Какие факторы сделали президентские выборы в США такими важными

2 ноября Украинский Институт Будущего презентовал доклад «Америка на перекрестке», посвященный президентским выборам в США. Доклад был подготовлен Тарасом Березовцом, Надеждой Коваль, Павлом Щелиным и Екатериной Покровской. Публикуем часть доклада, посвященную ключевым моментам избирательной кампании в США в 2016 году и новшествам в политтехнологиях.

Часть первая: праймериз

Выборы кандидатов в президенты от двух главных партий стали в Америке событием не менее, если не более интересным, чем собственно борьба между Дональдом Трампом и Хилари Клинтон. В обоих случаях внутрипартийная борьба велась с такой интенсивностью, что поставила вопрос о перспективах американской двухпартийной системы в целом. На данный момент можно утверждать одно, среднестатистический американский избиратель – представитель среднего класса, склоняющийся в своей идеологии к центризму и медленным переменам, перестал быть олицетворением американской политики. Теперь ее формируют радикальные для американского политического ландшафта силы – левые популисты (Progressives англ) с одной стороны и правые популисты с другой. Обе эти группы недовольны сложившейся системой распределения власти в США и требуют радикальных перемен. Олицетворением этих течений стали Дональд Трамп от республиканской партии и Берни Сандерс от Демократической.

Праймериз стали эрой сенсаций. Никто не ожидал что 75-летний сенатор от штата Вермонт – открытый социалист Берни Сандерс составит реальную конкуренцию Хиллари Клинтон, и что миллиардер, известный большинству американцев как ведущий ТВ-шоу, — Дональд Трамп станет кандидатом в президенты от старейшей американской партии В этой части доклада я предоставлю свое видение причин этих процессов.

Пункт 1: Причины не в конкретных политиках, а в изменениях в американском обществе.

Трампа и Сандерса при всех их видимых различиях объединяет популизм как основа предвыборной платформы и открытая неприязнь в сторону американского истеблишмента. В 2016 году стало очевидно, что подобные тезисы отражают настроение значительной части американского общества. В этой связи я отмечу три важных момента.

Во-первых, основа американской политической традиции с точки зрения электоральных предпочтений — средний класс, переживает сейчас кризис. Если в 1971 году он составлял 62% от всего американского населения, то в 2015 эта цифра составила меньше половины – 43%¹. На сегодняшний день у половины американцев нет сбережений на банковском счёте, а у 20% эта цифра меньше $1000. По сути это означает что люди живут от зарплаты до зарплаты, от пособия до пособия². Таким образом, исчезает избиратель, который традиционно голосовал за умеренных кандидатов, которые предлагают повестку условного стабильного развития. Когда имеет место недовольство настоящим, в обществе возникает запрос на перемены.

Уже в 2008 году кампания Барака строилась на лозунге «Перемены, в которые мы можем поверить» (Change we can believe in). К циклу 2015-2016 запрос на перемены усилился. Более 78% американцев выражали³ недовольство Конгрессом, 65% считали⁴, что страна находится на неверном пути развития. В результате сокращения среднего класса лицо американской политики стал определять новый избиратель.

Во-вторых, социальная база левых и правых популистов – разная. Соответственно и избирательная база у левых и правых популистов во время праймериз была различная.

Сначала о сторонниках Сандерса. Их главная черта – возраст. Старый социалист был популярен среди университетской молодежи. Причины , обеспечившие ему поддержку поколения 00-ых следующие. Основой своей повестки Сандерс сделал вопросы, наиболее затрагивающие людей этого возраста. Прежде всего – введение бесплатного высшего образования. Америка одна из немногих развитых стран, где студенты вынуждены оплачивать обучение в университетах. И если в 1993-1994 у половины студентов по окончании университета средний размер долга составлял $10,000, то в 2016 более двух третей покидали вуз, отягощенные долгом в $35,000⁵.

Что осложняет положение дел – ситуация на рынке труда. 28% ⁶молодых американцев работают неполный рабочий день, что уменьшает их шансы заработать необходимые для выплат долгов. Еще 50% вынуждены жить с родителями из-за высоких арендных плат. Поэтому повестка Сандерса о доступном жилье, бесплатном образовании и повышение минимальной почасовой оплаты труда до $15 стала простой, понятной, а главное отвечающей представлениям молодежи о решении проблем платформой. Что важно, каждая из мер Сандерса, радикальна, не учитывает контекст американской экономики, и не реализуема – однако, это не смутило его сторонников, которых напротив такая прямота привлекла.

