанное может претендовать лишь на роль пожеланий и фантазий, но никак не мирной стратегии.

Если представить себе гипотетическую ситуацию, при которой в Украину будут введены те самые миротворческие войска, ставшие источником стольких надежд украинской политической верхушки, то на линии фронта не изменится ровным счетом ничего: миротворцы не будут отвоевывать для Украины оккупированные территории. Это в принципе не является ни их задачей, ни их обязательством, если мы только не обсуждаем миссии по принуждению к миру, рассуждать о которых в нашей ситуации – значит продемонстрировать свою полную оторванность от реалий востока Украины.

Продвижение миротворцев к украино-российской границе без согласия РФ вызовет боевые столкновения, а РФ, устами Суркова (в рамках его переговоров с Волкером и последующей «вялотекущей переписки, без признаков выхода на компромисс»), уже называла свои условия: развертывание миротворческой миссии на линии разграничения в обмен на поэтапное продвижение по мере реализации политической части Минских соглашений. То есть в очередной раз предлагается обсудить вооруженную охрану в голубых касках для ОБСЕ. Для Украины такие условия неприемлемы: согласиться на нечто подобное – значит не выиграть ничего.

Планом Сайдика предполагается, что ООН и ОБСЕ будут действовать параллельно, но под общим командованием. Говорится о создании Европейского агентства реконструкции, подобного балканскому, но решительно отвергается другой балканский опыт, который в Украине принято превозносить – опыт мирной реинтеграции хорватского Подунавья.

Спецпредставитель ОБСЕ подчеркивает, что это разные случаи, что было вполне очевидно и без этой ремарки: слишком разная природа конфликтов как таковых, разные обстоятельства, в которых предлагается действовать миротворцам, кардинально разные силы противоборствующих сторон.

В наследство от Минска остаются и рассуждения об амнистии, к спокойной и взвешенной дискуссии о которой в украинском обществе еще даже не приступали – этот вопрос так или иначе остается слишком болезненным, чтобы обсуждаться в практической плоскости, без эмоций.

Об этом плане уже успели высказаться и Климкин, приведший своих симпатиков в восторг фразой «те же яйца, только в профиль», и Чеснаков (что следует читать как Сурков – ведь так называемый «директор Центра политической конъюнктуры» давно уже выступает в роли озвучивающего пожелания ВЮСа для широкой аудитории), высказались и так называемые «министры иностранных дел ЛДНР». РФ и ее наемники категорически не согласны и настаивают на «безальтернативном Минске», что было предопределено, Климкин же заявил, что единственный плюс плана, представленного еще в конце прошлого года – осознание необходимости введения международного компонента.

Но заявить «нам всем нужны миротворцы ООН» — это ничтожно мало для реального урегулирования. Нужно понимание задач миротворцев в зоне конфликта, и понимание всех сопутствующих рисков от такого шага. А еще – необходима такая малость, как реальное прекращение огня и консенсус внутри самого украинского общества относительно модели перехода оккупированных территорий обратно под контроль Украины. Но пока не предвидится ни того, ни другого.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook