Независимость – это зависимость, но в хорошем смысле

Давным-давно, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, мой ребенок стал подростком. И, как положено тинэйджерам, принялся искать пути самопознания и самовыражения. Нужно сказать, что в нашем случае сделать это было не так легко. Когда папа слушает «Секс Пистолзs», а мама ходит на концерты «Металлики», простым зубодробительным скрежетом в колонках не отделаешься. Более того, если родители провели достаточно времени в студиях звукозаписи и знают, что такое «секс, наркотики и рок-н-ролл» не понаслышке, то их не удивит ни зеленый «ирокез» (слово, которое, кстати, произносится как «иро-ква», а сама прическа называется другим индейским словом «мо-хок»), ни бросит в истерику от запаха марихуаны. Что остается несчастному подростку в такой отчаянной ситуации? Только немедленная эмансипации, только декларация своей полной независимости.

И вот подросток заявляет, что, как пели «Битлы», «Она покидает свой дом» (She’s leaving home), и никто его не остановит.

— Ну что же, — к его удивлению согласились родители, — никто и не будет пытаться. Никто ведь никогда и не отрицал ничей независимости. Любой человек может делать, все, что считает нужным, при условии, что он берет на себя полную ответственность за последствия своих решений. Возраст тут не причем. Самые независимые люди – бездомные бродяги, живущие в картонных коробках под мостом. И хотя они, все-таки, зависят от подаяний и помощи других, но зато не связаны ни общественными, ни семейными обязательствами. Ты можешь попробовать так жить, но, зная твою любовь к мягкому матрасу и теплому одеялу, без определенного бытового комфорта ты долго не протянешь. Так как средств на отдельное жилье у тебя нет, а без достаточного дохода, которое дает хорошее образование или солидные практические навыки работы руками, их и не будет, тебе придется делить жилье с кем-то другим. Кем-то, кто не обязательно разделяет твой распорядок дня, твои привычки и вкусы, и, в отличие от нас, не обязан принимать их во внимание. В любом случае, ты всегда будешь, так или иначе, зависеть от других людей, чье участие в твоей судьбе ты выбираешь сам. Это только родителей не выбирают. Остальное все твой личный выбор. В твоем возрасте естественно иметь стремление к самостоятельности. Главное, помни, что независимость это ни что иное, как полная ответственность за самого себя. Если уверен в себе – дерзай!

Как и полагается, подросток демонстративно хлопнул дверью и, громко топая ногами, ушел с вещами. Чтобы через несколько дней вернуться тихо и незаметно. С вещами. Которые нужно было стирать.

Мораль у этой сказки в том, что независимость – понятие исключительно правовое и относительное. Быть вообще ни от чего или ни от кого независимым невозможно. В практических терминах, независимость это, скорее, ответственность за выбор от кого и от чего зависеть. Все остальное иллюзия.

Даже если увеличить масштаб, и от отдельного смертного человека перейти на государственный уровень, то и здесь независимость остается абстрактным понятием, В сегодняшнем мире имеется единственная страна, которая, в теории, может полностью отгородиться от остального мира и это принципиально не изменит условий ее существования. Да, это США, страна настолько обильная природными и человеческими ресурсами, с настолько развитыми производственным и потребительским рынком, с настолько могучими вооруженными силами, настолько самодостаточная, что в ней постоянно зудит соблазн махнуть на весь остальной мир рукой и замкнуться в себе. Но и Америка не может себе позволить отключиться от глобальных процессов, и не только потому, что исторически замыкание в себе рано или поздно неизбежно приводит к экономической стагнации. Есть еще и психологический фактор. Стремление к полной обособленности присуще подросткам и бомжам, так как подразумевает отказ от социальной ответственности за свое поведение. А вне контекста общественной кооперации материальных благ не достигнешь, богатства не наживешь. Поэтому и люди и страны, настаивающие на своей исключительности и обособленности, во-первых, не развиваются, а во-вторых, попросту лукавят. Российская Федерации и Северная Корея могут сколько угодно бить себя в грудь и вести «независимую» политику, но само их существование как независимых государств зависит от благосклонности, терпения, да и прямой помощи от их «врагов». Которые помогают им не только и не столько из чувства человечности, а еще и потому, что в тот момент, когда эти «независимые» борцы с мировым империализмом крякнутся, их внутренние проблемы тут же станут общей головной болью, и на долгое время. Нехай поджирают потихоньку.

То, что проблемы одной, казалось бы, вполне независимой страны легко превращаются в общие, в очередной раз показывает недавний обвал на биржах мира, вызванный резким торможением китайской экономики. Китай имеет три тысячи лет непрерывной государственности и уникальную, влиятельную культуру, а вот экономика его уже давно не китайская, а часть, и значительная при этом, мировой экономики. Как и американский доллар давно уже не американская валюта, а мировая. И это означает, что в таком интегрированном мире приходиться все больше думать не о независимости, а взаимозависимости. И хотя риторика политических лидеров традиционно включает обязательные слова о национальных интересах и внутренних приоритетах, объективно им приходится мыслить глобальными мерками, заниматься поиском тех, от кого им стоит зависеть.

