Кризис в Шри-Ланке: управляемая анархия

За последние несколько месяцев Шри-Ланка столкнулась с худшим экономическим кризисом с момента обретения независимости в 1948 году. Население испытывает нехватку продовольствия, топлива, товаров первой необходимости и медикаментов. На этой почве возникло массовое антиправительственное движение против правящего клана Раджапакса, представители которого занимают ключевые посты в высшем эшелоне власти. В ходе масштабных беспорядков, захлестнувших столицу Шри-Ланки, сожжены резиденции премьер-министра и некоторых депутатов, отстранён от должности глава Центрального банка, на улицу введены войска и бронетехника, против демонстрантов применялись слезоточивый газ и водомёты.

Спустя 1,5 недели после массовых выступлений, протестные настроения удалось частично смягчить массовыми отставками в правительстве. Свои посты покинули в том числе три брата уже бывшего президента Готабаи Раджапаксы – премьер-министр, а также министры финансов и ирригации. Сам Раджапакса сперва бежал из страны на Мальдивские острова, затем в Сингапур, и после в Саудовскую Аравию. Из-за границы он передал заявление о своей отставке. Временно исполняющим обязанности стал действующий премьер-министр Ранил Викрамасингхе, которого уже сегодня избрали новым президентом страны.

Кризис на Шри-Ланке — результат сразу нескольких масштабных кризисов, комбинированный удар которых обрушил национальную экономику, снёс шатавшиеся кресла под почти всеми первыми лицами государства, и поверг страну в состояние анархии.

Ситуация на Шри-Ланке не была бы настолько интересной, если бы не стала ярким примером того, что ждёт и другие страны в условиях нынешней мировой турбулентности, так как произошедшее на Шри-Ланке — прямой результат региональных и мировых процессов, потрясших мир в последние пару лет.

Хронические болезни ланкийской государственности

Прежде всего, кризис на Шри-Ланке – результат систематических просчётов и недальновидных действий национального правительства, которое прибегало к откровенно волюнтаристким и часто популистским мерам, усугубившим уже существовавшие дисбалансы и уязвимости в экономике страны.

Проблемы начали накапливаться ориентировочно с 2009 года. Тогда в стране закончилась многолетняя, кровопролитная гражданская война между сингальским большинством, которое составляет порядка 70% населения страны, и тамильским меньшинством. Меж-этническая напряженность между сингалами и тамилами несколько раз приводила к вооруженным столкновениям, а в 1983 году они переросли в полномасштабную войну. Боевые действия длились до 2009 года, и унесли жизни более 80 тысяч человек.

Завершить войну удалось именно клану Раджапакса. Готабая Раджапакса на тот момент занимал должность министра обороны и руководил военными операциями против тамильского повстанческого движения Тигров освобождения Тамил-Илама (ТОТИ) в северо-восточной части острова. ТОТИ были разгромлены, а Раджапаксы стали национальными героями и получили широкую популярность среди сингалов.

За последующие 15 лет семья Раджапакса, с лёгкостью получив доступ к казне и построив политическую карьеру на своем послевоенном наследии, разрослась до мощного политического клана, контролирующего значительную часть финансовых потоков, прочно консолидировавшего власть в своих руках и в правящей партии. В связи с этим, в последнее время оппозиция часто обвиняла их в преследованиях политических оппонентов, авторитарном стиле правления, коррупции и неспособности вывести страну из экономического кризиса, разразившегося после окончания гражданской войны.

Хотя официальный Коломбо активно прибегал к внешним заимствованиям с момента обретения независимости, но по окончании гражданской войны экономика страны нуждалась в восстановлении, в значительном увеличении финансирования, и сделать это можно было преимущественно за счёт иностранных займов. Поскольку руководство страны после 2009 года ориентировалось на развитие внутреннего рынка вместо поддержки экспортно-ориентированных отраслей, в стране не хватало иностранной валюты для выполнения обязательств по обслуживанию внешнего долга. Сменявшие друг друга правительства в течение длительного периода были вынуждены брать новые займы для обслуживания ранее взятых в дополнение к ежегодно увеличивающемуся дефициту бюджета. В результате страна оказалась в порочном круге формирования крупного бюджетного дефицита и неблагоприятной динамики повышения долговых обязательств.

