Информационный диссонанс «донбасского сепаратизма»

Наблюдая за динамикой стремительно развивающихся событий на Юго-Востоке Украины, включая Донбасс, очевидно, что далеко не 100% населения «мятежного» региона готово поддержать создание Донецкой Народной Республики (ДНР) или вхождение в состав России.

Данный тезис может показаться парадоксальным в свете случившихся захватов сепаратистами административных зданий в городах Донецкой и Луганской областей, а также свободно разгуливающих вооружённых лиц с оранжево-чёрными ленточками и триколорами, по мере пауз в проведении Антитеррористической операции (АТО).

Оторванным от реальности данный тезис смотрится на фоне захлёбывающихся российских СМИ о «кровопролитных уличных боях на территории Донбасса против организованных отрядов Правого Сектора», о «самоотверженном противодействии «русского меньшинства» идеям «необандеровцев», которые не совместимы с концепцией «русского мира» и наконец, на фоне приевшейся всем «угрозе для жизни и безопасности русскоязычного населения».

Достаточно странным этот тезис может показаться и в свете периодически панических заявлений со стороны украинских компетентных лиц о неминуемом вмешательстве российских войск, в случае применения силы по отношению к парамилитарным формированиям и отдельным вооружённым лицам. До тех пор, пока сепаратисты не начинают захватывать в заложники международных наблюдателей, сбивать украинские вертолёты, а также простреливать конечности тем, кто в ответ на вопрос о политической ориентации не произносит название восточного соседа. Последняя неофициальная информация в украинских и российских СМИ не фигурировала.

На Юго-Востоке Украины существует определённого рода информационный диссонанс. Далеко не всё что преподноситься российской стороной международному сообществу и украинским гражданам соответствует каждодневным реалиям. В качестве наиболее характерного примера подобного информационного диссонанса, является социально-политическая ситуация, которая сложилась на Донбассе.

Неотъемлемым источником сепаратистских настроений в данном украинском регионе является российское информационное поле, влиянию которого подвержена определённая часть местного населения. В ряде кругов донбасского общества существует недоверие к украинским масс-медиа. Причиной недоверия, считается их якобы «необъективность по отношению к политической и социально-экономической ситуации на Донбассе и в Украине в целом». В качестве информационной отдушины, местные жители видят российские масс-медиа. Например, российское телевидение более доступно для восприятия русскоязычному населению и воспринимается в качестве «независимого и беспристрастного» арбитра, который критически оценивает ситуацию в соседних с Россией государствах, включая Украину. Некритически мыслящие лица становятся подвержены российской пропаганде, идее отделения от Украины.

Но мало, кто задумывается о том, что в условиях информационного общества, масс-медиа играют роль инструмента психологического давления со стороны акторов международных отношений по отношению к объектам их интересов. Украина воспринимается подобным объектом со стороны России. Настроения паники, страха перед украинскими ультраправыми движениями и неприятие новой власти систематически подаётся российскими СМИ. Хорошо организованные немногочисленные отряды вооружённых сепаратистов, среди которых нередким явлением стало присутствие представителей российских спецслужб, трактуется российскими СМИ как «стихийно возникшее движение, направленное на предотвращение появления вооружённых представителей Правого Сектора на Донбассе». Характерным примером влияния российских и местных про-российских СМИ следует считать интерпретацию неудачной попытки захвата оружия в ходе штурма пророссийскими активистами части Внутренних войск в Мариуполе. В неофициальных источниках продолжительное время муссировался довод о том, что поводом к штурму военной части в Мариуполе стало якобы присутствии на её территории «вооружённых представителей Правого Сектора, переодетых в форму правоохранителей».

Даже сторонники целостности Украины среди жителей городов Донбасса, правоохранители, которые пытаются восстановить правопорядок, воспринимаются сквозь призму российской пропаганды в качестве засланных представителей ультраправых движений, агрессивно настроенных по отношению к русскоязычному населению.

