New Republic: Борьба в Украине означает все-2

Сегодня российская пропаганда ложно утверждает, что Красная Армия была русской армией. А если Красная Армия считается русской, тогда украинцы должны быть врагами. Такой стиль мышления придумал сам Сталин в конце войны. Во время войны украинцев прославляли за их страдания и стойкость. После войны украинцев стали порочить и проводить чистки в их рядах за предательство. Поздний сталинизм слился с некоторым подобием русского национализма, и идея Сталина ввести название Великая Отечественная Война имела двойную цель. Во-первых, действие начиналась в 1941, а не 1939 году, и таким образом нацистский и советский союз забывался. Во-вторых, Россия помещалась в центр событий, несмотря на то, что Украина принимала гораздо более активное участие в войне, а евреи были ее главными жертвами.

Продолжение. Первая часть здесь

Однако именно пропаганда 1970-х годов, а не опыт войны, имеет решающее значение в создании современной «политики памяти». Нынешнее поколение российских политиков – выходцы из 1970-х годов с присущей той эпохе брежневским культом войны. Под руководством Брежнева война стала просто русской, исключив украинцев и евреев. Евреи пострадали больше, чем любая другая советская народность, однако тема геноцида против евреев во время Второй мировой войны не поднималась в официальной советской историографии. Вместо этого советская пропаганда, направленная на Запад, перекладывала ответственность за страдания евреев на украинских и других националистов – людей, проживавших на территориях, завоеванных Сталиным во время войны в качестве союзника Гитлера в 1939 году, и людей, которые сопротивлялись советской власти после ее восстановления в 1945 году. Именной к этой традиции сегодня обратились российские пропагандисты: полное отрицание Холокоста, кроме случаев, когда он используется как политический ресурс для манипуляции людей на Западе.

Пожалуй, брежневский период представлял наибольшую угрозу оформленной украинской идентичности. Вместо попыток подчинить Украину путем голода или обвинений в разжигании войны, политика Брежнева была направлена на ассимиляцию украинского образованного класса в советскую гуманитарную и техническую интеллигенцию. Вследствие этого украинский язык был вытеснен из школ, и особенно из высших учебных заведений. Украинские активисты-правозащитники продолжали подвергаться наказаниям в тюрьмах или жутких психиатрических лечебницах. При таких условиях украинские патриоты, и даже украинские националисты, приняли гражданское понимание украинской идентичности, преуменьшая традиционный аргумент об общих исторических корнях в пользу прагматического подхода о наличии общих политических интересов.

В декабре 1991 года более, чем 90% населения Советского Союза проголосовало за независимость, включая большинство во всех регионах Украины. Далее Россия и Украины стали на различные пути развития. В обеих странах появился класс олигархии вследствие приватизации и беззакония. Однако в России олигархи были подавлены централизованным государством, в то время как в Украине они создали свой собственный причудливый тип плюрализма. Вплоть до самого последнего времени все украинские президенты балансировали между Востоком и Западом во внешней политике, и между олигархическими кланами во внутренней.

В отличие от предыдущих президентов, Виктор Янукович, избранный в 2010 году, неожиданным образом попытался устранить плюрализм. В сфере внутренней политики он создал псевдодемократию, в которой его любимом оппонентом была праворадикальная партия «Свобода». Таким образом, Янукович создал ситуацию, в которой ом мог выиграть следующие выборы и продемонстрировать иностранным наблюдателям, что его кандидатура, по крайней мере, была лучше националистической альтернативы. В сфере внешней политики Янукович оказался в орбите притяжения путинской России – не столько потому, что это соответствовало его желаниям, а потому, что уровень коррупции и взяточничества при его режиме был настолько высоким, что серьезное экономическое сотрудничество с Европейским Союзом означало бы правовой вызов его экономической власти. Янукович так разграбил государственную казну, что государство оказалось на гране банкротства в 2013 году, что в свою очередь ослабило позиции самого президента по отношению к России. Москва стремилась контролировать действия Януковича и была готова предоставить в кредит средства, необходимые для срочного погашения долгов – по политической цене.

