Крымский татарин роднее галичанина

Крымским татарам повезло. В политтехнологическом пасьянсе «донецких» этой национальной группе не отведено какого-либо значимого места. Разыгрывать «крымскотатарскую карту» власти нет особенного резона, а потому можно с уверенностью говорить о том, что 67-я годовщина депортации пройдет тихо и мирно. 

Ежегодный сценарий на 18 мая – лакмусовая бумажка эксплуатации исторической памяти полуострова. Если власти или отдельным политикам выгодно противопоставить «крымским сепаратистам» мусульманскую общину, то годовщина депортации отмечается яростно и агрессивно. Если же подобные сценарии на время откладываются про запас, то естественное сочувствие к чужому горю вытесняет у всего остального населения полуострова раздражение национальными амбициями крымских татар. 

Львовские события, вновь оконтурившие украинский раскол, обрекли всех обсуждать заведомо проигрышную тему отношения к войне. Проигрышную потому, что в людском мировоззрении нет ничего сакральнее памяти о любой войне. Тем более, если речь идет о Великой Отечественной, ветераны которой есть в каждой семье. Покушение на «историческую правду» заставляет сжимать кулаки даже тех, кто с трудом назовет страны-участницы антигитлеровской коалиции. По сути, именно единый миф о Великой Отечественной (миф – как набор схожих трактовок и интерпретаций) остается единственной нитью, связывающей воедино бывших жителей советских республик. И наоборот – попытки переосмыслить Войну роют противотанковые рвы между государствами, регионами и национальностями. 

При этом важны даже не факты, а именно исторический миф, вкупе с интонацией и эмоцией отношения к войне. Простой пример: факт заключается в том, что число этнических русских, воевавших на стороне Гитлера, превышало число этнических украинцев, сражавшихся против Красной Армии на стороне немцев — как в абсолютных показателях, так и в относительных. Но русская мифология войны не отводит коллаборационистам места в стане наследников Великой Отечественной. Их не чествуют на государственном уровне, не признают ветеранами и не расценивают, как жертв обстоятельств. Несмотря на то, что многие из них, как раз этими самыми жертвами обстоятельств наверняка и были. 

В итоге факт массового коллаборационизма на оккупированных русских территориях не вошел в национальную мифологию войны. В то время как аналогичные процессы на западной Украине прочно обосновались в официальной галицийской исторической парадигме. И краеугольным камнем преткновения становится не число русских или украинских коллаборантов и полицаев, а интонация учебников истории по отношению к их действиям. 

Эта национальная самоидентификация по отношению к прошлому является самой ключевой хребетной точкой в поиске путей сближений. Всякий раз, когда речь заходит о крымских татарах, разномастные «патриоты» упражняются в описании «массового коллаборационизма крымских мусульман» и их предательства по отношению к местным партизанам. Но мало кто из них вспоминает о том, что национальный крымскотатарский миф о Великой Отечественной, по сути, идентичен русской трактовке, и несказанно далек от пресловутой западноукраинской. 

Ни сами крымские татары, ни их политические лидеры не предпринимают попыток «обелить» тех, кто стал сотрудничать с немцами. Не водружаются доски в честь национальных подразделений в рядах гитлеровцев, нет стремлений чествовать крымскотатарских ветеранов Вермахта, напрочь отсутствует «примирительный» пафос в отношении тех, кто оказался в силу обстоятельств или личного выбора по разные стороны фронта. 

Каждый год девятого мая даже славящийся чрезмерным национальным эгоизмом меджлис – неофициальный крымскотатарский парламент – возлагает цветы к мемориалам мусульман, сражавшихся на стороне Красной Армии. Даже старательно блокируемая крымским парламентом инициатива по переименованию главного аэропорта полуострова – это лишь дискуссия о том, присваивать или нет воздушным воротам автономии имени дважды героя СССР летчика-истребителя Амет-хана Султана. 

На самом деле, подобная близость крымскотатарского и русского мифа о войне является ключевой отправной точкой для любых попыток построить диалог на полуострове. Это то самое наследие, оценить по достоинству которое можно лишь потеряв его. Если завтра крымские мусульмане увлекутся историческим ревизионизмом – львовские события покажутся мелочью по сравнению с масштабами нового идентификационного противостояния. 

Я не призываю прекратить любые разговоры на тему коллаборационизма в Крыму. У меня нет стремления вымарать ту часть истории войны, что происходила на полуострове во время его оккупации немцами. Но, начиная любые дискуссии на эту тему, нужно отдавать себе отчет в том, что мы можем услышать в ответ. Когда галичане говорят о массовом русском коллаборационизме – мы отвечаем, что не героизируем позорные страницы в своей истории. Если русский Крым в чьем бы то ни было лице, начнет выдвигать аналогичные претензии крымским татарам, то в ответ мы услышим то же самое. И еще неизвестно, чье национальное количественное выражение предательства окажется позорнее. В конечном счете, мы рискуем разрушить то немногое, что объединяет нас вопреки спорам об «автохтонности» и дискуссии о правах коренных народов. 

«Козырный туз» темы коллаборационизма крымских татар может обернуться против того, кто решится достать его из рукава. Во-первых, этой картой инициатор дискуссии будет бить не по национальным героям крымских мусульман, а по предателям (в соответствии с действующей трактовкой войны в этой национальной среде). И главное – попытка отказать крымским татарам в праве на Победу может спровоцировать поиск некоторыми лидерами общины иной – отличной от русской – концепции Войны. Со всеми вытекающими последствиями. Миф не разрушается фактами, они лишь провоцируют создание альтернативного Мифа. 

Война заканчивается тогда, когда умирает последний солдат – и вместе с ней уходит в прошлое и коллективная мифология. Как только Великая Отечественная станет уделом историков, она потеряет свою сакральность для современников. Как потеряла ее Гражданская война, превратившись из героической войны за светлое будущее в образный эквивалент беспощадной национальной бойни. Но пока украинское настоящее строится на прошлом, пока единство целей не создало в стране новой политической нации – любая попытка дележа мифа о прошлом в отдельно взятом Крыму приведет к хаосу и расколу. 

Поэтому я и убежден, что крымским татарам повезло – как, впрочем, и остальным жителям полуострова. Если всемогущим кукловодам или же просто – не в меру активным провокаторам – захочется разыграть сценарий управляемой нестабильности на полуострове, то он будет строиться именно на противопоставлении крымских мусульман крымским славянам. А проще всего добиться этого – начав разрушать единственный объединяющий эти две группы миф. Миф о Великой Отечественной войне. Quid prodest?

Статья была опубликована на Росбалте 18 мая