Картина маслом: Мир. 2010-е. Экономический ураган

Этим материалом «Хвиля» начинает публикацию серию статей «Картина маслом: Мир.2010-е» и «Картина маслом: Украина. 2010-е». В них мы рассмотрим суть процессов, которые сегодня определяют развитие мира и нашей страны, увидим риски и возможности и, в самом конце, попытается найти ответ на классический вопрос «Что делать?».

Приблизительный список тем выглядит так:

Картина маслом: Мир. 2010-е. Основные экономические противоречия миросистемы, ее эрозия и место Украины

Картина маслом: Мир. 2010-е. Основные геополитические противоречия

Картина маслом. Мир.2010-е. Мировоззренческий тупик

Картина маслом: Мир. 2010-е. Угрозы. Голод

Картина маслом: Мир. 2010-е. Угрозы. Энергетика

Картина маслом: Мир. 2010-е. Кризис инфраструктур

Картина маслом: Мир. 2010-е. Стихийные бедствия

Картина маслом: Украина. 2010-е. Закрытие постсоветского проекта.

Картина маслом: Украина.2010-е. Олигархи

Картина маслом: Украина. 2010-е. Не стать «мясом»

Картина маслом: Украина.2010-е. Кто и когда?

Мы постараемся максимально сжато и корректно проанализировать нашу эпоху. Если вам интересно то, что мы делаем и есть, что сказать, добавить, то пишите на email romanenko_99@yahoo.com или редакционный info@hvylya. net. Мы с удовольствием рассмотрим ваши материалы и, возможно, расширим нашу серию.

Введение. 2010-е годы XXI столетия во многом несут на себе отпечаток мирового экономического кризиса, который, несмотря на временное ретуширование, далек от завершения. Природа текущего мирового экономического кризиса не финансовая, как полагает большинство экономистов, политиков и экспертов, а структурная. Нынешний кризис представляет из себя комбинацию многолетнего кризиса перепроизводства, недосбережения, и исчерпания легкодоступной ресурсной базы. Если оперировать в рамках теории волн Кондратьева, нынешний кризис – конец длинной 70 летней кондратьевской волны. Кроме того, экономический кризис накладывается на кризис гегемона миросистемы, который органически связан с существующим технологическим укладом, в котором доминирующие позиции занимают США.

Суть:

В странах, которые выступали локомотивами существующего технологического уклада (США, Западная Европа) в значительной мере исчерпаны ресурсы для экстенсивного роста, а те ресурсы, которые остаются, требуют существенно более высоких затрат:

• Дешевая рабочая сила
• Энергетические и прочие природные ресурсы
• Доминанта старых инфраструктур, которую дорого и жалко ломать, что сдерживает переход к новым технологиям

Возникли новые производственные центры в рамках этого уклада, которые стали привлекательными для капитала – страны Азии, прежде всего, Китай, Индия, страны Юго-Восточной Азии, Турция, Польша, в меньшей степени страны Латинской Америки (Бразилия, Чили). Это привело к переносу производств, формированию новых рынков потребления, следствием стал рост спроса на сырье. Новым индустриальным странам стало тесно в рамках старого уклада. По сути, существующуюся ситуацию можно сравнить положением нескольких эмбрионов в утробе матери накануне родов.

Новые развивающиеся рынки (Азия) сталкиваются с жесткой конкуренцией за источники сырья с ядром миросистемы (Западом). По сути мир находится в точке бифуркации, когда решается вопрос — каким путем будут преодолены системные противоречия.

Очевидно, что если технологический уклад не изменится, то человеческую цивилизацию ждет деградация, которая означает ожесточение борьбы за уменьшающиеся ресурсы, каннибализацию, в общем то, что эксперты называют «синдромом острова Пасхи».

Второй путь – переход на новый технологический уклад, который позволит найти новые источники энергии и решить задачи, принципиально неразрешимые в рамках старой парадигмы.