«Хронической болезнью» ланкийской экономики стал «двойной дефицит» — феномен, представляющий собой совпадение в движении дефицита правительственного бюджета и дефицита платежного баланса. На протяжении долгого времени внешние заимствования были единственным крупнейшим источником финансирования прошлых долгов, что имело серьезные последствия для общей макроэкономической стабильности.

Победив на выборах, Готабая Раджапакса принял несколько радикальных и откровенно волюнтаристских решений, пагубно повлиявших на экономику государства. В частности, он провел радикальную налоговую реформу в надежде добиться поддержки населения и дать толчок денежному обороту внутри страны. Налог на добавленную стоимость сократился с 15% до 8%, корпоративные налоги — с 28% до 24%, а налог на недвижимость, подоходный налог и комиссионные сборы вообще отменили. Доходы государства, таким образом, обрушились, хотя населению, разумеется, такие маневры понравились.

Взятый руководством страны курс на развитие третичного сектора в целом и туризма в частности обусловил особую уязвимость экономики в кризисных ситуациях, например, во время коронавирусной пандемии. Туристический – наиболее значимый сектор экономики, который составлял львиную долю ланкийского бюджета и являлся наиважнейшим источником иностранной валюты – серьёзно пострадал, и доходы от туризма сократились в пять раз, как и валютные резервы.

Чтобы остановить отток валюты, в прошлом году правительство полностью запретило импорт химических удобрений и объявило сельское хозяйство Шри-Ланки полностью органическим. Такая радикальная мера нанесла серьёзный ущерб фермерству, потому как запрет на удобрения был в одночасье применён на территории всей страны, а не вводился постепенно. Вследствие этого в стране случился неурожай, из-за которого государству пришлось еще активнее осуществлять покупки за рубежом, а бюджет страны уже не позволял импортировать все необходимые товары.

В первую очередь произошёл неурожай чая и каучука, которые являются двумя ключевыми позициями в ланкийском экспорте (наиболее значимый – текстильная промышленность). Недостаток товара на экспорт привёл к ещё большему сокращению доходов. Во-вторых, значительно сократилась урожайность риса – жизненно важной культуры для ланкийцев. Это привело к продовольственному кризису. В свою очередь, дефицит товаров при сохраняющемся высоком спросе сделал неизбежным скачок цен — в феврале 2022 инфляция в Шри-Ланке составила 17,5%, и привела к росту цен на продовольствие. В июле инфляция на продукты питания достигла 57%, а 70% семей признаются, что стали хуже питаться из-за необходимости экономить.

Помимо отсутствия необходимого количества продовольствия и сумасшедшей инфляции, роста цен на продукты питания, в стране вспыхнул топливный кризис. Происходили регулярные отключения электроэнергии, многочасовые блэкауты, которые тоже частично стали причиной неурожая. Дефицит топлива произошёл из-за нехватки валюты для импорта. Показательно, что на протяжении всего ланкийского кризиса порт Коломбо работает без перебоев. Пока в очередях за топливом калечат людей в драках, порты и аэропорты наряду с военными, полицией и врачами – единственные категории потребителей, которым Ceylon Petroleum Corporation поставляет топливо без ограничений.

На фоне этих процессов усугублялась ситуация с выплатой внешнего долга, размер которого по состоянию на сегодня составляет $ 51 млрд, при этом большая его часть принадлежит частным держателям облигаций на международных кредитных рынках, финансовым организациям, например, Азиатскому Банку Развития. Среди государств-кредиторов по 10% долга держат Китай, Индия и Япония.

Для погашения долга власти запустили печатный станок, что привело к увеличению денежной массы на 42% за полгода. В итоге правительству пришлось повысить процентные ставки, наложить ограничения на импорт и девальвировать местную валюту – рупию. С учётом того, что обязанности по платежам в этом году составили порядка $8 млрд, а размер процентов по долларовым облигациям должен был увеличиваться вплоть до 2026 года, крах экономики был неизбежен. 12 апреля был объявлен «упреждающий дефолт» по внешнему долгу. Нехватка товаров и иностранной валюты заставили правительство направить средства на поддержку импорта, начать переговоры с основными кредиторами и приступить к разработке программы реструктуризации долга.

