Наследие цветной эпохи. «Деевропеизация» Украины

Перемены

Разумеется, есть еще Молдова, которую мы, согласно ряду исследований, все еще несколько обгоняем по уровню жизни – но и здесь есть свои нюансы. Несмотря на экзотический тип ее парламентской республики (сверхсильный институт президента, избираемого парламентом), РМ является устойчивым демократическим государством, ни одному из ее политических лагерей не пришло в голову за все годы перетягивания каната совершить подлинную попытку путча.

{advert=1}

Прежде всего, почему мы как-то выделяем наши события шестилетней давности? Сколько можно выть на луну? Дело в том, что именно в 2005 году был разгромлен украинский национальный промышленный капитализм.

Работая в это время в бизнесе, связанном именно с украинскими поставщиками промышленной продукции, посещая многочисленные бизнес тренинги и общаясь с коллегами по цеху, автор собственными глазами видел, как это происходило. Немного ранее, вождистскими (и этим, к сожалению, и примитивными, как в уличной собачьей стае) элементами была отброшена модель полноценной парламентской республики.

Почему это важно?

Потому что в это время Украина развивалась более-менее по своему сценарию: пусть и вынужденно, но «отвязалась» от МВФ, ее внешний долг был смехотворным, проводилась в целом разумная гуманитарная политика (впрочем, сегодня есть и другие, резкие мнения). Считалось, что завершилось первичное накопление капитала и распределение крупной собственности (причем, что важно – она попадала в руки достаточно крепко укорененных местных предпринимателей).

Существовала и своеобразная скоростная развязка во внешней политике – так, Украина могла стать на вменяемых условиях основателем ЕЭП. Один из «тигров» Евразии, наша страна могла выбирать. Если бы восточный проект провалился, в 2007 году можно было начать – на хороших условиях – переговоры с ЕС. Идиосинкразия Брюсселя снижалась пропорционально бурным темпам экономического роста. Еще перед самыми президентскими выборами представители немецкого бизнеса, в частности, говорили, что совсем не прочь иметь дело с Президентом Януковичем.

Надо подчеркнуть, что в 2004 –2009 гг. Украина не имела перспективы членства в Европейском Союзе, поэтому все сравнения ее с теми или иными аспектами ЕС исключительно умозрительны.

Перспектива членства нашей страной была получена только 25 февраля 2010 года Резолюцией «О ситуации в Украине».

Развитие связей

Показательно, что в ту эпоху раннего роста Украина – ненамного – но опережала в развитии будущих членов ЕС, Румынию и Болгарию (по формальным показателям вновь догоняя их при втором правительстве Януковича). Поэтому проблемы в отношениях Украина-ЕС с прицелом на интеграцию сводились к субъективно-политическим и адекватным торговым вопросам.

Все равно эти торговые вопросы были бы решены чуть позже – от этого зависело сохранение и развитие нашей экспорто-ориентированной модели (соглашения с ЕС и США, статус страны с рыночной экономикой, ВТО).

Политическая проблема состояла в отношении высокопоставленных европейцев к Украине, смотревших на нее преимущественно через призму прессы, воевавшей с Леонидом Кучмой. Вернее, через линзу тех людей, которые натравливали на него эти СМИ, не простив поражения на президентских выборах-99, и собственной неспособности объединиться в 1999-2002 гг.

Объявленная Кучмой реформа Конституции начала сдвигать стрелку прибора, измеряющего наши отношения с Европой, к более позитивным делениям. Это был заметный шаг (независимо от внутриполитических мотивов) в сторону политической культуры Европы и в сторону от азиатской практики безгражданственности и тирании.

Тогда Украина, несмотря на страшную экономическую катастрофу, депрессию 1989-1999 (последним годом роста в СССР был 1988, и только в 1999 году де-факто возобновлен рост уже в Украине), все же находилась в эшелоне стран Центрально-Восточной Европы.