Следует отметить, что человечество неоднократно оказывалось перед похожим выбором. Приведем пример. После того, как во второй половине 17 века Британия сумела перехватить лидерство у Голландии, которая господствовала на морских коммуникациях, в логистике, торговле, Британия получила возможность выйти на новые рынки, получить дешевое сырье и рабочую силу, что привело к концентрации капитала, который был использован для нового технологического рывка – перехода в эру паровых двигателей, угля и стали. Все это время Британия была гегемоном миросистемы до того момента, когда возможности экстенсивного развития в рамках «паровой эпохи» не были исчерпаны (начало XX века).

Первая и Вторая мировые войны обозначили переход в новую технологическую эпоху – двигателей внутреннего сгорания, нефти и урана. В эту эпоху лидирующие позиции заняли США, которые стали гегемоном миросистемы.

Кризис, который начался в 2008 году является «осенью» «нефтяной эпохи» и обозначил принципиальную необходимость создания новой парадигмы развития. Очевидно, что человечеству нужно будет ответить на ряд принципиальных вызовов:

• Возможен ли бесконечный экономический рост на планете с ограниченными ресурсами? Очевидно, что в том виде, каким мы его привыкли воспринимать на протяжении последнего полувека, бесконечный экстенсивный рост не имеет перспектив. Это проблема имеет не только экономический, но философский характер, поскольку сегодня стоит вопрос об измении системы координат, в рамках которых человек проводит свою жизнь.
• Что может прийти на смену парадигме бесконечного роста? Деградация и схлопывание человеческой цивилизации, уход в «темные века», экспансия в космос, который станет «второй Америкой», наконец, парадигма «нулевого роста», где главной ценностью будет поддержание качества жизни на определенном, стабильном уровне, исключающем несбалансированную нагрузку на биосферу.
• Кто может стать гегемоном в формировании новой парадигмы? По всем признакам это Китай. Сегодня КНР – это:

—Мастерская мира. Уже к 2013 г. Китай выйдет на первое место в мире по стоимостным объемам промышленного производства.

—Концентратор капитала. Китай, как и США, и Британия в свое время, быстро концентрирует капитал. Это позволяет ему осуществлять масштабные инвестиции в НТР и инфраструктуру.

—Конкурентноспособная рабочая сила. Наличие огромных ресурсов дешевой рабочей силы, которая позволяет снижать издержки до непозволительного для конкурентов уровня. По сути, Китай имеет свою «внутреннюю Индию» в лице деревни из которой черпаются для ресурсы для модернизации.

—Крупнейший потребительский рынок. Китай имеет потенциал создания самого большого потребительского рынка. Уже сегодня китайский средний класс насчитывает более 200-250 млн. человек и имеет пятикратный ресурс роста.

Однако, было бы наивным предполагать, что гегемония Китая предопределена. В какой-то степени, сегодня КНР очень напоминает Францию середины XVIII века и Германию начала XX века, которые пытались стать лидерами миросистемы, жестко боролись за это, но проиграли схватку и оказались в роли «вечно вторых» по отношению к Британии и США, соответственно.

Вернемся в наше время.

На фоне динамичного Китая США и Европа выглядят благополучными пенсионерами, которые живут за счет ренты, извлекаемой из азиатских стран. Самое забавное, что перенос производств с Запада европейские и американские ученые восприняли каксвидетельство перехода в «новый постиндустриальный уклад», который, на самом деле, оказался обочиной. Европейцы и американцы радовались, что избавились от дымовых труб, а сфера услуг стала локомотивом виртуальной экономики. Следствием стал безудержных рост долговых обязательств развитых стран, появление «ржавых поясов» и критическая зависимость от импорта промышленных товаров из Азии

(рис. 1, чистая международная инвестиционная позиция избранных стран).