В частности, ещё в январе Коломбо направил запрос в Пекин с просьбой пересмотреть дедлайны по выплатам долговых обязательств, в чём Китай отказал. Однако, с началом массовых протестов, Китай согласился выделить острову кредит в $1,5 млрд для погашения уже существующих китайских кредитов, а также отправил 2 тыс. тонн риса для решения проблемы нехватки продовольствия.

«Чёрные лебеди» глобального кризиса

Помимо неудачной внутренней экономической политики, существует и ряд объективных процессов, негативно повлиявших на Шри-Ланку и предопределивших анти-элитарный социальный взрыв.

Как уже упоминалось ранее, пандемия COVID-19 нанесла очень тяжелый удар по острову. По итогам первого года пандемии в 2020 году экономика Шри-Ланки обрушилась с 3,1% до -3,6%, что стало худшим падением за всё время независимости. Кроме 2-месячного локдауна, который стал дополнительным бременем для экономики, сыграли также и падение спроса на экспорт, и снижение производительности в горнодобывающем секторе, швейной, чайной и строительной отраслях, а также резкое снижение туристических потоков. Однако падение экономического роста, характерной для большей части мира в 2020 году, было компенсировано ростом сразу в 8% в первой половине 2021 года, в основном за счет промышленности и сельскохозяйственного сектора, которые продолжали работать, а также привлечения дешёвых кредитов. Поэтому пандемия не имела сиюминутного негативного эффекта на всю экономику, за исключением туризма, который до сих пор полностью от этого удара не оправился.

Гораздо более ощутимым последствием пандемии был рост уровня бедности. Поскольку многие люди потеряли работу или перестали получать прибыль из-за неудачных допандемийных решений правительства, а также из-за обрушения туристического сектора, средний уровень дохода многих семей упал. По данным Мирового банка, с 2019 по конец 2020 года уровень бедности в стране вырос с 9,2% до 11,7% (здесь речь идёт о росте количества тех людей, доходы которых стали ниже определяемой Банком “средне-доходной черты бедности в $ 3,20 на человека в день). Другими словами, около 500 тысяч ланкийцев пересекли эту черту, а условия их жизни резко ухудшились, особенно у жителей городских центров. Сильнее всех пострадали уже упомянутые швейная, строительная и туристическая отрасли, а также малые и средние предприятия, работники неофициального сектора, которые составляют до 70% рабочей силы Шри-Ланки.

Кроме того, из-за пост-карантинных снижения деловой активности, потери рабочих мест, сокращения налогов на прибыль совокупный доход государства упал до исторического минимума. Это привело к сокращению расходов государства, тогда как внешний долг только рос. Нетрадиционная экономическая политика правительства в ответ на пандемию (ослабление денежно-кредитной политики, снижение импорта, валютные свопы с Индией и Китаем, новые займы) позволила в какой-то степени добиться экономического роста в 2021 году и стабилизировать ситуацию в кратковременной перспективе, однако при этом заложила основу для ухудшения ситуации в других сферах уже в 2022-м, например разгон инфляции. По подсчетам ООН, от 21% до 31% ланкийских семей так или иначе пострадали от падения доходов за время пандемии, особенно среде поколения 25-40 лет.

Ещё одним следствием пандемии COVID-19 стало снижение денежных переводов заробитчан из стран Персидского залива. В частности, 53% ланкийских трудовых мигрантов в Катаре были вынуждены сократить переводы домой из-за карантинных ограничений и локдаунов в эмирате, повлекших за собой снижение заработной платы. И хотя далеко не все мигранты в итоге потеряли работу, пострадал огромный процент средних специалистов, а значит и их семьи в Шри-Ланке.