К 2013 году баланс между Россией и Западом стал невозможен. К этому времени Москва перестала представлять только российское государство с более или менее поддающимися расчету интересами. На смену пришло гораздо более широкое видение евразийской интеграции. Евразийский проект состоял из двух частей: создание зоны свободной торговли, включающей Россию, Украину, Беларусь и Казахстан, и разрушение Европейского Союза через поддержку европейских праворадикальных партий. Цель Путина была и остается исключительно простой. Его режим зависит от продаж и поставок углеводородов в Европу. Объединенная Европа могла бы разработать политику энергонезависимости ввиду непредсказуемости России или глобального потепления, либо же под давлением обоих факторов. Разъединенная Европа, однако, останется зависимой от российских углеводородов.

Как только эти безудержные амбиции были сформулированы, высокопарный евразийский проект разбился об украинские общественные реалии. В конце 2013 и начале 2014 года попытка завлечь Украину в евразийскую орбиту привела прямо к противоположному результату. Сначала Россия публично отговорила Януковича от подписания торгового соглашения с Европейским Союзом, что вызвало протесты в Украине. Затем Россия предложила крупный кредит и выгодные цены на газ в обмен на подавление протестов. После введения в январе жестких законов, разработанных по образцу российских, демонстрации переросли в массовое сопротивление. Миллионы мирно протестовавших людей внезапно превратились в преступников, и некоторые стали защищаться от милиции. В заключение, Россия дала ясно понять, что Янукович должен очистить Киев от демонстрантов, чтобы получить обещанные деньги. После этого свершилась февральская кровавая расправа с участием снайперов, что дало революционерам неоспоримую моральную и политическую победу, и заставило Януковича бежать в Россию. Попытка создания про-российской диктатуры в Украине привела к противоположному результату – возвращению парламентской формы правления, объявлению президентских выборов, и переориентации внешней политики в сторону Европы.

Все это сделало революцию в Украине не только катастрофой для российской внешней политики, но и вызовом путинскому режиму внутри страны. Слабость политики Путина состоит в том, что она не может учесть действия свободных людей, которые выбирают самоорганизацию в ответ на непредсказуемые исторические события. Российская пропаганда преподнесла украинскую революцию как нацистский переворот и обвинила европейцев в поддержке предполагаемых нацистов. Данная версия, хотя и является нелепой, оказалось гораздо более удобной для Путина, поскольку замаскировала полный провал его внешней политики в Украине и заменила спонтанные действия украинцев иностранным сговором.

Ползучие вторжения России в Крым, Донецк и Луганск представляют прямую угрозу для европейской системы безопасности, как и для украинского государства. Они не имеют ничего общего с волеизъявлением народа или защитой прав — опросы общественного мнения даже в Крыму не смогли зафиксировать предпочтение большинства присоединиться к России. И это при том, что русскоязычные в Украине пользуются гораздо большей свободой слова, чем русскоязычные в России. Российская аннексия была проведена при активной поддержке фракций экстремистов по всей Европе. Ни одна авторитетная организация не признала бы избирательный фарс, в котором 97% жителей Крыма якобы проголосовали за вхождение в состав России. И только разношерстная делегация из правых популистов, неонацистов и членов немецкой партии DieLinke («Левая партия») поспешила приехать и признать результаты. В состав немецкой делегации в Крыму входили четыре члена DieLinke и один член партии NeueRechte («Новые правые»). Данная комбинация говорит сама за себя.

Партия DieLinke функционирует в виртуальном поле, созданном российской пропагандой, в котором задача европейских левых (или точнее «левых») заключается в критике украинских правых – но не европейских, и уж ни в коем случае не российских. Это явление также существует и в Америке, заметное по, казалось бы, странным образом одинаковой риторике в отношении природы украинской революции и обоснованности российской контрреволюции в таких источниках, как журнал «Executive Intelligence Review» Линдона Ларуша, Институт мира и процветания Рона Пола и журнал «The Nation».