Ликвидацию реального сектора пытались компенсировать с помощью создания спекулятивных пузырей финансовых активов (сырьевой бум 70-х, мусорные облигации 80-х, акции 1994-1997, «доткомы» 1997-2000, ипотечные и прочие деривативы 2000-2008, государственные облигации с 2008 года по настоящее время). Серия финансовых пузырей сначала в США, а затем и в Европе позволила на время смягчить остроту проблем в реальном секторе (завышенные издержки производства, обремененность долгами и т.д.) и отсрочить неизбежное попадание их экономик в дефляционную ловушку наподобие Великой Депрессии 1929 – 1938 г. или Долгой Депрессии 1873 – 1896 г.

Однако насыщение экономик развитых стран кредитом имеет свои естественные пределы: залогом по любому кредиту должны выступать работающие активы, или то что принято называть «национальным богатством» (физический капитал, нематериальные активы, человеческий капитал, природные ресурсы, земля и т.п.). Обычно накопленное национальное богатство составляет от 300 до 600% ВВП

рис. 2, национальное богатство избранных стран %ВВП

в зависимости от уровня развития страны, а общий объем долгосрочной задолженности в экономике не может выйти за этот предел. Уже сейчас объемы задолженности развитых стран приблизились к этому естественному порогу

(рис. 3, объем долговых обязательств избранных стран).

В этих условиях, вполне естественно, финансовые пузыри выработали свой ресурс, что выразилось в потере доверия участников рынка (пенсионные фонды, страховые компании, частные лица, национальные фонды) к финансовому сектору. Поэтому последней соломинкой для финансовых спекулянтов остается рынок традиционно надежных активов – госдолга и денег. Нынешняя попытка построить на этих рынках пузыри неизбежно обернется делегитимизациейпоследнего базового финансового актива западных экономик – денег. Гиперинфляционный шок позволит избавиться от колоссальной пирамиды долгов, накопленных за последний 70-летний цикл экономического роста.

Вхождение западных экономик в дефляционный цикл (уже наблюдался в 2008 г., возможен рецидив и сейчас в наиболее обремененных долгом странах Европы, т.н. «вторая волна кризиса»), а затем и гиперинфляционный шок самым разрушительным образом повлияет на новые индустриальные страны во главе с Китаем. Для Китая потеря американского и европейского рынков сбыта означает массовую безработицу и экономический коллапс прибрежных регионов. Аргументы о том, что КНР компенсирует потерю внешних рынков созданием внутренних, несостоятельны. Невозможно за несколько лет построить инфраструктуру потребления, создание которой на Западе заняло несколько десятилетий. При этом, мы даже не говорим о соответствующей ресурсной базе, без которой потребительский рай в Китае невозможен. А ее создание – это прямая угроза США и Европе, которые уже делают все возможное для отрезания доступа Китая к сырьевым ресурсам. Наиболее ярко это проявляется в борьбе за Африку (Дарфур, Уганда, Кения, Ливия, Нигер, ЦАР и другие страны), где попытки нейтрализации Китая выливаются в «случайные конфликты», в которых западные державы принимают прямое или косвенное участие. Таким образом, экономическое противоречия вплетаются в геополитический контекст, суть которого мы раскроем во втором материале цикла «Картина маслом».

Пока же дадим свое видение развития ситуации в ведущих экономиках мира и Украине на ближайшие годы.

США и Великобритания: в этих странах дефляционная фаза кризиса была смягчена политикой количественного смягчения (quantitativeeasing). Поскольку частный сектор сокращает задолженность, следом за которой схлопывается денежная масса и возникает дефляционная ловушка, центральные банки проводят политику скупки финансовых активов. В результате уровень инфляции слегка положителен и угроза дефляции нивелирована. Однако в силу роста доли текущих счетов и наличных вструктуре денежной массы по мере реализации программ количественного смягчения,

(рис. 4, доля наличных М1 в широкой денежной массе M3)

в среднесрочной перспективе возникает «инфляционный навес» наличных денег и соответственно риск гиперинфляции вызванной внешним шоком (например, нефтяным). Сигналом к началу гиперинфляции будет достижение этим показателем порога в ~25%, характерного для предгиперинфляционных экономик.

