О "подводных камнях" вокруг телеканала "Дождь"

Не могу пройти мимо показательной истории вокруг телеканала «Дождь». Меня как говорят в одном прекрасном украинском городе это настолько «застегнуло», что за последние четыре дня я написал наверное несколько сотен комментариев в Facebook и Twitter. Кажется, чтобы закрыть тему стоит написать текст подлиннее.

В экспозицию я углубляться не буду. Это отлично сделал Илья Бер (пост от 6 декабря), все цитаты можно чекнуть там. Сложно представить, что в ключевой момент, когда телеканал ищет правильную интонацию, чтобы достучаться до противоположных аудиторий, адаптируется в новой стране и все это — на фоне не самой благоприятной для российской эмиграции обстановки в Латвии, — эти слова стали лишь не самой удачной формулировкой подуставшего ведущего, которому в прямом эфире не помогли режиссеры.

За другие похожие «оговорки» «Дождь» раньше получил пару предупреждений от латвийских властей, однако владелец канала и как минимум один ведущий продолжали выражать эмпатию к мобилизованным. Тихон Дзядко утверждает, что что их позиция шла вразрез с редакционной политикой телеканала. Тогда почему эти люди продолжали работать на «Дожде»? Почему не ушел в отставку сам главред? Вывод очевиден. Симпатия и сочувствие оккупационной армии — четкая и последовательная редакционная политика телеканала. При этом, сама «оговорка» была таким себе тестированием реакции аудитории, то есть по-сути провокацией.

Агрессор / жертва

Главная претензия к «Дождю» (сложно поверить, что канал собирал какие-то деньги на поддержку Z-армии) с первого взгляда выглядит скорее «эстетической». Ненавязчивое передергивание меняет местами жертву и агрессора, а «сочувствующая» интонация превращает в «жертв» едва ли не всех граждан России, которые «ничего не знали», «ничего не могли сделать», «все не так однозначно», но достойны эмпатии за свое бездействие и веселое нажимание курков в Украине.

Самое плохое, что таким же гнусным приемом пользуется сами путинисты — «на нас бы напали», «мы ничего не знали». Такая попытка представить себя жертвой обмана или скрытой агрессии мгновенно ставит «Дождь» на одну планку с самыми одиозными Z-пропагандистами.

Но все намного тоньше. Есть одна стандартная моральная дилемма, насчет которой я тут в Украине давно спорю с одной публичной персоной. Если ваш ребенок сядет пьяным за руль и собьет насмерть пешехода, сделаете ли вы все, что в ваших силах, чтобы его «отмазать»?

«Наши» / «ненаши»

«Дождь» вместо того, чтобы провести четкую грань между мобилизованными, которые очевидно никакой эмпатии не заслуживают, и теми, кто от мобилизации любыми способами скрывается и преследуется, сделал все возможное, чтобы «отмазать» убийц, мародеров и насильников, потому что они «свои». Руководители канала также старательно «отмазывали» провинившегося ведущего, а после — многочисленные политики и медиаперсоны сделали все, чтобы «отмазать» сам «Дождь», потому что он тоже «свой». При этом, все люди с четкими моральными императивами — оккупационная армия, а также все те, кто ей сочувствует и помогает, достойны осуждения и презрения — были объявлены как минимум «не взрослыми», «обидчивыми» и «заштампованными», а власти Латвии — «провинциалами», которые наследуют «совковые» традиции.

О, да! Латвия, которая после 40 лет советской оккупации отстаивает свои национальные интересы — это «совок». А вот телеканал, который поддерживает армию, которая эту Латвию может стереть в порошок за два дня, — это часть прогрессивного человечества. Да, конечно, само собой…

«Мальчишки» / герои

Достойны ли все без исключения люди сочувствия и человечного отношения к себе? Да, безусловно! Лично я вообще считаю, что доброта — одна из главных характеристик человека. Достойны ли сочувствия обездоленные и лишенные крова? Конечно! Можно ли сочувствовать солдатам, которые оказались в армии против своей воли? Вот где-то тут пролегает тонкая грань. Они оказались так против своей воли? Им приставили пистолет к виску, взяли в заложники детей и родственников, огрели дубиной по голове и в бессознательном состоянии отвезли в Луганскую область? Они слагали присягу, подписывали документы об ответственности. Они точно знали и знают, на что идут в Украине. Просто в какой-то момент участие в войне стало более удобным выбором, чем отказ.