Пандемия привела к некоторому сдвигу на рынке труда Шри-Ланки, оказавшемуся болезненным для среднего городского класса и молодых специалистов, живущих в урбанизированных западных и северо-западных регионах. Карантинные ограничения и локдауны ударили по сфере обслуживания и промышленности, тем самым нивелировав достижения властей последних 10 лет, во время которых власти переключили внимание с сельского хозяйства (в котором до сих пор заняты до 25% населения) на сферу услуг и промышленность. Кроме того, уровень крайней бедности в Шри-Ланке всегда был низкий, во многом благодаря занятности огромного количества населения в разных секторах экономики и социально-ориентированной политике правительства Раджапаксы. Однако несмотря на это, уязвимость большинства рабочих была высокой, так как многие люди работали неофициально, в сферах с низкой производительностью и не самыми лучшими условиями работы. Когда пандемия ударила, эта социальная уязвимость сыграла против экономики, толкнув миллионы ланкийцев на грань «средне-доходной бедности». Иными словами, социально-экономическая структура в Шри-Ланке всегда была уязвимой к любым шокам и кризисам, и малейшее снижение потребления приводило к падению уровня доходов миллионов семей.

Ещё одним глобальным кризисом, который ударил по Шри-Ланке в это непростое время, стал энергетический. На фоне перебитых цепочек поставок из-за пандемии COVID-19, девальвации ланкийский рупии и разгона пост-карантинной инфляции, а также решения властей ограничить импорт некоторых продуктовых товаров для перехода к органическому фермерству, резкий скачок цен на продукты питания и энергоносители осенью 2021 года окончательно разрушил экономику острова.

С начала 2021 года вверх пошли цены на рыбу (в 4 раза) и курицу (в 2 раза), вспыхнул дефицит сахара, молочки, топлива. В октябре цена на бензин выросла сразу на 90%, вынудив многих перейти на керосин, а когда он кончился, некоторые семьи начали использовать дрова. Закупать всё это правительство не имело возможности, так как в мире начался рост на энергоносители и продукты питания. Кроме того, из-за резкого истощения своих резервов и нарастающего валютного кризиса, описанного выше, власти в ноябре 2021 года остановили работу единственного на острове нефтеперерабатывающего завода. В том же месяце, протестуя против решения властей продать 40% акций государственного энергетического монополиста CEB американской частной компании, работники предприятия устроили забастовку, которая привела к первому крупному блэкауту на Шри-Ланке 3 декабря 2021 года. Планы властей перейти на возобновляемые источники энергии через 10 лет уже ни у кого не вызывали доверия.

Энергетические проблемы на Шри-Ланке существовали задолго до пандемии и энергетического кризиса 2021-2022 годов. На протяжении десятилетий 50% электроэнергии на Шри-Ланке вырабатывалось с использованием ископаемого топлива. Власти обещали диверсифицировать источники энергии, но на практике эти планы не реализовывались до конца, а уровень потребления электроэнергии на одного человека оставался в этой стране одним из самых высоких в Южной Азии. В итоге, уже к концу 2010-х на острове начались перебои с поставками электроэнергии. Не оправдывали себя и постоянные надежды властей на хорошие осадки, которые становятся всё менее предсказуемыми из года в год. А новых электростанций никто толком не строил. В конце концов, в 2021 году эта проблема вылезла для Шри-Ланки боком, когда цены на энергоносители начали подниматься вверх, и правительство не могло их покупать по таким ценам, что привело к вышеупомянутому «топливному кризису».

Наконец, ещё один «чёрный лебедь», который не вовремя появился на горизонте — война в Украине. Некоторые её последствия усугубили два вышеописанных кризиса, и разогнали их ещё больше. В частности, скачок цен на продукты питания, обусловленный блокадой украинских черноморских портов, перебои с поставками зерна из Украины и РФ, а также рост цен на энергоносители из-за нестабильности и западных санкций против России привели к ухудшению ситуации на Шри-Ланке, которая не могла платить за импорт продовольствия и топлива. Из-за этого уже к середине 2022 года в стране вспыхнул острый дефицит топлива, из-за которого перестали работать школы и офисные здания. Девальвация рупии ускорилась, и власти не смогли больше покупать зерно и удобрения у РФ, а поставки подсолнечного масла, зерна и кукурузы из Украины оказались заблокированными.