Еврозона: в отличие от своих коллег в США и Великобритании, ЕЦБ не ввязался в агрессивную гонку роста активов центральных банков развитых стран в рамках программ количественного смягчения.И даже приобретение рискованных гособлигаций стран PIGS вряд ли можно сравнить со скупкой Fedипотечных облигаций в США. Таким образом, ЕЦБ держится дефляционной модели и в сущности повторяет ошибки центральных банков Франции и стран «золотого пула» времен Великой Депрессии. Тогда страны континентальной Европы до последнего держались за фиксацию денег к золоту и таким образом существенно осложнили себе выход из депрессии, которая завершилась лишь к 1939 г., после серии девальваций. Как поведет себя ЕЦБ и как отреагирует экономика еврозоны на гиперинфляционный шок в США и Великобритании? Да совершенно точно так же, как отреагировали на аналогичный вызов – девальвацию фунта стерлингов в 1931 г.: продолжат скатывание в дефляционную спираль. Такая реакция обусловлена унаследованной структурой рынка капиталов стран континентальной Европы, смещенной в сторону активов с фиксированной доходностью (облигации, в противоположность акциям), которые теряют стоимость в результате инфляции.

(рис. 5, структура рынков капитала избранных регионов)

Однако, не все так безнадежно в Европе: на определенном этапе эти страны все-таки будут вынуждены пойти на высокую инфляцию и таким образом размоют бремя внутренних долгов, которые хотя и не так высоки, как в США и Великобритании, все же представляют собой долгосрочную угрозу конкурентноспособности Европы.

Япония: экономика страны восходящего солнца уже давно, с 1991 г., находится в состоянии подавленной депрессии. Наблюдавшийся в последние годы рост стал возможен лишь благодаря росту внешнего, экспортного спроса на волне последних финансовых пузырей в США и Западной Европе. Фундаментальные же причины японских проблем – страна по-прежнему находится в дефляционной фазе кондратьевского цикла, развитие которой обычно при отсутствии внешних шоков занимает жизнь одного поколения. В условиях отсутствия внешней экспортной подпитки (торговый баланс Японии уже стал отрицательным) мы будем наблюдать ухудшение ситуации в японской экономике и развитие дефляционного сценария и далее. Есть ли у Японии шанс избежать болезненной дефляции? Вряд ли, потому что решить долговую проблему посредством гиперинфляции в Японии принципиально невозможно, как показал опыт эмиссии и количественного ослабления последних 20 лет. Вместе с тем, следует отметить что Япония, ранее других развитых стран вошедшая в дефляционный кризис, раньше других из него выйдет при естественном течении кризиса.

Китай: в Китае «долговой мотор» экономического роста был запущен сравнительно давно, в 1978, и к настоящему моменту стремительные темпы роста и доступность кредита привели к высокой закредитованности китайской экономики: активы банковской системы составляют свыше 240% ВВП, что вполне сравнимо с развитыми странами. Как дефляционная, так и гиперинфляционная фазы кризиса сильно ударят по китайскому экспорту, который является традиционным двигателем спроса последние десятилетия. Краткосрочно Китай будет замещать падение внешнего потребительского спроса в США и Европе наращиванием внутреннего инвестиционного спроса (например, строительство инфраструктуры). Однако как долго у Китая будут ресурсы для продолжения такой политики и сможет ли страна в условиях резкого изменения условий торговли по-прежнему обеспечить себя сырьем для развития, остается неясным. Подводя итог, Китай очень уязвим как по внешним рынкам, так и по источникам сырья и, несмотря на динамичное развитие последних лет, вряд ли безболезненно переживет продолжающийся экономический кризис.