Что касается ресурсной базы Трампа, то ее представляет население небольших американских городков, среди которых выделяются мужчины без высшего образования.

На каждых американских выборах очевиден раскол между условными «город — деревня» в США. В основе лежат различные экономические направления развития. В мегаполисах последствия кризиса 2008 года преодолены, там создаются новые рабочие места. Однако, проблема в том что эти места на практике возникают только в мегаполисах: в период с 2010 по 2014 половина всех новых рабочих мест в стране возникла в 20 округах из 3140 по стране⁷. Если в маленьком городке закрывается завод ил шахта, то они больше не открываются, что означает рост безработицы и социальной напряженности – что приводит к росту числа суицидов и смертей от алкоголизма и наркомании среди белых мужчин⁸. У населения небольших городков нет возможности сохранить свой прежний образ жизни – для того, что бы зарабатывать необходимо переезжать в крупный мегаполис. Но в них другая культура, другой ритм жизни и правила повседневной рутины. Не все могут решиться на подобную меру, а, не видя возможности изменить свою жизнь самим, начинают винить Другого: правительство, иммигрантов, иностранные компании. При этом тот факт что в среднем по Америке уровень и качество жизни растут, не обнадеживает, а скорее раздражает «проигравших». Для тех, чье настоящее разрушено, а перспективы будущего выглядят в лучшем случае сомнительными лозунг Трампа «Сделаем Америку снова великой» стал надеждой отчаяния на возвращение в «золотой век».

В третьих, сторонники левых и правых популистов не смогут договориться. Они воспитаны в разных культурах и на разных ценностях. То, что либеральные прогрессисты Сандерса, которые и есть будущее больших городов, видят как решение проблем: большее вмешательство государства в экономику, продвижение толерантности и политической корректности – является предметом ненависти сторонников Трампа, и наоборот. Жесткая миграционная политика, традиционные ценности, включая право на ношение оружия – более чем достаточные основания для сторонников Сандерса заклеймить оппонентов расистами и фашистами. И на фоне этой поляризации наблюдается ослабление позиций центристов, которые в ответ на критику справа и слева могут мало что предложить – вот причина за кризисом двухпартийной американской партийной системы, основанной на среднем классе. В условиях отсутствия консенсуса в обществе по самым базовым вопросам, наличие всего двух традиционных партий не в состоянии отразить все значимые точки зрения. В мае 2016 года 47% американцев выразили готовность рассмотреть кандидата от третьей партии⁹. Наверное этим и обусловлена высокая (10% по стране) поддержка кандидата-либертарианца Гэри Джонсона.

Однако сама система праймериз создает возможности средней по величине группе внутри партии (а и Сандерс и Трамп представляют меньшинство даже среди Демократов и Республиканцев) попытаться осуществить ее захват и протолкнуть своего кандидата как представителя уже всей партии. У Трампа это получилось, у Сандерса нет – следующая часть рассмотрит почему.

Пункт 2: решающим на праймериз стал вопрос наличия/отсутствия кандидата от истеблишмента

Победу Хиллари Клинтон принесла консолидация вокруг ее фигуры всего истеблишмента Демократической партии – всех его финансовых и медийных ресурсов, включая поддержку Google¹⁰, который скрывал в авто-запросах негативную информацию о Клинтон. Клинтон пришлось конкурировать только с Сандерсом, и в итоге ей удалось победить с перевесом в 29 штатах против 21 победы Сандерса. В случае наличия у условно центристской позиции еще одного заметного представителя исход мог бы быть другим.

Именно это и произошло с республиканцами. Голоса республиканцев – противников Трампа распределялись между 3-мя кандидатами: Тед Круз, Марко Рубио и Джон Кейсик. В результате, Трампу удалось победить в 20 штатах, набрав меньше 50% голосов, а иногда и меньше 40%. Если бы руководство республиканцев смогло бы добиться компромисса между тремя умеренными кандидатами, победа Трампа скорее всего не состоялась бы.

Таким образом, несмотря на одинаковые структурные проблемы руководство партий демократов и республиканцев добилось различных результатов в противодействии кандидаты – популисту. Истеблишмент Демократической партии смог выставить единого кандидата и с трудом победить популиста, у республиканцев, такого кандидата не было и в итоге популист смог победить на праймериз.