Конечно, некоторые опасения в отношении ультраправых группировок в Украине действительно существуют. Представители партии «Свобода», которая находилась в оппозиции к Януковичу, занимают три из двадцати министерских должностей в нынешнем правительстве.Оценка электоральной поддержки партии завышена, и фактически составляет около 2%. Некоторые из участников столкновений с полицией во время революции — однако далеко не большинство — представляли группировку «Правый сектор», некоторые члены которой являются радикальными националистами. Однако рейтинг их кандидата в президенты составляет менее 1%, а сама группировка насчитывает около 300 членов. Крайне правые в Украине пользуются поддержкой, но в меньшей степени, чем в большинстве стран Европейского Союза.

Революционная ситуация всегда благоприятствует экстремистам, и бдительность несомненно важна. Однако не может не удивить тот факт, что Киев восстановил порядок сразу же после революции, и что новое правительство сохранило невероятное спокойствие перед лицом военной угрозы со стороны России. Сегодня в Украине есть реальные политические разногласия, однако насилие происходит только в регионах, контролируемых пророссийскими сепаратистами. Что касается украинских экстремистов, они выйдут на первый план только при единственном сценарии — если Россия попытается осуществить вторжение в остальную часть страны. Если президентские выборы состоятся в мае, как и планировалось, это докажет непопулярность и слабость крайне правых в Украине. Это одна из причин, почему Москва против проведения выборов.

Те, кто только критикует украинских ультраправых, зачастую упускают из вида два момента. Во-первых, революция в Украине имеет левые политические истоки. Это был массовый подъем, с которым европейцы и американцы знакомы только из учебников истории. Врагом этой революции был авторитарный взяточник, а в основу ее программы были положены социальная справедливость и верховенство закона. Ее инициировал журналист с афганскими корнями, ее первыми двумя жертвами стали армянин и белорус, и она была поддержана мусульманской общиной крымских татар и многими украинскими евреями. Среди убитых в результате снайперской бойни находился еврейский ветеран Красной Армии. Помимо этого, многие ветераны оборонительных сил Израиля боролись за свободу в Украине.

Майдан функционировал одновременно на двух языках — украинском и русском, так как Киев является двуязычным городом. Украина — двуязычной страной, а украинцы — двуязычным народом. Двигателем революции действительно был киевский русскоязычный средний класс. Текущее правительство, несмотря на все недостатки, является полиэтничным и многоязычным. На самом деле, сегодня в Украине работают крупнейшие и важнейшие русскоязычные независимые СМИ, так как главные издания традиционно дают информацию на русском языке, и при этом существует свобода слова. Идея Путина о защите русскоязычного населения в Украине абсурдна по многим причинам, и одна из них следующая. Люди в Украине могут говорить то, что хотят на русском языке, но не могут этого делать в России. Сепаратисты на востоке Украины, которые, согласно ряду опросов общественного мнения, представляют незначительную часть населения, протестуют за право присоединиться к стране, где протесты незаконны. Они работают на срыв выборов, в которых могут быть озвучены законные интересы украинцев на востоке страны. Если эти регионы присоединятся к России, их жители могут забыть о том, что их голоса будут иметь значение.

Второй момент, который остается незамеченным, заключается в следующем. Авторитарный крайне радикальный сектор в России бесконечно опаснее, чем авторитарный крайне радикальный сектор в Украине. Во-первых, он находится у власти. Во-вторых, у него нет достойных соперников. В-третьих, ему не нужно считаться с внутренними выборами или международными ожиданиями. И сейчас он проводит внешнюю политику, открыто разделяющую мир по этническому признаку. Не имеет значения, кем является человек согласно закону или его собственным пожеланиям. Тот факт, что он говорит на русском, делает его Volkgenosse (нацистский термин, означающий «товарищ по расе» — прим. переводчика), которому необходима российская защита, то есть вторжение. Российский парламент наделил Путина полномочиями вторгнуться во всю Украину и трансформировать ее социально-политическую структуру, что является чрезвычайно радикальной целью. Российский парламент также направил в МИД Польши официальное письмо с предложением о разделе Украины. На популярных российских телеканалах сами евреи обвиняются в Холокосте, крупная российская газета «Известия» оправдывает Гитлера, как рассудительного политика, действовавшего под давлением Запада, а в праздник Первого мая проходит марш русских неонацистов.