Бум и отлив

Небольшой комментарий в сторону – все же между экономикой Украины и хозяйствами стран «Вышеградской четверки» отличия были, равно как и в методах реформирования: им довелось пережить «всего» от одного до трех тяжелых лет. Некоторое исключение составляет Венгрия – она обладала достаточно рыночной экономикой к моменту падения атавистических режимов Восточной Европы. Однако, дряхлеющий Янош Кадар умудрился накопить немалый внешний долг – за человеколюбивый «гуляш-коммунизм» надо было платить. Венгры привыкли к высокому потреблению, поэтому к неизбежным в силу накопленного долга реформам страна перешла несколько позже, когда социалистистический премьер Дьюла Хорн в 1995 году ввел в действие так называемый «план Бокроша» (в 1995-1996 гг. Ласло Бокрош руководил Минфином Венгрии).

{advert=2}

Украина же разрушалась и тонула долго и безнадежно, лишь в 1996-98 гг. наметились признаки стабилизации. Легенды националистов об ограблении «имперской» Москвой украинской «колонии» оказались опасным вздором, приведшим к невиданным масштабам хозяйственного бедствия. Вот эта внутренняя развилка развития стран ЦВЕ и Украины, образовавшей огромную теневую экономику, от которой питался и эмбриональный тогда «блатной капитализм» (капитализм друзей, crony capitalism).

Протостадия этой эзотической хозяйственной модели породила и дуализм сильных институтов государственной власти – президента и парламента. Полукриминальным в свое время ФПГ – «кланам» — требовался «разводящий», арбитр. Но тень не только создала то, что мы, в общем-то неправильно называем олигархией, но и дала возможность выжить миллионам людей. Тень была, есть и еще долго будет подлинным божеством украинского общества. Украина – страна, где robber baron (барон-разбойник) – не оскорбление. Внезапный обвал госсектора (подавляющая часть промышленности была ориентирована на военный госзаказ) самым натуральным образом материализовал идеал Милтона Фридмана — «государство ­— ночной сторож» (хотя оригинально это термин Фердинанда Лассаля), разве что с массой ритуальных функций, лишенных содержания без адекватного финансирования…

В 1998 году, внезапно лишенные дешевого импорта ширпотреба, капитаны новой экономики были вынуждены перейти к массовому импортозамещению потребительских товаров. Подоспел и результат базовых рыночных преобразований. Летом 1999 президент Кучма подписал 29 важнейших декретов, среди них – об упрощенной системе налогообложения. Пошел рост. Началась эпоха, которую можно охарактеризовать тремя фразами-стадиями:

Тартак: Повісити на шию три кілограми золота
І щоб в житті не брати в руки ні серпа, ні молота!

Уго: Каждый день нам капает,
На карманы капает…

Я даже в Африке бы смог продать бананы
Я буду жить пока мне будет капать на карманы!

Dress Code: Черный кожаный салон, навигатор и ксенон
Ближний свет, дальний свет, выделяет хром пакет
Титановые диски, новая резина
Заливай, заправщик, полный бак бензина!

Я персона вип-вип, у меня есть джип-джип

Обгоняю, подрезаю, все сигналят бип-бип

…Несмотря на то, что глубочайшая рана на теле украинской экономики к середине 2000-х стала затягиваться, подживать, омертвение общества начало распространяться вглубь. Здоровые ткани экономического роста были тоненькими, прозрачными, а самое главное – очень медленно менялось к лучшему положение государственных и общественных служащих. В это больное место и ударили «молодые волки» с разбойничьей психологией ранних 90-х, в своем роде второй эшелон магнатов, поддержанный варягами из-за рубежа.

Красивое, так или иначе, завершение транзита Украины от госсоциализма/госкапитализма (или «административного рынка») к рынку свободному, и от переходного дирижистского режима с угнетающим дуализмом власти к европейской демократии – было сорвано.

Сама стилистика новой власти была не либерал- и не социал-демократической. Это был популизм с коррумпированной изнанкой. Это было правление по модели, уже призабытой в Европе. Зато совсем свежей, с точки зрения памяти поколений для Латинской Америки. Украину начало выламывать из Центрально-Восточной Европы – бесхозяйственность, соревнование в популизме, рост долгов и импорта. Даже годы с выполненными нормативами опережающего роста (2006-2007) не смогли переломить это тенденцию. Украина шла идейным путем Аргентины Перронов, но без аргентинских ресурсов (в 1940-х-50-х Аргентина входила в 6-ку наиболее развитых стран мира).