Региональная игра вокруг Шри-Ланки

Власти Шри-Ланки охотно заимствовали средства у Китая, который давал деньги в долг под небольшой процент, традиционно не обращая внимания на правящий режим и не требуя отчётности о расходе выделенных средств. Однако, Китай, будучи намеренным реализовать свой грандиозный проект «Один пояс, один путь» было прежде всего заинтересован в инфраструктурных проектах, таких как строительство глубоководного порта Хамбантота на южном побережье Шри-Ланки. По задумке занимавшего в тот период пост президента Махинды Раджапаксы китайские инвестиции и технологии должны были превратить город Хамбантота в современную портовую зону. Помимо модернизации самого порта Китай также построил индустриальный парк и современный аэропорт Маттала. Реализация проекта обошлась в $ 1,3 млрд, которые были предоставлены в кредит под значительный процент. Однако убыточность проекта вынудила Коломбо в 2017 году сдать порт Китаю в аренду на 99 лет. Шри-Ланка задолжала Китаю в общей сложности около $8 млрд, и сдача в аренду порта должна была помочь погасить примерно 1/8 долга и перезапустить забуксовавшие в связи с нехваткой финансовых средств инфраструктурные проекты на юге. Сумма сделки составила $1,12 млрд.

Такие действия вызвали серьёзную обеспокоенность в Нью-Дели, поскольку Индия рассматривает Шри-Ланку как, впрочем, всю Южную Азию и Индийский океан, как зону своего исключительного влияния. Хотя в Индии склонны полагать, что Китай изначально и рассчитывал на такой исход, стремясь реализовать свою стратегию «нити жемчуга», которую в Дели воспринимают враждебно. Уникальное геополитическое положение Шри-Ланки – острова в непосредственной близости от Индии, между странами Персидского залива и Малаккским проливом, странами Юго-Восточной Азии – делает это государство важным стратегическим партнером Китая и в ключевым хабом морских коммуникаций и торговли в Индийском океане. А порт Хамбантота – перевалочный пункт между пакистанским Гвадаром и мьянманским Кьяукпью на океанском маршруте транспортировки энергоресурсов, имеющий чрезвычайную важность для Китая. Однако нежелание Пекина вовлекаться в ланкийский кризис и его нежелание реструктурировать долг указывает, скорее, на прагматизм китайцев, нежели обличает их коварные планы по экономическому порабощению Коломбо. Хотя следует признать, что в последние годы Раджапаксы действительно клонили внешнюю политику Шри-Ланки в сторону Китая, дистанцируясь от традиционного курса балансирования между двумя региональными гигантами: Индией и Китаем.

Сейчас в период экономического кризиса и геополитической предопределённости Индия видится наиболее надёжным источником поддержки. Нью-Дели открыто демонстрирует желание помочь соседу по мере своих возможностей. Например, индийский премьер-министр Нарендра Моди заверил руководство Шри-Ланки, что Индия направит островному государству сельскохозяйственные удобрения для решения проблем продовольственной безопасности. Индия уже предоставила финансовую помощь в размере порядка $3 млрд. Сюда входит валютный своп на $400 млн от Резервного банка Индии, кредитная линия на миллиард долларов, и к 15 мая Индия поставила 480 тыс. метрических тонн дизельного топлива и бензина на Шри-Ланку по кредитной линии на $500 млн. И это помимо риса, другого продовольствия и медикаментов. По сообщениям индийских СМИ, Нью-Дели помог Коломбо отсрочить погашение кредита на общую сумму $1 млрд долларов в рамках Азиатского клирингового союза.

Секретарь МИД Индии Харш Вардхан Шрингла подтвердил, что Шри-Ланка является важной составляющей политики добрососедства премьер-министра Нарендры Моди «Neighbourhood First», призванной ослабить антииндийские настроения и установить, соответственно, добрососедские отношения с государствами в регионе. В конце концов урегулирование кризиса – задача Индии, которая рискует столкнуться с миграционным кризисом, ведь ланкийцы будут бежать от анархии именно в Индию.

Маловероятно, что правительству Моди удастся кардинально повлиять на ланкийские политические элиты, так как объемы предоставляемой помощи не смогут значительно улучшить ситуацию на острове. Хотя большинство основных политических партий Шри-Ланки приветствовали помощь от Индии, левые и националисты опасаются растущего индийского влияния на суверенитет Шри-Ланки.

Ланкийский кризис – возможность для Индии укрепить своё влияние в этой стратегически значимой для национальной безопасности стране и укрепить свои позиции по ту сторону Полкского пролива.