Часть 2: новшества в политехнологиях

В президентской кампании 2016 с точки зрения политических технологий можно выделить два интересных аспекта. Первый — демонстрация потенциала краудфандинга как средства проведения кампании, не зависящей от супер-доноров и истеблишмента. Второй – превращение Дональдом Трампом избирательной кампании в телешоу.

Пункт 1: краудфандинг – спасение несистемного кандидата

Берни Сандерсу удалось провести самую успешную в истории американской политики кампанию по привлечению средств от рядовых граждан. Традиционно в США спонсорами кандидатов в президенты выступают крупные бизнесмены – так называемые «супердоноры». У Сандерса такого ресурса не было. Тем не менее, благодаря своей радикальной повестке, которая создала ему имидж защитника простого народа, ему удалось собрать – $220 миллионов долларов. 60% от этой суммы – небольшие пожертвования (меньше $27) от физических лиц. Единственной крупной организацией, поддержавшей Садерса на сумму —$3,262,105¹¹, стал Национальный профсоюз медсестер. Общее число пожертвований превысило 7 миллионов человек.

Примечательно, что 25% приходятся на неработающих граждан (включая безработных и пенсионеров)¹². Помимо того, что социалист — Сандерс отражает их политические запросы, ему удалось убедить своих потенциальных сторонников, что именно их голос и доллар важен для кампании, для того, чтобы изменить Америку, ведь поддержки от богатых спонсоров ему ждать не приходится. Таким образом, публично и открыто отрезав себя от традиционных доноров, Сандерс смог завоевать доверие своего избирателя, который поверил, что именно от его действий зависит успех кандидата. При этом, такой подход сработал не только в отношении безработных, но и среди относительно богатых сторонников Сандерса из леволиберального городского среднего класса. К примеру жители Калифорнии пожертвовали Сандерсу $36 миллионов, причем источником денег были фешенебельные районы (по совпадению – традиционно одни из самых лево-либеральных).

В тоже самое время кампания Сандерса продемонстрировала, что собрать средства еще не означает их эффективно потратить. В целом сенатору не удалось в полной мере реализовать потенциал и добиться победы в решающих штатах. Например в Калифорнии, несмотря на команду из 55 000 волонтеров, аншлага во время каждой публичной встречи с избирателями, он проиграл Клинтон. Сложно сказать чего именно не хватило сенатору для победы. Скорее всего, ему не удалось выйти за пределы ядра своих сторонников, которые несмотря на масштабное присутствие в социальных сетях и на улицах крупных городов, все же составляют меньшинство избирателей.

Тем не менее, кампания Сандерса продемонстрировала, что в условиях американской политической системы независимому кандидату возможно добиться паритета в финансовых ресурсах с кандидатом, поддерживаемого богатыми спонсорами. Но для этого ему необходимо убедить избирателей в важности именно их участия. Представляется, что подобные механизмы могут сработать в любом экономически развитом демократическом обществе. Поэтому в перспективе можно будет наблюдать проведение левыми политиками в Европе масштабных кампаний, на основе множества мелких пожертвований, в особенности от тех слоев населения, которые не работают, но получают ту или иную помощь от программ социального обеспечения. Парадоксальным образом, косвенно государственные программы помощи социально незащищенным слоям населения могут в демократии спонсировать кандидатов – популистов.

Пункт 2: политика как телешоу

Если Берни Сандерс сделал своим главным козырем краудфандинг, то Дональд Трамп изменил представление о предвыборной кампании как таковой. Вместо ведения собственно политической борьбы, основанной на рациональных аргументах, он создал из своей кампании самое большое ТВ шоу – в американской истории.

Именно манипулирование СМИ создало феномен Трампа. Как я описал ранее, глубинная причина успеха миллиардера – отчаяние и гнев американского сельского населения, в особенности белых мужчин на ухудшение их относительного благосостояния. Однако, без использования СМИ, эти чувства так бы и продолжили бурлить внутри потенциальных сторонников. Ведя же свой предвыборный марафон как одно из очередных развлекательных шоу, Трамп вывел эти чувства на поверхность. Это важно отметить, что популярность Трампа с самого начала была слегка выше чем у остальных кандидатов в президенты на республиканских праймериз (около 17%)¹³. Однако вопрос ведения дальнейшей кампании выявил проблемы, прежде всего финансовые. У Трампа не было возможности массово использовать краудфандинг, и на этапах праймериз у него не было крупных доноров от партии. Последний факт был использован как демонстрация сторонникам независимости от истеблишмента Вашингтоне, что как предполагается, должно способствовать представлению интересов простых американцев. Однако кампанию вести необходимо, и на ее нужны средства. Более того, у Трампа (даже к осени 2016 года) практически полностью отсутствуют такие традиционные элементы политической кампании в США как сеть волонтеров и полевых офисов, которые каждый день агитировали бы своих соседей/жителей одного района etc.