Психологическому давлению со стороны России подвержена и часть украинской политической элиты. Только в данном случае его носителем выступают действия российских коллег. Обратим внимание на волнообразную динамику проведения АТО. Несмотря на количественное и качественное преимущество украинских военных и милицейских подразделений по сравнению с укреплёнными блокпостами сепаратистов, действия первых отличаются пассивностью и нерешительностью. Несмотря на успех инициации первого штурма Славянска украинскими военными, информация о начале учений 10-тыс. вооружённой группировки российских войск вблизи государственной границы, привела к приостановке активной фазы АТО. Хотя видеоролики, запечатлённые в районе приграничных с Луганской областью российских населённых пунктах, говорят о нескольких единицах бронетехники и грузовиках с живой силой без надписи «Миротворческая миссия». Подходящий момент для успешной реализации АТО был упущен. Волна силовых захватов административных зданий перешла на Луганскую область. На текущий момент, в условиях возобновления проведения активной фазы АТО, украинским военным приходиться действовать в более сложных условиях, противодействовать хорошо укрепившимся сепаратистам. Пример тому, уличные бои в Славянске.

Хотя нужно понимать тот факт, что Россия в отличие от не прикрытой аннексии Крыма, действует в отношении Донбасса опосредованно, желая добиться отделения данного региона руками местного населения подготовленного информаторами и диверсантами российских спецслужб. В отличие от Крыма, где 60% населения составляли этнически русские, население Донбасса является полиэтничным. При этом отсутствует однозначная поддержка присоединения к России или создания сепаратистского образования, даже среди лояльных РФ.

В противоречии информации, которая преподноситься российскими СМИ, сепаратистское движение на Донбассе не носит массового характера и охватывает около 15-20% населения региона. При этом «донбасские сепаратисты» не являются однородной социальной группой. Её можно подразделить на две подгруппы.

Первая подгруппа представляет собой «костяк», который составляют т.н. «отряды самообороны», численность которых в захваченных городах составляет около 1-2 тыс. чел. Социальной базой «костяка» выступают маргинальные слои депрессивных моногородов, небольших населённых пунктов. В основном это обездоленные безработные рабочие, крестьяне, недавно освободившиеся или беглые заключённые, которым нечего терять.

Вторая подгруппа представлена сочувствующими сепаратистам, среди жителей крупных городов Донецка, Луганска и Мариуполя. Они не принимают активного участия в вооружённых выступлениях, но помогают сепаратистам в качестве «живой цепи» во время штурма зданий, добровольно оказывают материальное снабжение последних. В основном это некритически мыслящие лица, наиболее подверженные информационно-психологическому влиянию со стороны российских СМИ. Встречаются среди них и консервативные коммунисты, а также славянофилы и евразийцы среди части городской интеллигенции, независимо от этнической и религиозной принадлежности. Они имеют открыто шовинистические и радикально-националистические взгляды. По их мнению, украинский этнос и государственность являются искусственным порождением ультраправых и представляют собой незначительную часть т.н. «русского суперэтноса». Не прожив и дня в России за линией МКАД, сочувствующие сепаратистам убеждены, что в условиях вхождения в состав РФ социально-экономическое развитие Донбасса станет более динамичным. Даже в случае образования непризнанных мировым сообществом государств на территории Донецкой и Луганской областей, сочувствующие сепаратистам заблаговременно делают выбор в пользу «меньшего зла». По их мнению, жизнь в условиях международной изоляции безопаснее, нежели в составе целостной Украины, где к власти по итогам президентских выборов придёт репрессивный ультраправый режим. Они опасаются надуманного запрета на использование русского языка, введения визовый режим с Россией. Курс на европейскую и евроатлантическую интеграцию воспринимается в качестве проявлений радикального национализма. Гибель бойцов подразделения «Беркут», в ходе столкновений с протестующими в Киеве и других городах Украины, трактуется как «преступление» со стороны новой украинской власти.

Хотя вооружённые сепаратисты активны исключительно в северных и центральных районах Донецкой области, включая Славянск, Краматорск, Соледар и Горловку. В ряде городов они малочисленны (Донецк) либо и вовсе отсутствуют (Мариуполь). География активности сепаратистов зависит от депрессивности районов Донбасса.

Специфическая ситуация сложилась на юге Донбасса – в Приазовье, центром которого является Мариуполь. Среди массы местного полиэтнического населения (украинцы, русские, греки, белоруссы, евреи, татары, народы Кавказа и Закавказья, Центральной Азии), не существует однозначной оценки происходящих событий. Сепаратисты в данном районе Донбасса менее активны и радикальны, нежели в Славянске и Краматорске. Они не вооружены и удерживают захваченные административные здания, с символически поднятыми триколорами РФ и ДНР, небольшими группами по 20-50 чел. В отличие от захваченных городов Донбасса, в Мариуполе не произошло оттока или перехода на сторону сепаратистов представителей местной власти и милиции. Создаётся впечатление, что местная власть, часть правоохранительных органов и несколько сотен сепаратистов заняли выжидательную позицию. Дальнейшая эскалация или деэскалация конфликта будет зависеть от исхода АТО в основных районах Донецкой и Луганской областей.