Дальнейшее развитие политической ситуации в стране будет зависеть от комплекса факторов, включая характер внутриполитической борьбы и способность элиты создать правительство национального согласия. Новое временное правительство, сформированное из оппозиционных сил во главе с лидером партии Сила объединённого народа (SJB) Саджитом Премадасой имеет весьма шаткие позиции.

Во главе страны остаётся акула ланкийского политикума – Ранил Викрамасингхе, который занимает пост премьера уже в пятый раз и считается приближённым клана Раджапакса. Хотя Премадаса также является наследным политиком – его отец Ранасингхе Премадаса занимал должности премьер-министра и президента Шри-Ланки. В то же время, списывать со счетов Раджапакса пока не стоит. Махиндра Раджапакса, хоть и ушёл в отставку с поста премьера, всё ещё остаётся лидером правящей партии «Народный фронт Шри-Ланки» (SLPP), а внутри партии клан остаётся авторитетным и популярным. Помимо этого, Раджапакса по-прежнему сохраняют влияние в Южной провинции, прежде всего в округах Хамбантота и Матара. Там их родовое гнездо, окруженное лояльной клиентелой и многочисленными семьями из числа местных элит, связанных с Раджапакса узами родства и личной преданности. В-третьих, Раджапакса всё ещё довольно популярны среди сингальского населения.

Уход, возможно временный, Раджапакса с политической арены не является решением существующего кризиса на Шри-Ланке: всё те же проблемы, с которым не справилась предыдущая власть остаются актуальными и вероятно, в скором времени, новое правительство оправдает своё название – временное.

К тому же на фоне поляризации общества и серьёзных экономических проблем возрастает риск возобновления террористической активности, в частности, со стороны «тамильских тигров», что только усложняет работу властям. Решение Викрамасингхе создать спецкомитет для восстановления порядка и законности на Шри-Ланке, в состав которого были включены начальник штаба обороны Шри-Ланки, командующие сухопутными войсками, военно-воздушными силами, военно-морскими силами и генеральный инспектор (начальник) полиции страны, кажется несколько диктаторским, хотя в нынешних условиях, вероятно, наиболее верным, чтобы страна не скатилась окончательно в пучину анархии.

Основной вывод

Ситуация на Шри-Ланке — яркий пример мощного кризиса, обусловленного глобальными процессами, войной в Украине и неудачной внутренней политикой. Кейс Шри-Ланки интересен тем, что он показывает, в какой опасности находятся похожие государства — с уязвимой социально-экономической моделью развития, зависимостью от внешних факторов, уже существующими финансовыми и долговыми проблемами, нестабильной региональной средой.

Коллапс экономики на Шри-Ланке приведёт к усилению зависимости этой страны от внешних игроков. Это будет зависеть от того, кто вовремя воспользуется ситуацией, и придет спасать остров, предоставляя ему новые займы, гранты и помощь, что в свою очередь даст возможность влиять на политические расклады. Хотя клан Раджапакса не стоит списывать со счетов, его уход с политической арены открывает возможности внешним силам побороться за влияние на Коломбо, продвигая те или иные политические силы на властную верхушку.

Шри-Ланка также важна тем, что эта маленькая страна находится в самом сердце регионального соперничества Индии и Китая. Обострение напряженности в регионе, в том числе из-за войны в Украине, создает вокруг Шри-Ланки особый фон, приглашающий всех к борьбе за перераспределение влияния в Южной Азии. Ставки достаточно высокие. Для Индии вопрос Шри-Ланки — это безопасность границ, миграционные потоки, региональная безопасность и логистика. Для Китая — это будущее его крупных инфраструктурных проектов, успех стратегии «нити жемчуга» и глобальной инициативы «Один Пояс, Один Путь».

В похожей ситуации, как Шри-Ланка, сейчас находится десяток государств Южной Азии, Африки и Ближнего Востока. В условиях военной тревоги и политико-идеологической поляризации, эти потенциальные «горячие точки» могут обострить соперничество между различными амбициозными странами, желающими усилить свои международные позиции за счет проектирования политической и экономической силы на объятые кризисами государства.