То же самое с мобилизованными. Они берут в руки повестку, подписывают ее, приходят в военкомат, подписывают там еще какие-то бумаги, получают какое-то имущество, садятся в поезда/автобусы/самолеты, проходят обучение на полигонах, наконец получают боевые приказы и нажимают на курок. В любой момент они могут встать и сказать: я на это не подписывался, моя страна ведет несправедливую войну, я не буду в ней участвовать. У них есть выбор, они делают его каждый день. Сложно представить, что все они находятся в информационном вакууме и не знают, на что идут. Поэтому этот выбор — тоже вполне сознательный.

Рискуют ли мобилизованные, отказываясь от войны? Конечно! Можно получить штраф, условку, уголовку, можно получить по лицу или увечье, наконец жизнь таких отказников тоже под угрозой. Именно они достойны сострадания и жалости. И с этим не будут спорить ни в Латвии, ни в России, ни в Зимбабве.

Эта логика не работает, если вы ставите идентификацию свой/чужой выше юридических законов и элементарных моральных императивов. Война отменяет любые законы, но мародеры, убийцы, насильники, остаются прежде всего «своими». Отсюда этот совершенно неуместный в военное время лирический тон при обсуждении проблем мобилизованных, время от времени переходящий в восклицания «наши парни», «мальчишки» с актерской игрой на уровне сериалов НТВ в дневной прайм, а может быть даже выше.

Победа / поражение

Отдельно тут стоит вопрос воинской доблести. Как известно, у проигравшей стороны нет своих героев. С юридической точки зрения военные и с той и с другой стороны совершают одно и тоже незаконное действие — убийство. Вопрос лишь в том, кто совершил акт агрессии. Пока у всего мира проблем с ответом на этот вопрос проблем не возникает, «Дождь» включает альтернативную логику. Все мобилизованные для них достойны эмпатии и поддержки, потому что они «свои».

Медиа, которое 10 лет боролась с несправедливым режимом, по идее должно как минимум приветствовать поражение армии этого режима. Вместо этого «Дождь» сочувствует этой армии и выражает поддержку «своим», укрепляя эту самую армию.

Торопливо объявляя об увольнении Коростелева Дзядко и Котрикадзе не поленились подчеркнуть, что «не поддерживают ни одну армию». То есть украинскую армию они тоже, надо полагать, не поддерживают. Или это высказывание, как многие другие, тоже вырвано из контекста и его, как и многие другие, надо было понимать не буквально, а как-то особенно?

Империя / колонии

Вывод напрашивается сам собой. «Дождь» выступает против войны и против режима Путина, но в тоже время не желает поражения «своей» армии, опасается победы Украины и не совсем определился по поводу возвращения Украине оккупированных территорий. В любой логике это неразрешимое противоречие. Ключевым фактором падения режима станет его военное поражение, однако это означает победу украинской армии и возвращение Крыма. «Дождь» и его симпатиков это, видимо, не устраивает. Они, конечно, против режима, но не готовы принять Россию расчлененной или лишенной статуса как минимум региональной державы, которая так или иначе контролирует Беларусь, Украину, Кавказ и Среднюю Азию. Поэтому они готовы до конца драться за «своих», даже нарушая законы суверенных государств (про элементарную мораль даже речи не идет).

