Китайская головоломка: кто и как правит Китаем?

В этом году, полном драм, интриг и скандалов на высших уровнях власти, непрозрачная машина политической системы Китая находится в центре внимания исследователей. Результаты внутрипартийных маневров главных функционеров КПК были, наконец, представлены в ноябре 2012 года на 18-ом Всекитайском съезде КПК. Теперь, когда Си Цзиньпин и другие партийные лидеры избраны, внимание публики переключается на будущую перестановку в главных правительственных кабинетах, назначенную на март 2013 года.

Но даже тогда, когда это случится, все равно останется много тайн. Система власти в Китае – это путаница взаимосвязанных агентов, которая накладывается на вертикальные и горизонтальные линии власти, сложные взаимоотношения между правительственной, партийной и военной бюрократиями. Система заимствует многое от ленинской модели Советов, которую Китай смог применить на своей почве.

Для иностранцев первая же проблема, которая возникает при контакте – это то, совпадает ли звание чиновника, с которым они встречаются, с уровнем его властных полномочий. Так, например, иностранные дипломаты, встречающиеся с коллегами в Министерстве иностранных дел Китая,  часто имеют дело с наименее влиятельными фигурами в системе. Государственные деятели Китая, рассматриваемые иностранцами в качестве важных и влиятельных лиц,  например, министр иностранных дел, министр обороны и министр финансов, не являются даже членами Политбюро, не говоря уже о его постоянном комитете.

Американец Кеннет Либерталь, бывший влиятельный государственный чиновник, а ныне – эксперт аналитического центра Brookings, отмечает, например, поразительное «отсутствие сотрудничества между министерствами иностранных дел и министерством обороны». С 1998 по 2000 годы он работал в Совете национальной безопасности США и вспоминает, как командиры военно-морского флота США согласовывали с ним свои действия перед вхождением в спорные акватории. Его офис по каждому из случаев консультировался с другими учреждениями. «В 60% случаев мы говорили «нет», и «нет» означало только «нет». И никто никогда не оспаривал наших рекомендаций», — говорит г-н Либерталь, тогда как китайские дипломаты никогда никого не консультируют и всегда все узнают уже после.

Вот еще один пример неразберихи по-китайски, царящей на вертикальном и горизонтальном уровнях власти. Народно-освободительная армия Китая (НОАК) обладает таким же объемом полномочий, как и Государственный совет (кабинет министров), а это означает, что правительство КНР не может приказывать НОАК. Даже министр обороны не имеет всей полноты власти над НОАК, которая функционирует в качестве агента взаимодействия с вооруженными силами других государств.

Вместо него армией командует партия посредством Военного совета ЦК КПК. «Гражданский контроль за вооруженными силами глубоко интегрирован, — говорит Кеннет Либерталь, — но он откровенно слаб, как и взаимодействие с другими учреждениями».

Все становится еще более сложным, если где-то пересекаются интересы нескольких учреждений, как это было в Южно-Китайском море, где у Китая имеются территориальные споры. В исследовании неправительственной организации International Crisis Group говорится о том, что всего 11 китайских учреждений и ведомств преследуют здесь свои корпоративные интересы, включая местные администрации, военно-морские силы и Управление рыбных ресурсов. «Конфликт полномочий и нехватка координации между правительствеными ведомствами Китая только обостряют напряжение в Южно-Китайском море», — говорится в отчете.

В Китае много власти сосредоточено в руках так называемых «малых групп влияния» — неформальных объединений, которые подотчетны напрямую высшим партийным чинам, реже – министрам, контролирующим портфели основных министерств и ведомств. Всё чаще раздаются требования, не в последнюю очередь исходящие от иностранных государств, повысить уровень подготовки специалистов по международным отношениям и специалистов по Китаю. В свою очередь, некоторые китайские аналитики советуют Совету национальной безопасности США совместно координировать политику. Но все призывы остаются без внимания, натыкаясь на административные препятствия.

Не учите меня жить!

Внутренние дела Китая также запутаны паутиной властной неразберихи. Центральные министерства располагают полномочиями, равными с местными правительствами. То же самое касается и крупнейших государственных корпораций, что, согласно исследованию, проведенному Исследовательской службой Конгресса США, приводит к большим трудностям в регулировании. Госкорпорации, говорится в исследовании, часто пользуются большим влиянием, чем партийные и правительственные лидеры в сферах своей деятельности и не настолько сильно связаны обязательствами. Пять крупнейших банков Китая имеют примерно одинаковый вес с государственным банковским регулятором, что позволяет им даже иногда противиться его директивам.

Жан-Пьер Кабестэн из Гонконгского баптистского университета говорит, что такие же проблемы обретают характер эпидемии и в таких сферах как нефте-газовая и тяжелая промышленность, где лидеры госкорпораций владеют полномочиями на уровне министров. Некоторые из них являются при этом и функционерами влиятельного Центрального комитета КПК. «Лидеры госкорпораций принадлежат к номенклатуре. Они — аристократы, или выдвинулись благодаря связям», — говорит ученый. Для государственно-партийного аппарата, добавляет г-н Кабестэн, жизненно важно, чтобы самые важные долности оставались в руках людей, которым можно доверять.

Источник: The Economist

Перевод: Сергей Одарыч, «Хвиля»