Все это соотносится с идеологическим фундаментом идеи евразийства. Если европейская интеграция начиналась с установки, что национал-социализм и сталинизм являются отрицательными историческими явлениями, евразийская интеграция исходит из более слабой постмодернистской предпосылки, что история является «мешком» с множеством полезных идей. Если европейская интеграция предполагает либеральную демократию, идеология евразийства открыто ее отрицает. Главному идеологу евразийства Александру Дугину, который однажды отметил, что «фашизм красный, как наша кровь», сегодня уделяется больше внимания, чем когда-либо. Его три основные политические идеи — необходимость колонизации Украины, закат Европейского Союза и желательность альтернативного евразийского проекта от Лиссабона до Владивостока — в более мягкой форме официально провозглашены постулатами российской внешней политики. Сегодня Дугин консультирует лидеров сепаратистов в восточной Украине.

Сегодня Путин позиционирует себя как лидер европейских ультраправых, и лидеры праворадикальных партий в Европе заверяют его в своей преданности. Однако здесь есть явное противоречие. Несмотря на то, что Россия создает союз с европейскими ультраправыми, российская пропаганда продолжать транслировать на Запад заявления о том, что проблема Украины в ее крайне правом правительстве. При этом члены экстремистских, популистских и неонацистских партий прибыли в Крым и поддержали избирательный фарс в качестве модели для Европы. Как отмечает исследователь европейских крайне правых движений Антон Шеховцов, лидер болгарской праворадикальной партии начал европейскую избирательную кампанию своей партии в Москве.В Италии праворадикальный «Национальный фронт» (Fronte Nazionale) выразил поддержку Путину за его «мужественную позицию по отношению к мощному гей-лобби».

Греческая неонацистская партия «Золотая заря» рассматривает Россию как защитницу Украины от «воронов международного ростовщичества». Лидер ультраправой «Австрийской партии свободы» Хайнц-Христиан Штрахе сюрреально вторит общему разговору и называет Путина «чистым демократом». Даже Найджел Фарадж, лидер правой Партии независимости Соединенного Королевства, поддержал путинскую пропаганду в отношении Украины перед миллионами британских зрителей в ходе недавних телевизионных дебатов, абсурдно утверждая, что «руки ЕС запятнаны украинской кровью».

Президентские выборы в Украине должны состояться 25 мая, что неслучайно также является днем выборов в Европейский парламент. Голос, отданный за Штрахе в Австрии, Ле Пен во Франции или даже Фараджа в Британии теперь является голосом за Путина, а поражение Европы означает победу Евразии. Это простая объективная реальность. Объединенная Европа может и наверняка найдет адекватный ответ российскому нефтегосударству в виде общей энергетической политики, в отличие от набора наций-государств, имеющих претензии друг к другу. Конечно, возвращение на политическую арену наций-государств является популистской фантазией, и интеграция продолжиться в той или иной форме — вопрос только в какой.Однако если раньше политики и интеллектуалы говорили, что европейскому проекту нет альтернативы, то сегодня она появилась в виде Евразии.

Украина не имеет истории без Европы, но и у Европы нет истории без Украины. В течение столетий история Украины выявляла поворотные пункты истории Европы. Это также верно сегодня. И направление поворота — как минимум на некоторое время — несомненно зависит от европейцев.

Тимоти Снайдер — американский историк, профессор Йельского университета, автор ряда книг, в том числе «Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным». Вместе с Леоном Визельтиром являлся иностранным гостем конференции «В мыслях с Украиной», которая состоялась в г. Киеве с 15 по 19 мая с участием международных и украинских интеллектуалов. Данное эссе — переработанная версия оригинальной статьи, опубликованной в немецком издании «Frankfurter Allgemeine Zeitung».

Источник: New Republic