Кстати о позиции местной власти. В большинстве своём представители местного самоуправления опасаются эскалации напряжённости и ощущая дефицит лояльности со стороны части правоохранительных органов, представители муниципалитета вынуждены либо лавировать между сепаратистами и центральной властью – как например в Мариуполе и Донецке, либо вовсе переходить на их сторону сепаратистов – как это имело место в Славянске и Краматорске. Нужно учитывать, опасения местных властей связанные как с угрозой смещения сепаратистами, так и с грядущей люстрацией муниципалитета, которая может иметь место по итогам президентских выборов.

И наконец, стоит упомянуть об критической позиции по отношению к сепаратистам и их сторонникам со стороны значительной части занятого населения Донбасса. Подобная позиция крупного, среднего и мелкого бизнеса, трудоустроенных работников промышленных предприятий, бюджетного и банковского сектора, сферы услуг наиболее подвержены угрозе потери существующих рабочих мест. В условиях непризнанной республики, предприятия потеряют статус юридических лиц. При этом, нестабильная ситуация в регионе вряд ли нормализуется, учитывая опыт Абхазии и Южной Осетии. Уже сегодня потребители украинской продукции из стран ближнего и дальнего зарубежья, включая РФ, выражают опасения заключать контракты, в виду опасений возникновения форс-мажорных обстоятельств при пересечении государственной границы. И это небезосновательно, т.к. ущерб от военных действий не предусматривает возмещения в рамках гарантийных обязательств. Неутешительной является судьба бизнеса в случае вхождения Донбасса в состав РФ. Производственные мощности региона не выдержат конкуренции со стороны российских предприятий в рамках замкнутого рынка. Сегодня российское руководство проводит курс, направленный на протекционизм и создание отечественных брендов. Большая часть украинских предприятий будет закрыта, а меньшая – поглощена российскими монополиями. Перечисленные выше негативные последствия будут характерны только для промышленности. А что говорить о последствиях для сферы услуг, банковского и бюджетного сектора в случае ухода иностранного и отечественного капитала из Донбасса, прекращения выделения государственного финансирования? Рост безработицы и внешней миграции станут структурной проблемой в случае выхода Донбасса из состава Украины. Большая часть жителей Донбасса не оказывает активного сопротивления сепаратистам, опасаясь за жизнь и безопасность своих родных и близких в случае ответных актов возмездия. В тоже время, они не приемлют, в силу указанных социально-экономических последствий, ни отделения от Украины, ни создания ДНР. Также осуждается бездеятельность со стороны центральных и местных властей.

Однако каким бы ни был информационный диссонанс, сохранение Донбасса в составе Украины, зависит от решительности и хладнокровия новых украинских властей. Сможет ли РФ повлиять на прекращение АТО в Донецкой и Луганской области зависит именно от принимаемых ими решений. В случае аннексии восточных областей, очевидно дальнейшее продвижение России на юг Украины. Дабы решить вопрос снабжения пресной водой и электричеством Крыма, РФ будет стремиться взять под контроль Херсонскую и Запорожскую области. Дабы компенсировать дефицит полноценных морских портов с нефте-, газо-, зерновыми терминалами, РФ осуществит план аннексии Одесской и Николаевской областей. В условиях пост-кризисного периода, лишние инвестиции РФ в строительство моста через Керченский пролив и развитие портовой инфраструктуры на Кубани не столь рентабельны. Существует реальная угроза развития сценария потери Украиной территории за территорией по принципу домино. В случае раскола Украины, окончательно дестабилизируется безопасность в Черноморском регионе, исчезнет баланс сил в Восточной Европе. Дальнейшая пассивность украинских властей и бездеятельность мирового сообщества даст РФ понять беспрепятственную возможность перекраивать карту постсоветского пространства в угоду своих геополитических амбиций. Промедление с реализацией тотальной международной изоляцией РФ посредством введения жёстких экономических санкций со стороны международного сообщества, увеличивает вероятность диссонанса существующей системы международных отношений.