Когда 24 августа Украина праздновала День Независимости, это был праздник двойного значения. С одной стороны, отмечался юбилей формальной независимости от Советского Союза. Формальной, потому что политические, экономические, культурные и психологические связи с советской империей не столько прервались, сколько локализовались. Потребовалось еще одно поколение, чтобы по настоящему включился процесс отделения от прошлого, которое сегодня представлено путинской Россией и ее украинскими квислингами. Поэтому, с другой стороны, можно рассматривать прошедший День Независимости как первый настоящий праздник независимой Украины. Страна, наконец, избавилась от почти наркотической зависимости от своего советского наследства.

Но это лишь полпути, и тут вопрос независимость превращается в вопрос зависимости. Мы все хорошо знаем от кого и от чего зависит будущее Украины. Гораздо хуже мы осознаем то, что судьба страны также зависит от того, кто и каким образом согласен быть зависимым от Украины. И почему.

Современные международные отношения строятся не просто на взаимовыгодной основе, а на фундаменте взаимозависимости. Не односторонней зависимости колонии от метрополии, а партнерству равных, непременно равных, то есть тех, о которых не требуется постоянно заботиться. То, что, кстати, совершенно не поняли в Кремле, где все еще делят территории и распределяют сферы влияния, пока остальной мир выстраивает логистику глобальных связей. Справедливости ради, стоит заметить, что подобное непонимание привело к провалу доктрины Буша-Чейни на Ближнем Востоке. Дело там было не в диктатурах, демократиях, ресурсах или религиях, а в возможности установления равного партнерства со странами региона. И оказалось, что, несмотря на все усилия и деньги, Запад в том регионе по-прежнему зависит от тех же двух антагонистов: Израиля и Саудовской Аравии, несмотря на всю разницу между ними. Проще говоря, взаимозависимость это когда стоят рядом, плечом к плечу с партнером, а не вместо него.

Потому что полагаться на кого-то, также значит и зависеть от них. И если суть Революции Достоинства заключалась в достижении независимости от наследства совка, то цель последовавших за ней реформ – создать страну и общество, на которых можно полагаться, от которых можно зависеть. То, что один бизнесмен или отдельная корпорация пытается что-то делать в Украине, само по себе ничего не значит. Американец Арманд Хаммер вполне прибыльно для всех участников сделки сотрудничал с большевиками в течении 60 лет с начала 1920-х годов, но это не делало СССР частью мирового сообщества. А вот нефть и газ, потекшие в Европу с конца 1960-х годов и помноженные на гарантии стабильности Советского Союза, сделали. Одновременно, правда, убив все предпосылки для социально-политических реформ аж до сегодняшнего дня. Это показывает, что вполне можно зависеть и от злейшего идеологического врага, но никак не от капризного самодура любой окраски.

Мир хочет от Украины не демократии как таковой, а востребованности страны в глобальном контексте. Свобода, как ни странно, это внутренне, даже личное дело украинцев. Ради чего должны развитые страны повязать себя с Украиной на протяженное время? Взаимозависимость строится на долгосрочных перспективах. Скажем, Китай, пока что, практический монополист в добыче редкоземельных элементов, без которых современная электроника невозможна. Хочешь, не хочешь, а зависеть от него придется, даже если он остановит все остальное производство. Это я к тому, что Украина не является незаменимым источником ни угля, ни железной руды, ни стали, ни пшеницы, ни, даже — представьте себе! — подсолнечного масла. То, что делало ее таки лакомым кусочком для завоевателей всего лишь 70 лет тому назад, на сегодняшний день особого значения не имеет. Украина, в ее современном состоянии, не может быть независимой от мира, а вот мир вполне может обойтись и без нее. Что уже сказывается на внутренней и внешней политике державы, по большей части негативно.

Проблема тарифов на газ и коммунальные услуги, валютный курс и сами военные действия на Донбассе являются исключительно внутренними делами Украины и будут оставаться таковыми до тех пор, пока происходящее в ней не начнет влиять на фондовые рынки Dow Jones, Nasdaq и S&P, так, как влияет на них состояние дел в Японии или Европе. И то, что у Украины нет ни углеводов на экспорт, ни атомной бомбы для шантажа, заставляет ее искать долгосрочное решение этой проблемы. Что, вероятно, не так уж и плохо. Лучше как Новая Зеландия, чей опыт выхода из глубокого экономического кризиса заслуживает особого и пристального внимания, специализироваться в поставке зеленых яблок, баранины и живописного фона для фильмов про хоббитов, чем, подобно КНДР, регулярно грозить подорвать себя, если не подкинут чего-нибудь поесть. Получается такой себе почти оруэлловский парадокс: истинная независимость возникает при условии, когда от тебя кто-то в чем-то зависит сегодня. Сам факт независимости от прошлых связей ничего не дает, кроме возможности начать все с начала и, желательно, по-новому.

Уже ставшая избитой фраза Лао Цзы о том, что «Путь даже в тысячу ли начинается с одного шага» напоминает нам о том, что независимость – всего лишь первый шаг, переход из детства во взрослую жизнь. Там, где ты со временем узнаешь, что самое важное в жизни это быть кому-то нужным.