Россия: за последние 12 лет Россия в целом успешно конвертировала нефтегазовые сверхдоходы в продуктивные инвестиции, в том числе в традиционно слабые сектора потребительского рынка (продукты питания, товары длительного пользования). Вместе с тем, страна по-прежнему полагается на нефть и газ как основные двигатели роста (выручка от экспорта углеводородов достигает 63% экспорта, 2010 г.), и именно небывало высокие цены на нефть и газ позволяют стране наращивать импорт машин и оборудования для модернизации (44% импорта, 2010 г.). Поэтому текущий экономический кризис на Россию повлияет двояко: с одной стороны, российский потребитель вряд ли почувствует значительное ухудшение уровня жизни; с другой стороны, падение экспортных доходов приведет к остановке инвестиционной модернизации российской экономики. Россия, как и Украина, находитсяв прямой зависимости от ситуации в странах ядра миросистемы. Чем хуже будет ситуация в Европе и США, тем в большей мере она будет ухудшаться и в самой России.

Украина: как государство, обремененное значительным внешним долгом ~85% ВВП, Украина болезненно переживет дефляционную фазу кризиса. В ходе взрывной экспансии долларового кредита в частном секторе в 2005-2008 г. иностранные банки накачали корпорации и население долговыми обязательствами в валюте под доходы и выручку в гривне, доля валютного кредита в общем кредитном портфеле банков Украины к декабрю 2008 г. достигла 57%. В результате к кризису 2008 г. Украина подошла со значительным бременем валютного долга, обслуживание которого осложнилось девальвацией национальной валюты. Уже происходит и будет ускоряться конверсия частного валютного долга в долг государственный (перед МВФ и прочими международными кредиторами) посредством поддержания фиксированного курса гривны к доллару и активизации внешнего валютного кредитования центрального бюджета, местных бюджетов, государственных предприятий, проектов ЕВРО-2012 и национальных проектов. В результате к дефляционной фазе кризиса Украина рискует подойти с все таким же высоким уровнем внешнего долга, только в отличие от 2008 г. не частного, а государственного. Чтобы закрыть эту брешь и сбалансировать ущербную международную инвестиционную позицию Украины, власти предлагают открыть новые рынки для валютного кредита и иностранного капитала: рынок земли и рынок муниципальных облигаций. Однако закончатся эти новации так же плачевно, как закончился «кредитный бум» в 2008 г.: масса неплатежеспособных заемщиков лишатся залогов и собственности в пользу кредиторов. Только на этот раз в руки кредиторов попадут не, условно, «киевские хрущевки», как в 2009 г., а лакомые куски государственной и муниципальной инфраструктуры, земля и прочие вполне материальные активы…

Украинских заемщиков накачивают валютным кредитом вовсе не для того, чтобы они его выплатили в гиперинфляционной фазе кризиса, нет. Именно дефляционная фаза кризиса станет тем механизмом, через который будет перераспределена в пользу транснациональных игроков последняя незаложенная в кредит собственность (земля и инфраструктура). В миниатюре, Украину, если ничего не поменяется, ждет путь Греции, которая уже сейчас продает госсобственность, землю, вплоть до целых островов, иностранцам.

И все же, описанные внешние вызовы, которые мэйнстримовые экономисты, политики и эксперты сегодня рассматривают как угрозу, в действительности представляют из себя «окно возможностей». Ведь другого такого шанса соскочить с внешней кредитной иглы и обновить элиту у Украины не будет. Та элита, которая правильно поймет внешние вызовы и контекст кризиса, сможет предложить автаркическую, более самодостаточную альтернативу разваливающейся мировой финансовой системе. Именно такая модель необходима, чтобы пережив мировой кризис, Украина смогла закрепиться в новой мировой системе на достойных позициях. Об этом в следующих статьях цикла «Мир. 2010-е».

Следующая статья из серии «Мир.2010-е» здесь