В 2008-м темпы роста вновь резко упали (в 2,5 раза) политическая система сползла в хаос, а в 2009 г. разразилась новая катастрофа. Входившая в 2000-е годы в тридцатку крупнейших экономик мира, обретаясь в «рабочем пригороде» приличных стран по доходу на душу населения, Украина проваливалась в «фавеллу», оказавшись позади множества стран той же Южной Америки. И – что самое характерное, отдалившись весьма и весьма от общественной и социальной структуры европейского типа.

Из последних сил

Совершенно неевропейский показатель индекса Джини (соотношение потребления ВВП первыми и последними 10% населения), атомизация общества на совсем мелких хозяев, возникновение таких институтов как системы отношений «патрон-клиентела», содержанство, оглупление, инфантильность общества, восхваление безвкусицы, распространение мракобесия, вырождение политического диалога в полярные конспирологические обвинения. Структура экономики, структура доходов бюджета, многое другое – все это указывает на то, что Украина на сегодняшний день является страной «старого», дореволюционного латиноамериканского типа, где небольшая группа в значительной мере транснационализированных «олигархов» владеет почти всей значимой собственностью, а государство – худой пес у них на побегушках.

Именно сейчас оказался бы правым Гюнтер Ферхойген, в свое время назвавший Украину «европейской Мексикой». Трагедия состоит в том, что пока только этот одиозный общий фронт олигархов хоть как-то способен справиться с управлением (плохо, но хоть как-то), альтернатива пока не вырисовывается. Этот фронт тянет нас в Европу, пытаясь прыгнуть в открытую дверь последнего вагона (впрочем, у ЕС свои резоны). Эта гонка по перрону зрелище довольно жалкое –страшноватый, худой, оборванный и больной бездомный намертво схватился за поручень и задыхаясь, из последних сил подтягивается… Хотя сначала следовало бы поискать на станции подработок, подлечиться, вымыться, приодеться.

Но фронту олигархов необходима быстрейшая легитимация итогов приватизации, распределения собственности, а эту справку на нашем субконтиненте выдает только Брюссель. Вот бедняга-бомжик и подтягивается… Перед нынешней властью стоят задачи, иные нежели у предыдущего («интеграторов») поколения лидеров стран ЦВЕ (таких как Квасьневский, Клаус, Меддьеши, Дзуринда). Это задачи сходные с теми, которые стояли перед лидерами ряда стран Латинской Америки в 80-е – 2000-е годы.

Дефицит воли

Не будем строго судить Виктора Януковича – на его долю выпало быть не домашним европейским дядюшкой-канцлером в очках в золотой оправе (а ему хотелось бы), не задорным посткоммунистом, и не оптимистичным глашатаем либеральных свобод. Ему предстоит стать только настоящим, сильным «каудильо» — или, увы, не стать.

Каудильо — в средневековой Испании командующий войском. В Латинской Америке с 19 века – это вождь, влиятельный политический деятель в партии, регионе, государстве. Полусредневековое государство с баронским парламентом бессильно в 21 веке – путем процедуры и закона невозможно совершить быстрые, заметные преобразования.

Поэтому есть всего три варианта завершения четвертого президентского правления.

Первый — как у экс-президента Уругвая Табаре Васкеса (обустраивавшего страну), Аргентины Нестора Киршнера (излечил раны, вернул благосостояние), Колумбии Альваро Урибе (загнал в норы «партизан»-наркоторговцев) – их провожали аплодисментами. Из благодарности люди выбрали президентами их партийных преемников – Пепе Мухику, Кристину Киршнер и Хуана Сантоса?

{advert=3}

Как экс-президента Мексики красавца-мужчину Винсенте Фокса – еще не так давно великую надежду на обновление страны – недоуменными взглядами и с некоторым облегчением?

Или как предшественника Эво Моралеса на посту президента Боливии Санчеса де Лосаду – выстрелами разъяренной толпы вслед?