Такая позиция может стать важной точкой соприкосновения для отдельных элитных групп в Европе, Америке и Азии, которые устали от войны и поддержки Украины. «Сильной» России будут сочувствовать трамписты, купленные Путиным леваки в «старой Европе» и «обиженные» «западом» авторитарные режимы. Это может стать решающим для выбора партнеров для урегулирования конфликта в самой России. Очевидно, что тут «Дождь» выражает интересы одной из групп, чья позиция чем-то напоминает знаменитое «ни войны, ни мира» Троцкого. Вопрос лишь в том, примут ли такой взгляд Украина и ее реальные союзники в США, Великобритании и Польше?

Очевидно, что ключевыми вопросами для поддержания безопасности станут

• депутинизация (люстрация путинских чиновников, полное открытие архивов и переосмысление истории РФ),

• демилитаризация (радикальное сокращение армии, стратегических и наступательных вооружений, закрытие военных баз в Беларуси, Приднестровье, Армении и Таджикистане, создание демилитаризованных зон на границе в Украиной, в Крыму и Приднестровье) и

• денуклеризация (существенное сокращение ядерного потенциала РФ, контроль оставшихся боеголовок со стороны международных сил).

Вряд ли такой подход примет «продвинутая» аудитория. Но это означает, что у российской оппозиции с нынешним режимом расхождения действительно лишь «эстетические».

Лицемерие / искренность

Однако такой подход оголяет еще одну проблему «Дождя». Им надо быть честными с самими собой и не быть лицемерами со своими зрителями. Я, например, против увольнения Коростелева и лишения канала лицензии в Латвии. Все, что от них требуется — четко артикулировать свою позицию. Мы против Путина, но за свою армию, лучи добра чмобикам, а Крым — наш. Почему нет? Радикальная, но очень последовательная позиция.

Будьте честными! Другое дело, что таким подходом канал и пары дней не продержится ни в одной стране ЕС, даже в Сербии или Венгрии. Не беда! Зато всегда найдется место рядом с очередными борцами за свободу в Африке и Океании.

Вместо этого редакция в лучших традиция «Дождя» старается проскользнуть между струйками (оправдывая свое название) и усидеть на двух стульях сразу. Апофеозом лицемерия становится «откровенное» selfie-видео владельца канала. Любой из нас побывал на ее месте. В тот момент, когда аргументы заканчиваются, остается лишь «давить на пожалейку».

Я ошиблась… Пожалейте меня… Не простите меня (когда просят прощения не давят на жалость), а именно пожалейте… Очень показательной стала фраза «украинцы нас не простят». Конечно, не простят, если не просить у них прощения.

Если бы это было сделано в первые минуты/часы после того самого эфира, причем самим ведущим — любые другие проколы канала были бы забыты, а сама «оговорка» стала бы его грандиозной победой. Само собой невозможно просить прощения а) за собственные твердые убеждения б) у людей, к которым ты относишься с нескрываемым чувством превосходства.

Неприкосновенность / ответственность

И это приводит нас к последней теме этого эссе. Я не верю в расхожие штампы о «хороших» и «плохих» русских, не верю в менталитет и местные традиции. Этика не определяется этосом. Людях стоит судить по их образованию, способностям, доброте милосердию, способности сопереживать. Латвийский кейс «Дождя» продемонстрировал, что как минимум часть российского общества не готова признавать ошибки и раскаиваться.

Многочисленные журналисты, блогеры, медиаперсоны, артисты высказались в поддержку «Дождя» и осудили решение латвийских властей лишить его лицензии. Все они знали сотрудников «Дождя» раньше, они десятилетиями боролись с режимом, они не могли ошибиться, они профессионалы. Половые и родственные связи, причастность к одному отечеству, а также прошлые заслуги (разной степени эфемерности) сделали канал неприкасаемым. Та самая моральная дилемма в действии: как ребенок может быть виноват, он же мой?!

Агрессор и жертва снова поменялись местами. «Дождь», ставший жертвой цензуры в родной стране, избавлен от необходимости следовать законодательству независимого государства, где обрел новый дом, и стал «жертвой» «русофобии» и «предательства». Хотя от канала требовалось лишь одно — выполнять местные законы и как минимум не выражать сочувствие армии, которая в любой момент оказаться за окном.