В таких условиях единственной сильной стороной Трампа осталась собственно его личность, как медиа фигуры. Трамп известен большинству американцев – с 1984 года, интервью с ним публиковались в журналах уровня New York Times Magazine (1984),  Esquire (1989), Time (1989),  People (1990), the New Yorker (1997). Трамп вел 14 сезонов реалити-шоу The Apprentice. Еще до начала кампании все ведущие американские таблоиды знали как связаться с Трампом, который был готов выдавать комментарии по любому поводу. Более того, его заявления «взрывали» американское общество, привлекая миллионы просмотров к статьям о республиканском кандидате. А именно просмотры и клики – главный критерий эффективности работы современных СМИ. Это запустило спираль: все американские медиа на протяжение года 24/7 обсуждали Дональда Трампа. Исследование¹⁴ кампании SMG, занимающейся анализом рекламного рынка в США, показало одной цифрой как Трамп стал тем, кем мы его знаем. Следующий график показывает затраты кандидатов на праймериз республиканских и демократических праймериз с одной стороны, и монетизацию эфирного времени, когда кандидат либо был на экране, либо о нем говорили, за все время кампании предварительных выборов. График показывает, что несмотря на скромные расходы на рекламу, Трамп освещался более чем в 6 раз чаще, чем его ближайший преследователь внутри партии Тэд Круз, и в 2,5 раза чаще чем Хиллари Клинтон. Не платя ни цента, Трамп получил внимание СМИ на $1,9 миллиарда.

Каждое скандальное заявление Трампа, начиная от предложения построить стену на границе с Мексикой, запретить иммиграцию в США мусульманам и заканчивая намеками на маленький размер полового органа его соперника по праймериз Марко Рубио привлекало внимание всех американских СМИ. Следуя законам телешоу, Трамп говорил много, говорил провокативно, намеренно грубо или даже вульгарно. И как в любом ТВ-шоу, такое поведение привлекает просмотры, а просмотры привлекают новые интервью и появления на экране. С точки зрения СМИ это был способ повысить свои показатели, как отмечает профессор Гарварда Даниэль Аллен: «СМИ совершили ошибку, освещая кандидатуру Трампа как некую шутку, или медиа-пранк … повторяющееся использование отсылок к «этому Дональду» во всех медиа-платформах стало структурой, напоминающей разговоры о телезвезде, наполненные чувством привязанности смешанной с ощущение собственного превосходства, а не серьёзным разговором о кандидате в президенты и его политической платформе»¹⁵. СМИ не верили в победу Трампа, до тех пока не обеспечили ее.

При этом, роль СМИ в феномене Трампа – инструментальна. Не будь он интересен право-популистски настроенной группе американских избирателей, ему бы не помогли и 3 миллиарда. Но его жёсткая, если не расистская анти-иммигранская риторика, вульгарность по отношению к представителям истеблишмента, мачизм оказались в то же самое время сродни со взглядами значительной части американского общества, о которой в большинстве своем либеральные медиа не подозревали, считая их уделом малочисленных маргинальных групп. С помощью СМИ нельзя сделать видимым то, чего нет в обществе, однако можно добиться вывода из тени тех, кто раньше предпочитал молчать. Люди, утратившие надежду поверили в образ Трампа, который обещал спасти их образ жизни, и не имеет значения, что сами журналисты, освещавшие Трампа, «смеялись про себя» во время репортажей, понимая абсурдность платформы Дональда.

Я предполагаю, что подобное пересечение популистских платформ, отвечающим запросам радикализирующихся обществ с логикой СМИ, которым, прежде всего, не важно качество заявления, а важно количество просмотров статьи или репортажа является одним из главных трендов современной политики в развитом западном обществе. В перспективе подобное может возникнуть и в Украине, что станет дополнительным осложнением в деле модернизации государства и экономики.

Полный текст доклада на сайте Украинского Института Будущего

Изображение: www.commondreams.org